Пожать руку Богу (сборник)
Шрифт:
Первый раз мне удалось поговорить с Куртом Воннегутом четверть века назад, когда он приехал в Лондон. В то время я был начинающим журналистом. Воспользовавшись советом агента Воннегута, я позвонил в отель, где он остановился, и попросил разрешения взять у него интервью.
Он ответил, что чувствует себя уставшим и предпочел бы отдохнуть. К тому же все, что он хотел сказать, он уже сказал в своих книгах. Он был очень вежлив. И, судя по голосу, действительно устал.
Мне хотелось сказать, как много значили для меня его книги и что в детстве я зачитывался его «Сиренами Титана», «Колыбелью для кошки» и «Бойней номер пять», и это были не просто любимые книги –
Но я так и не сказал ему этого при жизни.
И вот Курт Воннегут младший уже косит идеально подстриженный газон в преддверии рая.
– Я пришел, чтобы взять у вас интервью, – окликнул я его, – по поводу книги о встречах после смерти.
– Той, что собрана из программ на нью-йоркском радио? – зевнул он. – Припоминаю такую.
– Я пишу предисловие к ней и хотел бы задать вам несколько вопросов.
– Честно говоря, я предпочел бы обойтись без интервью, – ответил он, но затем увидел выражение моего лица. – Слушайте, да напишите все, что вам вздумается. Я ведь уже умер и не стану возражать.
– Только не говорите, что все, что вы хотели сказать, вы уже сказали в своей книге, – попросил я.
Он поднял голову:
– Выходит, мы уже обсуждали этот вопрос?
– В некотором роде.
– Тогда почему бы вам не процитировать что-нибудь из моих книг? – сказал он и улыбнулся. – Послушайте, я бы с удовольствием с вами поболтал, но вот только трава сама собой не покосится.
– М-мм… Тогда, может быть, это? «Цель человеческой жизни, кто бы ею ни управлял, состоит в том, чтобы любить каждого, кто нуждается в этой любви» [34] ?
34
Цитата из книги К. Воннегута «Сирены Титана». – Примеч. пер.
– Отлично! – ответил он. – Напишите, что это мои слова.
Введение
Вступительное слово специального корреспондента Общественной радиостанции Нью-Йорка с Того света.
Мой первый опыт приближения к смерти был незапланированным: во время тройного аортокоронарного шунтирования анестезиолог дал маху. Я несколько раз слышал, как в телепередачах люди рассказывали, будто они путешествовали по голубому туннелю к райским вратам или даже проходили через сами врата (по крайней мере по их словам), а потом снова возвращались к жизни. Что касается меня, то я определенно не согласился бы на столь рискованную вылазку, если бы не эта случайность. Мое чудесное спасение побудило меня к эксперименту – я спланировал ряд подобных экспедиций на Тот свет в сотрудничестве с доктором Джеком Кеворкяном и его командой в камере для введения смертельных инъекций преступникам, приговоренным к высшей мере наказания в Хантсвилле, штат Техас [35] .
35
В городе Хантсвилл находится знаменитая тюрьма, где ежегодно казнят наибольшее количество американских преступников, привозимых сюда из разных тюрем. – Примеч. ред.
Собранные
К настоящему моменту мои вылазки туда и обратно закончены и вряд ли повторятся вновь – если, конечно, не произойдет еще одна случайность. Ради спокойствия моих близких я постараюсь восстановить медицинскую страховку, если это еще возможно. Однако другие журналисты – а может быть, и просто любители путешествий – наверняка воспользуются этим надежным двусторонним сообщением с Вечностью, первооткрывателем которого я являюсь. В целях безопасности я рекомендую всем желающим проводить интервью с расстояния не менее ста метров между концом голубого туннеля и райскими вратами.
Из собственного опыта я почерпнул: пересекать границу райских врат, дабы побеседовать с какой-либо персоной – какой бы заманчивой ни казалась возможность интервью, – означает пойти на риск. Своенравный святой Петр, будучи не в настроении, возьмет да и не выпустит вас назад. Так что подумайте хорошенько – ведь если, войдя в Рай с целью поговорить, скажем, с Наполеоном, вы в результате нечаянно покончите жизнь самоубийством, ваши друзья и родные могут с горя отправиться вслед за вами.
Теперь что касается веры или неверия в Загробную жизнь. Некоторым из вас, наверное, известно, что я не христианин, не иудей, не буддист и вообще не религиозный человек в общепринятом смысле этого слова.
Я гуманист, и это, помимо прочего, означает, что я стараюсь вести себя порядочно, не ожидая награды или наказания после смерти. Мои германо-американские предки, обосновавшиеся на Среднем Западе в эпоху нашей Гражданской войны, называли себя «свободомыслящими», имея в виду то же самое. Так, например, мой прадед Клеменс Воннегут писал: «Если то, что проповедовал Христос, есть благо, то какое имеет значение, был ли он Богом?»
А сам я как-то написал следующее: «Если бы Нагорная проповедь Христа не была посланием во имя сострадания и милосердия, я не хотел бы быть человеком. В таком случае я вполне мог бы родиться гремучей змеей».
Я являюсь почетным председателем Американской гуманистической ассоциации, сменившим на этом по большому счету бесполезном посту покойного доктора Айзека Азимова, выдающегося и очень плодовитого писателя и ученого. На мемориальной церемонии по случаю его смерти я сказал: «Айзек теперь на небесах». Ничего смешнее я придумать не смог. Мои коллеги-гуманисты чуть животы себе не надорвали. Умора! Несколько минут потребовалось, чтобы восстановить хоть какое-то подобие торжественности.
Эту шутку я, разумеется, выдал еще до своего первого опыта приближения к смерти – того, что был случайным.
Так что надеюсь, что, когда мне самому настанет черед присоединиться к хору ангелов или чему бы там ни было (Боже упаси, конечно), кто-нибудь не растеряется и скажет: «Он теперь на небесах». Кто знает? Может, все это мне и вовсе приснилось.
Выбрал ли я себе эпитафию? Напишите так: «Все было чудесно и совсем не больно». Чем бы это ни было, я, признаться, легко отделался.