Познание России: цивилизационный анализ
Шрифт:
В XIX в. империя столкнулась с тенденцией национальной и социальной дезинтеграции. Восстание 1863 года в Польше (охватившее территории Польши, Литвы, Белоруссии) стало серьезным национальным кризисом Российской Империи. Параллельно этому складывалась так называемая революционная ситуация начала 60-х годов. Однако в середине XIX в. имперское целое скреплялось живым и действенным идеологическим интегратором. Православная Россия задавила восставших и отринула революционных радикалов. Российская Империя выстояла.
В XX в. Советский Союз попал в сходную ситуацию. Но на этот раз масштаб дезинтегративных тенденций был несопоставим, и кризис завершился обвалом. Со смертью конституирующей советское общество идеологии осенью 1991 г. распалась империя и пала имперская власть. Вместе с ними рухнула и социальная система.
Наконец, последнее
После Крымской войны эта тенденция внешнеполитического развития просматривается лет на 30–50. Русско-японскую войну можно трактовать как последний эпизод длительного периода имперского движения России. Сегодня, т. е. во втором из исследуемых нами циклов, такое изменение внешнеполитической стратегии дано как одна из тенденций. Россия нервозно реагирует на развитие ситуации в Европе. Не только политическая элита, но и общество демонстрируют разочарование как “предательством” бывших союзников, рвущихся в НАТО и другие европейские структуры (хотя это поведение абсолютно естественно и ничего другого ожидать не приходится), так и политикой ведущих стран Запада, в которой усматривают стремление к созданию санитарных кордонов и к «выталкиванию» России из Европы. На фоне этих настроений в качестве реальной альтернативы европейской ориентации начинает рассматриваться ориентация на бурно растущий Азиатско-Тихоокеанский регион.
Замечу, что особенно энергично идею переориентации России на Восток отстаивают силы, стремящиеся к реставрации имперской модели развития. Из этого лагеря звучат самые разные предложения: союза с авторитарными лидерами арабского мира, ставки на Китай, игры на противоречиях Востока и США. И это совершенно логично. Поскольку имперская политика на просторах Европы сегодня исключена, остается сохранять империю на путях движения на Восток.
Модернизация и рождение империи. Разумеется, описанные ситуации не накладываются друг на друга полностью. В них обнаруживаются и различия. Второй виток европейской вовлеченности России отличает иной масштаб противостояния, заданный процессами глобализации. Система европейских сателлитов СССР и «холодная война» (технологическая гонка) не тождественны ситуации XIX в. Тем не менее, в рассматриваемых процессах много общего, типологически единого.
О чем же все это говорит? Прежде всего здесь содержится указание на некоторое родство ситуаций. Геополитические параметры, фундаментальные характеристики российского целого и противостоящих ему государств совпали, что и задало сходство разворачивающихся событий. Расклад сил в Европе воспроизвелся в основных блоках.
Отчасти это объясняется устойчивостью геополитических констант. Англия всегда будет противостоять империи, объединяющей в своих руках Европу. Чтобы сохранить баланс сил, она окажется на стороне того, кто слабее. Россия, сложившаяся как огромная империя, охватывающая часть восточной Европы, также стремится не допустить объединения континента, видя в этом угрозу. За этим стоит и вполне рациональное опасение резкого изменения статус-кво и нарушения баланса сил, и коренящееся в православной эсхатологии убеждение в том, что в Европе должна быть одна империя — Российская.
В таком противодействии выражаются идеальные нормативы российской политической ментальности. Традиционно ориентированному политику история человечества видится как история империй. С этих позиций только Россия имеет нормальное и полноценное государство, государство по преимуществу. Европейская чересполосица — еще одно проявление неполноценности Запада и признак его обреченности. А возникновение великой европейской империи — опасность, которой следует противостоять всеми силами.
Но перечисленных факторов недостаточно. Остается вопрос — откуда и почему возникает эфемерида? Оба раза взрывной рост центральноевропейской империи связан с процессами модернизации. Империю Наполеона породила первая волна модернизационных преобразований. Империю Гитлера — вторая волна.
Империи — способ интеграции больших пространств, исторически первичный, но не единственный. Империи изжили себя на территории Западной Европы к XVII в. С этого времени начинается процесс становления национальных государств. Европейские государства могли создавать колониальные империи за пределами Европы. В центральной Европе, на границе западноевропейского
Но если империя как форма интеграции европейского пространства себя изжила, то потребность в объединении Европы осталась. Поэтому в особых случаях, таких, как модернизационный скачок, общеевропейские империи воссоздавались под эгидой очередного лидера континентальной модернизации. Подчеркну, именно континентальной. Англия твердо шла по пути колониальной империи, Голландия явно не имела ресурсов для создания империи внутри Европы и также избрала путь колониальной империи.
Складывавшиеся в Европе империи-эфемериды были ретроградны, противоречили общему направлению европейского развития, интересам огромного большинства европейских держав и потому были обречены на мгновенное возникновение и столь же мгновенное рассыпание. Общеисторический смысл их существования — расчистка поля для новых сил и качественно новых процессов. В этом отношении они аналогичны чуме XIV в. Когда империя-эфемерида складывалась, она оказывалась один на один с империей Российской, которая рассматривала Европу через призму византийской эсхатологической мифологии. Россия традиционно противостояла формированию сильной империи в Европе. В этой логике лежит почти столетняя борьба России против объединения Германии от Семилетней войны (1756–1763) до Ольмюцкого унижения Пруссии (1850), поддержка слабой, дышащей на ладан Австрии.
На самом деле появление империи-эфемериды было выражением кризиса и по крайней мере на время ослабляло Европу. Однако российские идеологи видели мир в «вечных» категориях образца VIII–XII вв. и противостояли рождению новой империи, как могли. А когда осознавали бесперспективность такого противостояния, основывали союз на началах раздела мира. Но эфемерида и Российская Империя не могли ужиться в одной ойкумене. Их смертельная борьба была задана онтологией этих государств.
Создание империи-эфемериды — феномен модернизационного скачка. Можно продолжить анализ и отметить, что в ходе модернизации имеет место не просто создание эфемериды, но ситуация инверсии в системе империя/национальное государство. Иными словами, национальное государство, входящее в «острую» фазу модернизации, склонно (тяготеет) к созданию империи. Эта империя может оказаться эфемеридой (Франция, Германия), но не обязательно. Может сформироваться и устойчивая колониальная империя. Примеры: Голландия, Англия, Франция, Бельгия, Италия.
А традиционные континентальные империи, входящие в «острую фазу» модернизации, напротив, распадаются. Этнос метрополии идет по пути формирования нации и национального государства, а на месте империи возникает группа национальных государств. Такой путь прошли Османская, Испанская, Австро-Венгерская империи и, наконец, Российская Империя/СССР.
Замечу, что модернизационную инверсию в системе империя/национальное государство Россия переживала дважды. В 1917–1918 гг. империя распалась, но восстановилась в ходе гражданской войны. Последнее было вызвано тем, что к тому времени развитие российского общества не прошло границу модернизационного перелома, сопровождающегося переходом к национальному государству, и ему предстоял еще один этап развития в рамках имперского качества. Второй распад империи произошел в 1991 г. Есть основания полагать, что теперь этап модернизации, совершающийся в рамках традиционной империи, исчерпан.
Политическая ситуация 20 — 30-х годов XX в. интересна и тем, что первый распад империи несколько отодвинул западные границы СССР и частично воспроизвел линию границ начала XIX в. Поэтому-то в 1939 г. так поразительно точно воспроизводится геополитическая ситуация 1807 г.
Империи Наполеона и Гитлера разделяло менее полутора веков. В начале XIX в. общеевропейская империя была пережиточным проектом, ее утверждение потребовало моря крови, но сама деятельность Наполеона не выходила радикально за рамки представлений о нормальной политической практике. Наполеон отделался ссылкой на остров Св. Елены. В середине XX в. традиционная общеевропейская империя вступила в смертельный конфликт с ходом истории. Она могла быть утверждена лишь практикой, которая в глазах мирового сообщества выглядела как преступление против мира и человечности. Лидеры Третьего Рейха выбирали между самоубийством и перспективой повешения по решению Международного трибунала. После 1945 г. имперский проект как способ интеграции Европы был окончательно отторгнут историей.