Позолоченная роза
Шрифт:
Она прижала дрожащие ладони ко рту и смотрела на книгу.
— Я люблю его, — пробормотала она в свои пальцы. — Я не знаю, почему или как, но я люблю его, и ты не можешь заставить меня сделать это. Не с кем-то еще. Не снова.
Страницы сами листались. Она знала, какие слова были на последней странице, но там было что-то еще. Амичия подобралась на четвереньках и увидела рисунок ножа. На рукояти был кристалл, острый клинок мерцал так, что ее глаза жгло.
Он сверкал все сильнее, и ей пришлось закрыть глаза рукой, чтобы не ослепнуть. Когда свет пропал, Амичия опустила руку и увидела, что книжка
Он был красивым. Сделанный талантливым кузнецом. Она не хотела трогать его, но ладонь словно подхватила ее руку и заставила потянуться вперед. Заставила взять нож, словно он был сделан для ее руки.
Наверное, так и было.
Рукоять изгибалась в ее ладони, серебряный клинок мерцал в свете сечи. Такое опасное оружие не должно было выглядеть красиво.
Ладонь указала на дверь библиотеки и замерла, послышался тихий стук.
— Амичия? — позвал Александр из-за двери. — Ты быстро ушла. Я хотел убедиться, что все в порядке.
Она медленно встала. Нож, казалось, дрожал в ее руке, пока она подходила к двери. Он словно знал, что был близко к тому, кого нужно было убить. К тому, кто мог прекратить все страдания.
— Я в порядке, — отозвалась она, но голос дрогнул, горло сжалось от страха. — Я в порядке, Александр.
— Но звучишь ты не так.
Она не знала, как ответить на его доброту, когда стояла с ножом в руке.
— Мне нужен был перерыв. Алхимики меня напугали.
Дверь скрипнула, не открылась, но он словно прислонился к дереву.
— С ними всем не по себе, но я думал, что ты не боялась. Больше не боялась.
— Но сейчас я боюсь, — хоть он не знал истинные причины. Нож пел в ее руке, шептал темные мысли, просил открыть дверь и вонзить острие меж его ребер.
Она уже знала, как это будет. Его густая кровь польется на ее пальцы, будет капать с ее ладоней, пока он будет потрясенно смотреть. А потом в его глазах появится печаль.
Отличный конец для их истории. Он пытался убить ее в их первую встречу. Теперь она убьет его, чтобы покончить со всем.
Амичия скрипнула зубы, подавляя всхлип. Он не мог услышать, что она плачет, тогда он войдет и все увидит. Он все узнает, а она не могла сейчас этого сделать.
— Ты не должна бояться тут. Ты выжила среди Жутей, сделала из монстров союзников. Как много людей могут таким похвастаться? Ты из жертвы стала героиней своей истории и убедила короля, который хотел только завоевывать, что в этом мире есть не только боль и печаль.
Она с дрожью вдохнула. Дыхание застряло в горле. Она смогла подобрать слова, подавила эмоции и ответила:
— Ты хвалишь меня сильнее, чем я заслуживаю, Александр.
— Амичия… — что-то царапнуло дверь. Коготь? Нет, у него их уже не было. Наверное, просто его шершавая ладонь. — Ты меня впустишь?
Она прижала свою ладонь к двери. Она словно ощущала так его вес, тепло и утешение его прикосновения.
— Не этой ночью, Александр. Я устала.
— Хороших снов, petite souris.
Амичия ждала, пока тяжелые шаги не удалятся по коридору, а потом выронила нож. Он зазвенел по мрамору, но остался на полу. Она ощущала вес ответственности на своих плечах.
Она убила всех в своем городе. Убила отца, а теперь должна была убить любимого.
Но
Завтра она убьет короля.
Сегодня она будет горевать по его смерти.
Глава 33
Амичия оставалась в библиотеке дольше, чем должна была. Жути начали стучать в дверь, задавать вопросы и проситься войти. Она не пускала их и прогоняла.
Она знала, что они пробьются в библиотеку и потащат ее обратно. Не потому что желали убить ее, как она думала долгое время, а потому что переживали за ее состояние. Они хотели ей счастья.
Она не могла радоваться, когда знала ответ на их спасение. Ответ все еще лежал на полу, где она его бросила. И она не могла его поднять. Она не могла поднять кинжал, что покончит со всем этим, ведь тогда потеряет кое-что очень важное для нее.
Она всю ночь пыталась убедить себя, что не любила его, что ей было плевать, мертв ли он.
Но каждый раз, когда она смотрела на клинок, она видела кое-что еще. Первый миг, когда его глаза увидели воспоминания. Первый раз, когда он сидел напротив нее в библиотеке и рассмеялся. Смех в его глазах, когда она не хотела, чтобы он согревал ее, пока она запоминала страницы голубой книжки, что предала ее.
Сотни воспоминаний, хороших и плохих. Они создали ее веру в него. Александр доказал, что, хоть он был под проклятием этого места, он мог измениться. Он мог стать человеком, который желал быть хорошим и помогать тем, кто слушался его.