Пожиратели огня
Шрифт:
Поуель даже приподнялся в ванне и несколько минут глядел на гостя с нескрываемым удивлением.
— Что значит этот фокус? — спросил он наконец. — Теперь ведь не святки, кажется.
Замаскированный гость стоял и любовался могучим сложением атлета.
— Я много слышал о вас, — заговорил он, не отвечая на вопрос, — но то, что вижу, превосходит все мои ожидания… Что же касается до моей маски, то на это у меня есть свои причины.
— Ну и Бог с вами, коли так, — отвечал боксер, растаяв от этой лести.
— Мне ваших причин, пожалуй, и не нужно знать, мне все равно. Говорите же, зачем вы пожаловали?
— Я несколько затрудняюсь, как поступить… Мне, знаете, нужно предложить вам одну сделку… но только, знаете, так, чтобы наш разговор во всяком случае остался в секрете; примете вы ее или нет?
— Не понимаю.
— Я попрошу вас об одной услуге, но только вы не должны спрашивать, зачем она мне нужна, не должны требовать от меня никаких объяснений.
— Я не любопытен. Если услуга вообще исполнимая, то мне и не нужно никаких объяснений. Какое мне дело до ваших дел? Я вас и не знаю совсем!
— Ну-с, так вот что. В Мельбурне есть один человек, который стесняет меня и моих сотоварищей.
— Что же, убить мне его, что ли, прикажете? Так я этими делами не занимаюсь.
— Вовсе нет. Вы сначала выслушайте до конца. Этот человек все равно будет скоро у нас в руках. Но у него есть друг, который оказывает ему могущественную поддержку…
— Понимаю. Значит, вы хотите избавиться от него?
— Именно. Но только вовсе не убийством… Фи! Это было бы гнусно.
— Так. Значит, вы изобрели средство «отделываться» от людей, не убивая их?
— Убивая, но вместе с тем предоставляя им защищаться тем же оружием.
— Вы говорите все какими-то загадками.
— Мистер Поуель, в Англии вы много народа отправили к праотцам. Неужели все это были убийства?
— Нисколько! Сами судьи признавали, что я действовал честно.
— Что было честно в Лондоне, то разве не будет честно и в Мельбурне?
— Как! Неужели и для вас интересно, чтобы я уничтожил Джемса Тайлера?
— Не о нем вовсе речь.
— Так неужели о Сэме или об ирландце-дураке?
— И не о них.
— Очень приятно, потому что мне и драться с ними не хочется… Ведь я их одним кулаком уничтожу. Стоит ли вам за них и платить?
— Успокойтесь, я подразумеваю более достойного вас противника. У вас будет еще один противник, француз, которого вы еще не знаете. Только согласитесь, мы за ценой не постоим.
— Но послушайте: а совесть-то?
«О, о! — подумал незнакомец. — Кажется, это будет стоить дороже, чем я рассчитывал!»
И он произнес вслух:
— Что же совесть? Он француз; принимая его вызов, вы являетесь как бы защитником чести Англии против Франции. Вас подогреет патриотизм. Разве не естественно при таких обстоятельствах нанести удар сильнее, чем следует?
— Кто же он такой?
— Канадец, зовут его Дик Лефошер.
— Так как же вы сказали, что он француз? Он английский подданный: Канада принадлежит ведь нам!
— Он только родом канадец, а происхождением француз и французский подданный!
— Чем он занимается?
— О! Он простой лесовик.
— Но тот-то, его друг?
— Этого я вам не скажу.
— Не скажете? Тем хуже для вас. Я сдеру с вас за него, как за принца, потому что почем я знаю: может быть, благодаря мне вы получите этим путем огромную выгоду.
И атлет захохотал грубым, циничным смехом.
— Сколько же? — спросил незнакомец.
— 50000 долларов, и это крайняя цена!
— Хорошо. Вы немедленно после боя получите от верного человека чек на 250000 франков.
— Ну, значит, не годится.
— Почему?
— Что я, ребенок, что ли? А вдруг вы от всего отопретесь и не заплатите мне? Нет-с, вы извольте выдать мне чек теперь же, вперед.
— С какой стати мы-то вам будем верить? Кто нам поручится, что вы нас тоже не обманете?
— Позвольте. Я Том Поуель. Меня все знают не только здесь, но и везде, где угодно, и всякий за меня поручится. Я своим словом всегда дорожил и дорожу. А вы-то кто сами? Ведь вы даже маски не хотите снять. Снимите маску, скажите мне свое имя, тогда другой будет разговор.
— Это невозможно.
— В таком случае прощайте!
— Я не то хотел сказать. Маски я не сниму, но заплатить вперед согласен. Вот вам чек!
И незнакомец, достав из бумажника чековую книжку и дорожное перо с чернилами, написал чек с уплатою через день по предъявлении.
Поуель внимательно проглядел чек и возвратил его обратно.
— Нет, — сказал он, — мне такого не нужно. Я очень хорошо понимаю, что с этой оговоркой «через день» вы можете всегда остановить уплату. Это все равно что не чек. Напишите мне обыкновенный чек или убирайтесь.
Незнакомец нетерпеливо передернул плечами, но ни слова не сказал и послушно написал другой чек, просто с уплатою по предъявлении.
— Вот, — сказал он, подавая чек Поуелю, — получите. Вам теперь заплачено, но если вы вздумаете нас обмануть, то берегитесь: наша месть неумолима… До свиданья покуда, сэр Поуель. Вашу руку!
— Можно и без этих нежностей обойтись! — отвечал грубым тоном атлет.
«Нахал!» — сказал про себя незнакомец.
— Дрянь этакая! — довольно громко буркнул атлет.