Пожиратель женщин (Сборник)
Шрифт:
— Кажется, Дункэн сказал вам, что прибыло десять кило героина... Он отправит шотландца за ним... Это целое состояние. А мне будет поручено следить за Макнамарой и при необходимости прикрыть его... Если вы согласны убежать со мной, я перехвачу шотландца.
— Что вы имеете в виду, Питер?
— Успокойтесь, я его просто попугаю.
— Вы и в самом деле думаете, что его можно напугать?
— Короче, я придумаю не одно, так другое, а сверток у него заберу, и это будет целое состояние!
— И вы воображаете, что Дункэн...
— Я бы уже давно свел счеты с Дункэном... Но не в Джеке дело, не его бояться надо,
— Кого другого?
— Главного шефа. Если бы я только мог узнать, кто это в точности, то я бы его заложил шпикам, и путь нам был бы открыт.
— Вы на редкость пакостная личность, Питер...
— Патриция?
— Пакостная! Если я и попытаюсь вырваться из этого ада, то уж точно не в вашей компании!
В ярости он бросил:
— С вашим погонщиком овец, не так ли?
— Если бы мой погонщик овец узнал, что вы мне предлагаете, от вас осталось бы мокрое место!
— Силачей я убиваю с особым удовольствием, Патриция... Запомните это!
Блисс и Мартин отпустили в конце концов Сэма под напором Била Мауриса — адвоката, умного, но с сомнительной репутацией. Коллеги его презирали, но при этом отдавали должное его знаниям и интеллекту.
По дороге в Сохо Блюма обуревали темные думы. Он мог предположить, что, несмотря на хитроумие Била Мауриса, Ярд отныне не будет спускать с него глаз и что рано или поздно он попадется в сети, которые ему будут все время расставлять. Он знал неутомимое упорство полиции и прекрасно отдавал себе отчет, что у него нет никаких шансов ускользнуть. Чем ближе подходил он к своему кварталу, тем больше его разбирала жалость к себе. У него совсем не было друзей. Его или ненавидели, или презирали, и все потому, что никто не хотел протянуть ему руку помощи, а еще потому, что он отказался продолжать дело своего отца и пошел в услужение к торговцам наркотиками. К тому же он был тщедушным, жалким на вид, неряшливым, и его хозяева держали его только на второстепенных ролях. Сэм смирился, но бесконечно страдал от этого, обуреваемый фантастической мечтой о какой-нибудь страшной мести.
В «Шик-модерне» его встретил Эдмунд, как всегда, замотанный, похожий на выжатый лимон, безропотный.
— Ну как? Они вас отпустили?
— А вам-то что за дело?
— А что я? Вы сами знаете, если я говорю, то это так, для сотрясения воздуха, а по-настоящему мне все до фонаря...
Сэм горько хмыкнул:
—- Мне известна ваша преданность, Эдмунд!
— Она точно такая же, как моя зарплата, шеф!
— Тогда побегайте, по этажам, может, вы меня там встретите!
— Обязательно побегу, потому что там вас нет уж точно!
Несмотря на хамоватость и никчемность Эдмунда, Блюм все-таки держал его у себя. Ну, во-первых, потому, что ему почти не платил, а во-вторых, Эдмунд был еще более жалок, чем сам он. Это был единственный человек, на которого Блюм мог спускать собак. В этом удовольствии он не мог себе отказать, ибо трудно переносить оскорбления от других, если нет возможности выместить унижение на ком-то еще.
Добравшись до своей берлоги за конторкой, хозяин «Шик-модерна» принялся размышлять о своем будущем. С одной стороны, было ясно, что полиция не успокоится, пока не засадит его в тюрьму. С другой стороны, мучила интуиция, мрачные предчувствия, доставшиеся ему от природы. Смерть Полларда, его клиента, смерть Дженет Банхилл, тоже его клиентки, были уже достаточным основанием для его ареста. Если его еще держали на свободе, то, по-видимому, шпики рассчитывали добраться через него до главных действующих лиц. А те, летя в пропасть, обязательно потащат за собой Блюма. Рассуждая так, Сэм начал спрашивать себя, а не в его ли интересах провернуть колоссальную авантюру — попробовать сторговаться с Ярдом, предложить там в обмен за свою свободу выдать своих сообщников.
Сегодня вечером Патриция была не в лучшей форме. Она, правда, не так уж плохо выступала, но была какой-то серенькой, и посетители «Гавайских пальм» выражали свое разочарование вежливой тишиной. Если бы Джек Дункэн не был занят подоспевшим крупным делом, на которое по-, лучил благословение своего шефа, то он бы всерьез1 обозлился. Однако Девит не преминул отметить:
— Наша звезда сегодня совсем не в форме... Еще бы, ее шотландец...
Взвинченный до предела, Джек сухо обрезал:
— Я был бы вам весьма обязан, Питер, если бы вы
не вмешивались в личную жизнь мисс Поттер. Она касается только меня.
— И ее, без сомнения?
— Даже не ее. Но, будьте уверены, если она неважно себя чувствует из-за шотландца, послезавтра она выздоровеет окончательно, и я рассчитываю на вас — вы должны прописать ей это лекарство.
— С удовольствием.
Когда Малькольм вошел в кабинет Дункэна, тот немедленно задал ему вопрос:
— Мистер Макнамара, позвольте спросить, почему вы сочли нужным позвонить именно мне после ареста Сэма Блюма?
Шотландец уставился на него с удивлением:
— Но это же дядя Патриции, разве не так?
Джек прикусил язык, а Малькольм добавил:
— К тому лее вы. поспешили его освободить, я так понимаю?
— Мы поговорим об этом попозже. А сейчас посмотрите на этот план, мистер Макнамара. Это маршрут, по которому вы должны пойти туда и обратно. Таким образом вы дойдете, а потом уйдете с Дроу-док, где вас будет ждать один матрос на борту «Звезды Индии».
— Наверное, мне было бы неплохо узнать имя этого матроса?
— Бессмысленно! Он будет ждать вашего прихода... и, не сочтите за оскорбление, мне кажется, вас трудно спутать с кем-нибудь другим... Этот человек подойдет к вам и спросит: «Вы знаете мою кузину Элспелс де Стирлинг?», а вы ответите: «К сожалению, нет, хотя мне говорили, что это очень хорошенькая женщина». После этого вы должны будете поступать по инструкции, которую вам сообщит этот моряк. Понятно? Согласны?
— Понятно, согласен.
— Как и договорились, ваш первый поход будет проверочный, пустой, вам дадут «куклу». Мы хотим убедиться, следят за вами или нет. Если все пройдет хорошо, послезавтра вы пойдете за настоящим свертком. Вас это устраивает? Согласны?
— Согласен. А ваши заверения?
— Мои?
— Вы отпустите Патрицию?
— Я никогда не отказываюсь от своих' слов, мистер Макнамара... Мистер Девит не будет спускать с вас глаз, для подстраховки, на всякий случай.
— Мой ангел-хранитель в некотором роде?
— Да, но гораздо больше склонный сопроводить вас ад, чем в рай.
Шотландец покатился со смеху, явно довольный такой шуткой. И он так треснул Питера по плечу, что тот закачался:
— А если нам сходить и хлопнуть по стаканчику, а может, и по два, ангел вы мой?!