Позывной «Везунчик»
Шрифт:
– Хватит спать, младший лейтенант. Идти пора. Только вот непонятно куда.
– К реке надо, товарищ капитан, – с трудом стряхивая с себя сонную оторопь, сказал Алексей. Я тут, перед тем как в лес войти, с дедом одним разговаривал. Он сказал, перед мостом, метров за триста брод есть. А в камышах у брода лодка спрятана. Так может туда?
– Слушай, лейтенант, ты прям как добрый волшебник. Никогда еще мне так не везло.
– Да я вообще везучий, товарищ капитан. Ребята везунчиком прозвали. Это меня бабушка в детстве заговорила. Я вот в школе всегда знал, когда учитель спросит. Бывало, не выучу урок, а на душе спокойно. Знаю, что не спросят. И на контрольных ….
– Тише, лейтенант. Кажется опять собаки.
Прислушавшись, Алексей, улыбнувшись, ответил: – наши это собаки,
– Ну, может ты и прав. Я то в городе рос, про деревню ничего почти не знаю. Но вот выбираться нам отсюда надо как можно скорей. ОККУПИРОВАННАЯ ТЕРРИТОРИЯ. Это, брат не шутки. Потом, лейтенант, увидишь, столько вопросов будет у того же Дробота.
– Только я младший лейтенант, товарищ капитан.
– Говорить долго. Считай, пока до своих не дошли, я тебя временно повысил. А уж там, как карта ляжет. Может, и генералом станешь к концу войны.
– Так война же скоро кончится, товарищ капитан. Не быть мне генералом, не успею.
– Салага ты еще, лейтенант, многого не понимаешь. Война эта ни на год, ни на два. Отступаем. И будем отступать, пока сил не накопим. Я за эти месяцы много чего повидал. Нет у нас пока самолетов как у них, танков, пушек. Но это пока нет. На этих гадов вся Европа работает. Но ничего. У нас тоже будет чем ответить. Пусть не сейчас, но обязательно будет. А еще у нас есть то, что у них нет, и никогда не будет. Мы свое защищаем. Родину свою, жен, детей, отцов, матерей. Вот об этом надо думать сейчас, лейтенант.
Дальше шли молча. Ночной лес был полон звуков. Сонно перекликались какие-то птицы в зарослях ивняка, пару раз ухнула сова. Высокие, уходящие в темное ночное небо сосны, покачивали ветками где-то далеко от земли, подсвеченные луной облака цеплялись за их колючие ветки. Шли тихо, старались не шуметь, боялись нарваться на патруль. На дорогу до реки ушло около часа. Вот уж и мост виден, и редкие огоньки мелькают вдали. Остановившись, они несколько минут внимательно осматривали окрестности, вслушивались в ночные звуки. Ничего здесь не напоминало о войне. Мирно несла свои темные воды река, шумел на ветру камыш, кричала в лесу ночная птица. Ужасно хотелось спать. Он бы и заснул, прямо тут, на берегу, если бы не ткнувший его в спину Стрижак.
– Гляди, лейтенант, вон мост, а там уж точно часовые стоят. Наверняка еще кто-то неподалеку есть, мост тут один, значит охрана серьезная. И в деревне видать их полно. Видишь огоньки? Это Кузьмичи. Я эти места хорошо изучил, мы ведь за соседней деревней базировались, в Калиничах. У меня и дочка там в школу пошла.
Стрижак замолчал, а он не стал ничего спрашивать, понимая, что порой лучше просто промолчать. Молча подошли они к самому берегу реки. Заросли камыша стояли тут плотной стеной. Пахло водой и травой. Хорошо луна светит так, что видно далеко вокруг, подумал Алексей. Видимо это и есть те самые камыши, о которых дед говорил. От реки несло холодом и в своей наполовину мокрой одежде они совсем замерзли. Им продолжало везти и спустя несколько минут они отыскали спрятанную в камышах лодку, а в ней лежащего без сознания человека.
– Мишка! Жив! – воскликнул увидевший товарища Стрижак. – Я уж думал все, не свидимся больше. Он ведь ведомый мой. Это на его поиски я полетел сегодня.
– Он, кажется, ранен, товарищ капитан. Смотрите, кровь везде. И жар вроде у него. В госпиталь бы его доставить поскорей.
– Сначала, лейтенант, к своим выбраться надо, а это ох как не просто. Фронт далеко ушел. Гляди какая тишина вокруг. Был бы близко, здесь так тихо не было бы. Что делать то будем? Лодка это конечно хорошо, но вот как мимо моста поплывем? Нас, не успеем оглянуться, схватят. И по берегу не пройти. Наверняка посты кругом. Есть какие мысли, лейтенант?
– А давайте лодку замаскируем, товарищ капитан? Ну, словно это островок плывет. Немцы то не знают, что у нас может по реке плавать. Может и проскочим. А нет, так оружие
– Молодец, лейтенант. Откуда мысли такие дельные?
– Это я в книжке про индейцев читал. Они много таких хитростей знали. Вот и нам пригодится. Только нужно успеть до рассвета, товарищ капитан. Вряд ли у нас получится замаскироваться как у них. И троим в лодке не уместиться. У вас контузия, вам в воду нельзя. Значит, я поплыву рядом с лодкой. Буду следить, чтобы течением к берегу не прибило.
– Добро, лейтенант. Все равно деваться некуда, а так может и проскочим. Вода вот только жуть какая холодная, – ответил Стрижак
– Ничего, товарищ капитан. Я привыкший. Мы пацанами до самой глубокой осени в… Неве плавали, закалялись.
Следующие два часа они скручивали камыш в вязанки и накрывали ими лодку. Затем срезали пласты дерна и укладывали его на камыш. От листьев камыша все ладони были в порезах, но они не обращали на них внимания. Нужно было спешить. Ночь подходила к концу, и небо уже было тронуто предрассветной дымкой. Где-то в деревне заголосил петух, но его одинокий крик растворился в предутренней тишине. Нужно было торопиться. Раненый лейтенант оставался без сознания, да и им нельзя было тут задерживаться. В любой момент мог появиться патруль. Окинув придирчивым взглядом «островок» Алексей засыпал его опавшими листьями. Получилось так здорово, что он и сам принял бы получившееся сооружение за оторвавшийся от берега кусочек суши.
– Вода уж больно холодная, лейтенант. Выдержишь ли? – спросил Алексея Стрижак? – Выдержу. Полдня в болоте простоял, товарищ капитан, ничего, выдержал. Да и плыть недолго, река за мостом поворот делает, а там, может, немцев и нет.
– Ну, добро. Может и правда повезет, проскочим, а там уж до наших как-нибудь.
Подождав, пока захвативший его одежду капитан скроется внутри замаскированной лодки, Алексей еще раз подправил камыш, и, ступив в воду начал сталкивать лодку в реку. Холодная вода обжигала тело, но он старался не думать об этом. Серые рассветные сумерки постепенно светлели, а они еще не доплыли до моста. Течение было тихим и лодку непременно прибило бы к берегу, если бы Алексей не отводил ее. От холода сводило все тело. Вдруг подумалось, что если не повезет, они вполне могут погибнуть и очутиться на дне этой жутко холодной реки. От этой мысли бросило в жар. Рано ему погибать. Да и капитану с лейтенантом тоже. Столько дел впереди, а он разнылся как девчонка! Не дождетесь! – пробормотал он и что есть сил начал толкать лодку к середине реки.
Николаю Хмелько это осеннее утро не принесло ничего хорошего. Мало того, что жена, увидев его в новенькой с иголочки форме полицая, из дома выставила, так еще после ночных возлияний, опохмелиться хотелось ну просто страсть как. Сейчас перед ним стоял самый главный на сегодняшний момент вопрос – где достать спиртное на опохмел и, решив попытать счастья у новых хозяев, он направился к бывшему сельскому клубу. Со вчерашнего дня клуб стал казармой для немецкой мотострелковой роты. Там же устроили и кухню, куда Николай сейчас и отправился. Идя по селу, он ловил на себе полные ненависти взгляды односельчан. Как так получилось, что он, Колька Хмелько стал полицаем он и сам толком не знал. Когда почти все мужики ушли на фронт, в селе остались только он, Степан да несколько стариков. Степан не был призван из-за грыжи, а он, Николай по причине хромоты. Сломанная пару лет назад нога как-то не так срослась, а ехать в больницу он отказался. И так сойдет. Зато работа ему тогда досталась совсем уж не пыльная. Сидел в сельсовете, справки всякие подписывал. Большим человеком стал. И теперь вот, новая власть в начальники записала. Шутка ли, полицай. Какая никакая, а власть. Опохмелиться бы только, он тогда им покажет. Все припомнит. Он и сам не знал, что припомнит, да что покажет, просто увидев косые взгляды односельчан, придумывал себе оправдание. Дойдя до клуба, Николай хотел было сразу прошмыгнуть на кухню, но был остановлен унтер офицером. Он даже вспомнил как того зовут. Герр Майер, вот как. Неловко кланяясь, он то и дело посматривал в сторону кухни. Накануне повар угостил его шнапсом, и Николай очень надеялся, что сегодня угостит еще раз.