Пожиратели огня
Шрифт:
Была и еще одна причина для посылки Лорана в Европу. Со времени избавления наших друзей из дундарупского плена ничего не было слышно о замаскированном человеке, но из этого было бы неосновательно заключать, что Невидимые успокоились. Два раза уже они готовы были овладеть графом Лорагюэ, и в их могуществе невозможно было сомневаться. Конечно, Дик и Виллиго никогда не покинули бы графа; они решились защищать от врагов его всеми силами, но для борьбы с тайными врагами недоставало все еще одного средства: не было сыщика, который мог бы следить за ними так же незаметно, как незаметно действовали и подкрадывались они.
Старый маркиз Лорагюэ благодаря своему высокому общественному положению всегда мог выпросить для себя у префекта полиции двух или трех тайных агентов, которым можно было обещать хорошее вознаграждение.
Лоран уехал вот уже несколько месяцев назад, и теперь от него была получена шифрованная телеграмма, что оба поручения исполнены блистательно и что он прибудет в Мельбурн на первом почтовом пароходе.
Телеграмма была получена в Сиднее, где жили это время Оливье и Дик, разменивая на деньги добытое золото. Джильпинг оставался у нагарнуков, которые после победоносной войны с дундарупами наслаждались благами мира в своих деревнях. Дикари очень полюбили англичанина, который чрезвычайно забавлял их игрой на кларнете.
Получив депешу, Оливье, Виллиго и Дик сели на мустангов и поехали в Мельбурн, где намеревались остановиться в «Восточной гостинице». На подъезде их встретил сам Лоран, уже успевший приехать.
— Ты один? — спросил Оливье после обмена приветствиями.
Лоран, не отвечая, приложил палец к губам.
Действительно, в подъезде гостиницы не место было для интимного разговора о делах. Граф Лорагюэ велел слуге приготовить комнаты и пригласить за собою Лорана и прочих друзей. Едва за ними затворилась дверь, как Лоран сказал:
— Давайте говорить так, чтобы нас совершенно невозможно было слышать. За мной все время следили две какие-то личности, остановившиеся через стену от нашего номера.
— Ты видел их? Как ты их узнал?
— Я ничего не узнал. Мне сказал m-r Люс.
— Кто это — m-r Люс?
Лоран заговорил еще тише, так что его едва можно было слышать.
— Его сиятельство маркиз, ваш батюшка, нанял для вас — знаете кого? Самого бывшего начальника парижской сыскной полиции. Тому уже давно хотелось оставить службу из-за личных неудовольствий, и он воспользовался теперь случаем. Сам господин префект сказал вашему батюшке про этого человека, что он «полицейский гений». Но довольно, не будем здесь говорить.
— Господа, — громко сказал Дик, — не прогуляться ли нам по набережной до обеда? Кстати, посмотрим на приготовления к завтрашнему празднику.
— Что ж, я очень рад! — отвечал граф и тихо прибавил: — Возьмем экипаж.
Мысль была удачная, и все в знак согласия кивнули головою.
Дорогой их обогнал в высшей степени представительный господин с разноцветной бутоньеркой в петлице. Лоран почтительно ему поклонился. Незнакомец ответил на поклон с величаво-благосклонной вежливостью и прошел мимо, не обратив никакого внимания на спутников Лорана, которые тоже поклонились ему из приличия.
— Кто этот гордец? — спросил с досадою граф д'Антрэг.
— Это барон де Функаль, португальский генеральный консул в Мельбурне. Я с ним познакомился на пароходе! — отвечал Лоран с незаметной улыбкой.
— Нельзя сказать, чтобы он был слишком хорошо воспитан! — возразил Оливье.
На это замечание никто ничего не ответил, и встреча с бароном не имела дальнейших последствий.
На углу Ярро-стрит и набережной находилось экипажное заведение, где Оливье спросил на неделю четырехместный шарабан с лошадьми, но без кучера.
— Без кучера? — спросил содержатель экипажей. — Это будет стоить 20 долларов в день и 2000 залога.
— Залог-то зачем же?
— А на случай, если вы не возвратите или изломаете экипаж. Ведь я вас совсем не знаю!
— Верно, — согласился Оливье и, вынув чековую книжку, написал на требуемую сумму чек с уплатою через 9 дней.
Четверть часа спустя наши друзья выехали за город, где их разговора не могли подслушать ничьи нескромные уши. Уезжая, они заметили какого-то нищего, который так внимательно глядел на них, что даже позабыл попросить у них милостыню.
Лоран, ехавший за кучера, остановил экипаж на песчаной отмели, окруженной пенистыми волнами. Океан был спокоен, как озеро; место было ровное, так что никто не мог спрятаться поблизости и подслушивать.
Верный слуга, сообщив молодому человеку все сведения об его отце, передал ему письма маркиза и целый архив документов касательно прииска и концессии на него. Затем он отдал ему отчет в поручении.
Благодаря связям маркиза и письмам Джильпинга концессия на прииск была выдана без всяких оговорок.
— Вы приехали вовремя, — сказал при этом Лорану статс-секретарь по делам колоний, — это последняя концессия, которую мы выдаем сами, потому что у нас решено даровать Австралии self-governement.
Декрет о концессии уступал графу д'Антрэгу во владение огромное пространство земли (в несколько тысяч гектаров) с освобождением этого участка в виде особенной милости от государственного сбора на десять лет. Тем же декретом предписывалось мельбурнской администрации немедленно внести этот участок в кадастр с изъятием его из поземельного обложения на такой же срок.
— Прекрасно! Очень хорошо! — вскричал граф, выслушав ответ Лорана. — Расскажи теперь о тех лицах, которых вы с отцом моим завербовали. В каком роде эти господа?
— Главного из них вы уже видели.
— Я? Когда же?
— Господин Люс, бывший начальник сыскной полиции, нанятый вашим батюшкой, — это не кто иной, как господин де Функаль, португальский генеральный консул в Мельбурне.
— Может ли это быть? — вскричал удивленный Оливье.