Позови меня трижды
Шрифт:
– Да что Вы так? Я же ничего такого не делал, просто встретились случайно...
– Да не ври ты! Что я, Катьку или тебя не знаю?
– А помните, Валентина Петровна, Вы выкатили колясочку в наш двор, Вам на почту идти было с коляской не с руки. Вы меня позвали и сказали: "Покатай, Валерик, там невеста твоя спит!".
– Да это когда было-то, ну, сказала в шутку!
– Это было летом, мне было тогда шесть лет, и отец мой был живой, они с Вашим мужем были мастерами, дружили. Но я Вам обещаю, ничего с Катькой плохого не будет, я обещаю.
– Ой, смотри мне, - и Катина мама сунула маленький кулак Валерию под нос.
Обратно Валерий возвращался
Но потом он остановился у фонарного столба, и рыдания мелкой дрожью сотрясли его плечи. Он сердился на себя, но ничего не мог поделать. После тюрьмы, на воле, он иногда не мог совладать со своими совсем расшалившимися нервами. С этими походами по старым знакомым, по объявлениям "Требуется..." и в паспортный стол он совершенно дошел до ручки. Сегодняшний визит к Катьке совсем его доконал. Стыд и горечь мучили его. Хотя все прошло так, как он и рассчитал. Катькин отец примет его на работу. Терех давно советовал ему пойти к ней, но что-то все удерживало его, может быть остатки гордости, не выбитые в тюрьме вместе с зубами?
Он вспомнил сегодняшнюю Катьку. Какой же красавицей она стала! И все та же: "Валерка, милый!". Глаза сияли, смеялась все также и, если бы он только поманил пальцем, кинулась бы ему на шею. Как же ему теперь заставить себя отказаться от нее? Если он еще раз сунется к Катерине, то на будущем можно поставить жирный крест. Да, ладно, ничего в ней и не было такого, чего не было бы у других. Все в норме, он поднимется, он еще такую бабу себе найдет, не чета этой Катьке! Ах, не его она поля ягода! Она еще пожалеет, в ногах валяться будет. А у него других ягодок будет полный кузовок!
* * *
Радость ожидания стала уступать горечи, отчаянию. На третью неделю бесполезного ожидания Катя поняла, что Валера к ней больше не придет. Она перестала кидаться каждый раз к телефону, на каждый звонок в дверь. В сердце возникла пустота, которую нельзя было заполнить ни чем, кроме Валерки. Хуже всего, что после того прихода Валеры сразу же перестал приходить и даже звонить Терех. И Катя осталась совсем одна. Никто ничем ей не мог помочь, она даже карты в руки не брала. Какой смысл знать свою судьбу заранее? И надо было еще ходить в школу, следить, как за огромными окнами класса проходит жизнь: утро сменяется блеклым днем с трамвайными звонками и автомобильными гудками, потом день угасает, зажигаются фонари и неоновые вывески ядовитых, как маринованные жуки, цветов.
С ПЕСНЕЙ ПО ЖИЗНИ
С приходом Валерки из тюрьмы жизнь в семействе Тереховых несколько оживилась. Возобновились вечерние посиделки, правда, Валерий приходил на них измотанный, усталый. Подтянулись и Кузька с Бобкой-женатиком. Спрос с них и раньше был никакой, все уже повзрослели, поэтому их просто приняли обратно, Терех даже не стал бить Бобика за Валета. Ничего крепче пива они не пили, они там все под гитару пели и резались в карты. Валет здорово научился играть на гитаре на пересылках, не говоря уж о картах. Однажды он, под гитарный перебор и унылую песню об окурочке с красной помадой заговорил с Терехом о будущем.
– Слушай, Терех, у тебя ведь Танька в техникуме секретаршей работает... Может она поговорит с преподавателями, чтобы меня туда взяли, а?
– Нет, она сама-то поступить не может, там директор дурной, он даже преподавательницу одну за кураторство выгнал.
– Терех, мне этот год терять нельзя! Мне надо непременно этот набор не упустить.
– Хочешь честно, Валет? Без Катьки тебе туда не поступить. Она единственная из нас головой варит. Там все письменно сдавать надо. Танька в приемной комиссии сидит, она скажет, в какой аудитории сдача, мы бы туда Катьку с ночи подсадили. Подумаешь, две ночи дома не поспит!
– Да я у Катьки после того раза-то и не был! Откуда я знаю, что у нее на уме? А потом ведь она еще школу не кончила, может она и не знает, чего в техникуме спрашивают.
– Знать-то она должна, там ведь экзамены за восьмой класс, а она - в девятом, но вот то, что ты у нее не был с тех пор ни разу, это уже сложнее. Я-то думал, что у вас все ладом, сейчас и не угадаешь... Ладно, сам схожу, выясню.
– Я бы и сам попробовал все повторить, выучить, не дурак же я, в самом деле, но после того, как наши йорики решили по дополнительной машине бетона принимать в счет помощи молодой кубинской революции, я только до дома доползаю. Меня вчера в трамвае чуть не оштрафовали, я руки из карманов сам достать не мог, а проездной в кармане лежал. Даже в лагере так не вкалывал! А срываться нельзя, иначе характеристику не дадут. К Катьке я идти не могу, я ее матери обещал.
– Ну, не знаю даже... Послать Катька теперь нас может запросто. И я еще не звонил, думал, что вдруг вам помешаю. Ну, ты, между нами, тоже того... Да кончай ты тренькать! Ни спасибо, ни насрать! Вот как теперь к ней соваться? Хотя девка она сознательная, должна понять стремление тюремной молодежи к образованию.
– На скамье подсуди-и-мых...
– завопил Валет порядком надоевшую песню про всем известную прокурорскую дочку.
– Заткнись!
– резко оборвал его Терех.
– Знаешь, Терех, вообще-то и мать ее, конечно, ни при чем. Надоело мне это все. С Катькой я должен о чем-то жалеть, что-то помнить, каяться, а я не хочу. Пусть будет другая жизнь, все другое! А бегать за Катькой-соплей и слушать то, что ее мама скажет - ну их! Все, проехали! Мне выучиться надо, не стоять же оставшуюся жизнь на лопате. А Катька не взрослеет, все такая же. Да не смотри ты на меня так! Бедный я мальчоночка, да в красной рубашоночке, хорошенький такой! Понадобится, так пальцем поманем - и побежит!
– Ага, побежит, но только в другую сторону!
Терех стоял у старого клена, который рос как раз напротив выхода их Катькиной школы с надписью "Агитпункт". Тополя уже распустили свои клейкие пахучие листочки, а с клена на Тереха сыпалась какая-то липкая ботаническая пакость. Уроки закончились, народ повалил по домам, медленно вышла и Катька. Когда Терех увидел ее скорбное, равнодушное ко всему, кроме какой-то внутренней мысли, личико, ему опять захотелось вмазать Валету промеж глаз. Он решил ни о чем не говорить с ней, пусть этот гад-мальчоночка сам с ней поразбирается. Но когда она таким знакомым движением откинула назад каштановые волосы, поправила светлый берет, он тут же закричал: "Кать! Катька! Поди сюда!".
– Здорово, Терех! Что надо?
– Тебе Валет привет передает.
– Нужны мне его приветы! Пусть свои приветы куда надо засует. И сам иди отсюда!
– Кать, тут ведь дело-то вот какое. Нам твой совет нужен. А мама твоя с Валета слово взяла, что он к тебе больше не придет, если его с работы турнут, он куда пойдет? У него и так вся жизнь поломатая...
– Ага! Сейчас я зарыдаю, жди! Пошли вы все со своими жизнями поломатыми туда, где вам всем место! Я, что ли, вам жизнь ломала? Как водку с Кроликом пить, так этот у меня советов не спрашивал!