Пожиратель женщин (Сборник)
Шрифт:
— Только не сейчас... — ответил Дункэн. — Девит ждет срочная работа. Идите в бар, мистер Макнамара, запишите выпитое на мой счет.
— Благодарю. Боюсь, что это влетит вам в копеечку!
Когда Патриция вышла во второй раз на маленькую эстраду «Гавайских пальм», она увидела Малькольма и сразу преобразилась. На этот раз она заслужила оглушительную овацию и, раскланиваясь налево и направо, кивая головкой и улыбаясь, пошла прямиком к бару, где шотландец подхватил ее за талию, как
— Пат, вы были сногсшибательны! Что вы выпьете?
— Лимонный джин.
— А шампанского хотите? Платит Дункэн!
— Я бы предпочла лимонный джин от вас, Малькольм.
— Ай! Вы забыли, что я шотландец! Но чтобы не вы глядеть свиньей перед вами, мне придется оплатить ваш выпивку, хотя с той минуты, что я здесь, я пью за счет Дункэна!
В этот момент они увидели, как Девит спустился по лестнице, ведущей из кабинета Дункэна, и выскользнул через служебный вход.
— А этот тип по имени Питер играет в конспираторы
— Не обращайте внимания на Питера, Малькольм, не считая тех случаев, когда его надо остерегаться!
— Остерегаться?
— Этот человек способен на все, кроме малейшей по пытки сделать добро!
— Он вам жутко не нравится, да?
— А вам?
— Мне, признаться, он не очень симпатичен!
Певица вздохнула:
— Вот рядом с кем я вынуждена жить!
— Теперь уже недолго.
Она растроганно посмотрела на него:
— Вы все еще думаете, Что увезете меня в Томинтоул?
— Это теперь зависит только от вас!
— Но я вам уже говорила, и не раз, что...
— Дункэн согласен!
— Что?!
Тогда он объяснил, какую сделку заключил с Джеком. Но поскольку она знала Дункэна как облупленного, то отказывалась верить в свою удачу.
— Послушайте, Малькольм, может, Джек и был один-единственный раз искренним... Но дайте мне несколько часов на раздумье. Я вам отвечу завтра. Давайте встретимся около полудня в Блюмсбери, на площади, что рядом с музеем.
— Конечно!
Патриция отошла, а Макнамара начал хлестать без передышки.
— Это как в Томинтоуле, — объяснил он бармену, — когда человек очень счастлив.
Бармен же убедился, что теперь понятия не имеет, сколько способен один человек поглотить алкоголя. В эту ночь он присутствовал при действе, которое отнес к разряду невероятных. Где-то к двум часам ночи изрядно нагрузившийся шотландец кликнул Девита, который уже возвратился, и пригласил его выпить по стаканчику. Поскольку у Питера не было никаких причин отказаться, он устроился рядом с Малькольмом, который обратил его внимание на то, что манжета его рубашки испачкана кровью.
— Несчастный случай, старина?
— Ну да, я порезал ладонь, когда споткнулся о мусорный контейнер! Спрашивается, как это терпит дорожная служба, там же можно убиться насмерть!..
— А в Томинтоуле нет контейнеров для мусора... — Шотландец глубоко призадумался, перед тем как добавить: — Правду сказать, и дорожной службы тоже нет...
И вдруг, выйдя из берегов, он разразился горючими слезами на виду у ошалевшего бармена и Довита. Питер похлопал его по плечу:
— Что такое? У нас что-то разладилось?
— Ну почему в Томинтоуле нет дорожной службы, скажи?!
Бармен выдал свое заключение:
— Он набрался по уши!
— Я тоже так думаю... Пойдем-ка, Макнамара, свежий воздух вам не повредит.
Взяв Малькольма за руку, Питер проводил его до дверей и легонько подтолкнул:
— Идите к себе, Макнамара, да хорошенько отдохните... Вы не забыли, что вас ждут здесь завтра, а вернее уже сегодня, к четырем часам?
— Ой... но вы мне скажете или нет, почему в Томинтоуле нет дорожной службы, а?
— Обещаю вам.
Перед тем как вернуться в «Гавайские пальмы», Девит понаблюдал, как удаляется шатающийся силуэт шотландца.
Чтобы попасть в «Шик-модерн», Малькольму пришлось разбудить Эдмунда. Тот ко всем своим обязанностям ещё добавил и службу ночного дежурного, ибо хозяин, прекрасно зная клиентов своего отеля, не мог доверить им ключи. Свежий воздух как будто протрезвил шотландца, и- он встретил слугу радостным восклицанием:
— Ну, старина, как дела?
Тот на него недовольно покосился:
— А как, по-вашему, могут идти дела у человека, которого будят посреди ночи?
— Вам надо съездить в Томинтоул, старина!
— Обязательно... А пока что вы могли бы и войти, если только вы меня не разбудили ради того, чтобы узнать, как идут мои дела.
— Эдмунд, брат ты мой старый, ты мне нравишься!
И, не дав слуге опомниться, Малькольм облобызал его в обе щеки, вполне по-братски.
Эдмунд, несколько удивленный, посмотрел на него повнимательнее.
— Похоже, вы человек душевный, как это ни странно.
Макнамара остановился перед конторкой Сэма, где все еще горела лампа.
— Хозяин еще не лег?
— Не знаю я... Он вернулся с какой-то странной рожей. Я сходил по делам, зашел выпить стаканчик, а заодно проверить результаты скачек, а когда вернулся, он куда-то пропал. Я его больше не видел. Но, между нами, меня это не колышет, потому что, если вас интересует, конечно, мое мнение, Сэм Блюм порядочная скотина.
— Странно, что он оставил гореть лампу, правда?
— Это что, ,в вас бунтует ваш шотландский инстинкт— во всем экономить?