Пожнешь бурю
Шрифт:
Шотландия – дикая и суровая земля, и Иен начинал догадываться, что живущие там люди такие же, как земля, как вскормившая их каменистая почва. Да, наверное, все они столь же чертовски упрямы и бесстрашны, как стоящая перед ним юная девушка с полными презрительной ненависти синими глазами, не оставляющими сомнений, что она с готовностью воспользуется любым, самым мизерным шансом, чтобы пырнуть его ножом или дирком. Поистине неудивительно, что король из ганноверской династии и английский народ жаждут отгородиться от нежелательного северного
Иен вспомнил, что даже его слуги с вечно поджатыми губами предпочли покинуть дом ненавистного Вильерса, вместо того чтобы соблазниться предложенной им платой. Дьявол их всех побери! До чего ему надоел их слюнявый патриотизм!
Но как же отделаться от надоедливой девчонки? И хуже всего, что в тот вечер, когда к нему прижалось крепкое юное тело и он почувствовал аромат мягких волос, маркиз сделал весьма неприятное открытие. Да, она ему неприятна, но он не в состоянии подавить желание, возбуждаемое ее манящей красотой и чувственными изгибами стройной фигуры, он страстно хочет эту девушку.
Мереуин не имела понятия о причине столь продолжительного молчания, но ей не понравилось выражение, неожиданно появившееся в серых глазах.
– Вам никогда меня не «прихлопнуть», как вы выражаетесь, – яростно прошипела она задумчиво разглядывающему ее маркизу. – Я не отступлю, покуда навсегда не вычеркну вас из нашей жизни.
– А вот это, боюсь, невозможно, – беспечно ответил он, не спуская глаз с ее приоткрытых губ. – Я поселился в замке Монтегю, и никто, даже вы, моя дорогая, не сможете меня оттуда выгнать.
Маркиз отвернулся, чтобы в третий раз наполнить бокал, а она недоверчиво следила за ним неприязненным взглядом синих глаз.
– Впрочем, – добавил он, отставляя бутылку, – меня можно уговорить отказаться от управления прядильнями.
Это ошеломляющее заявление нисколько не подействовало на Мереуин.
– Я вам не верю.
Маркиз остановился перед ней, насмешливо приподняв брови:
– В вашей власти, мисс, склонить меня к этому.
– Каким образом? – осторожно поинтересовалась она.
– Путем обмена. Управление прядильнями вновь вернется к вашему брату в обмен на ночь, которую вы проведете со мной.
В каюте воцарилась мертвая тишина, не считая поскрипывания корпуса «Горянки» под изменяющим направление ветром. Мереуин сильно побледнела, хотя на нежных щеках пылали два ярких розовых пятна. Раскосые синие глаза так потемнели, что казались почти черными, и золотых искорок в них больше не было.
– Вы с ума сошли! – прошептала она, наконец прерывающимся голосом. – К-как у вас только язык повернулся!
Лорд Монтегю сохранял полнейшее спокойствие.
– Повернулся, моя дорогая. Должен сказать, предложение весьма соблазнительное, и вам следует хорошенько подумать, прежде чем отвергать его.
Он наблюдал, как румянец заливает ее лицо, как раскрываются мягкие губы, с которых вот-вот сорвутся возмущенные слова.
– Что же вы за чудовище?
Он сделал движение к ней, и Мереуин отпрянула, угрожающе взмахнув кулачками.
– Не прикасайтесь ко мне! Только дотроньтесь хоть одним пальцем, и я… я заставлю вас пожалеть о том дне, когда вы впервые увидели меня!
– Я давно уже жалею об этом, – спокойно заверил маркиз, не сделав попытки приблизиться, однако стоял так близко, что Мереуин затрясло от ужаса.
– Я скорее со с-свиньей л-лягу, а если попробуете заставить м-меня силой, раздеру в клочья! – Мереуин вытянула вперед руки с острыми ногтями, но маркиз совершенно неожиданно рассмеялся.
– Никогда не получал более замечательного предложения. – Серые глаза искрились весельем. – Кроме насилия, есть и другие способы добиться того, чего мне хочется.
– Что вы хотите сказать? – выдохнула Мереуин, сделала еще шаг назад, уперлась спиной в стену каюты и растерянно оглянулась. В тот же миг ее запястья перехватили сильные пальцы лорда Монтегю, а мощное бедро прижало стройные ножки, не позволяя брыкаться.
Он еще крепче притиснул ее к стенной панели и наклонился так близко, что она смогла заглянуть в самую глубину серых глаз. Несмотря на охвативший ее страх, девушка невольно подумала, что он удивительно красив, но мысль эта вызвала у нее глухой протестующий стон и желание вырваться, однако Мереуин с ужасом обнаружила, что вообще не способна пошевелиться. Прижатая навалившимся на нее мускулистым телом, она почти не могла дышать и судорожно, со всхлипом втягивала воздух.
Лорд Монтегю знал, что она переполнена страхом, но прильнувшее к нему мягкое тело вышибло из его головы все прочие мысли. Темно-синие, умоляюще глядевшие на него глаза широко распахнулись, ресницы – длинные, на удивление черные для блондинки – трепетали на нежной коже под тонко прочерченными дугами бровей. Он скользнул жадным взглядом, оторвавшись от бархатной глубины глаз, по тоненькому вздернутому носику к мягкому пухлому рту, полуоткрытому в затрудненном дыхании, и вдруг, наклонившись, прижался к нему губами, ощущая знакомый, но неожиданно сильный огонь в чреслах.
В мозгу Мереуин мгновенно вспыхнуло ужасное воспоминание о другом поцелуе, происшедшем почти при таких, же обстоятельствах в Глазго, когда мерзкий костлявый мужчина по имени Роулингс придавил ее к каменной стене дома и точно так же схватил за руки, чтобы она не могла сопротивляться. Но если те прикосновения были отвратительны, то эти породили в ней какое-то жгучее ощущение, которое смешивалось со страхом и непреодолимо усиливалось.
Она хотела отвернуть голову, но горячие губы маркиза, ласкавшие ее рот, не давали ей этого сделать. Он обнял ее еще крепче, тела их слились, и Мереуин почувствовала бедрами затвердевшую мужскую плоть. Тело его полыхало жаром, буквально окутывавшим ее, настойчивый язык протискивался вперед, разжимая маленькие зубки, а губы больно впивались ей в губы.