Позывные Зурбагана
Шрифт:
— Стихи можете прочесть?
— Могу.
Я слушал и думал: ведь у него талант. Красивый, талантливый парень. Как он мог скатиться до общения с теми подонками, которых утопил Байкал? Для чего пьянствовал вместо того, чтобы учиться? Почему работает в пекарне вместо того, чтобы делать настоящее свое дело? Ведь было же у него призвание, раз он пошел учиться сначала в консерваторию. Как же можно пустить призвание в расход? Консерваторию бросил… Правда, в университете участвовал в самодеятельности. Я хотел понять и не мог. И вдруг вспомнил художника
Имеем ли мы право не любить неудачников, или общество е ответе за каждого слабого человека?
Один может преодолеть все препятствия, которые воздвигает перед ним жизнь, словно крутые горы. Другой пугается и опускает руки от малейшей неудачи. Слабый тип нервной системы!
А в театр его примут. Не могут не принять.
Я с любопытством посмотрел на Елфимова. Рыжеволосый, зеленоглазый, высокий, широкоплечий. Я уже слышал от отца, что он работал режиссером в МХАТе, коренной москвич, и вдруг берет назначение в этот театрик на Севере на шестьсот мест. Причины он отнюдь не скрывал: главный режиссер! Полная самостоятельность в работе. Я его вполне понимал.
— Ну, что же, — сказал, улыбаясь, Елфимов, — если хочешь, иди работать к нам в театр. Зачислим с сегодняшнего дня.
— В качестве кого? — хрипло спросил Виталий (от волнения горло перехватило).
— Артист… пианист… людей у нас не хватает. Согласен?
— Да, спасибо.
— Вот и хорошо. Но комнаты для тебя, брат, пока нет. Я сам еще в гостинице околачиваюсь. А то и просто в театре в своем кабинете ночую.
— Он будет по-прежнему жить в пекарне! — обрадованно воскликнул я. — Ему есть где жить. А потом дадут квартиру.
— Отлично. Приходи завтра к десяти в театр. У нас как раз читка новой пьесы, и для тебя есть роль. Небольшая на первых порах.
— С-спасибо! — запинаясь, сказал Виталий. Лицо его сморщилось. «Хотя бы не заплакал», — испугался я, но он улыбнулся. Улыбка счастливого человека.
Это было еще в октябре. Сначала Виталий взялся за работу, им были довольны. А вот теперь, в декабре, Виталий несколько раз возвращался домой пьяным, и Алеша отхаживал его до утра. Виталию нельзя было совсем пить, он с рюмки-двух становился ненормальным: злым, агрессивным, плаксивым, бился головой об пол…
А потом с Виталием поговорил Женя (не знаю, как он с ним говорил, это было в наше отсутствие), и тогда Виталий перестал приходить домой пьяным, ночевал невесть где и никогда не говорил, где именно и с кем пьет. Так что его собутыльники были строго засекречены.
Нечего и говорить, что мы все очень огорчались, особенно Алеша.
А затем меня вызвал к себе в кабинет Кирилл и сказал, что «наш общий друг» Виталий обзавелся плохой компанией и прогуливает ночи, а потом пропускает репетиции — отсыпается и что Елфимов этого долго терпеть не собирается.
Я думал, что в Зурбагане нет плохой компании, но Виталий ухитрился найти. А может, это они нашли его.
Однажды вечером позвонил отец:
— Андрей, ты? Вы все дома?
— Все. Как ты?
— Дома. Вот решил сегодня дать отдых ноге. Лежу читаю. Одиноко что-то. Приходи сейчас ко мне. Переночуешь? Ладно?
Подошел Женя:
— Спроси его, могу ли я зайти минут на десять, поговорить с ним? Очень нужно.
Я спросил отца. Он ответил:
— Женю я всегда рад видеть. Пусть захватывает и Алешу с Христиной. Будем чай пить.
Я не очень надеялся, что Алеша сможет прийти сегодня к отцу, какова же была моя радость, когда Женя, посовещавшись с Алешей, сообщил, что сейчас мы придем вчетвером. На Мишу и Нюру Алеша мог положиться.
Я кинулся одеваться.
— Папа, ты будешь пить чай полулежа, как древний римлянин, пусть нога отдыхает.
— Ладно. Спасибо, дружок.
Скоро мы все сидели за столом, разрумянившиеся от мороза, веселые. Христина была в шелковом черном платье, которое ей очень шло. На шее нитка янтарных бус, под цвет волос.
За стенами носился, как летучая мышь, ледяной ветер, заблудившийся в полярной ночи, а у нас было тепло и уютно.
Выпили чаю с пирожками, поговорили о том о сем, затем Женя заговорил о цели своего посещения.
— Андрей Николаевич, я прошу вас посодействовать мне… — начал он, — дело в том, что нас с женой развели, как не сумевших построить семью, и я женюсь снова. Через две недели свадьба. Мне нужна квартира. У меня будет жена и шестилетняя дочь. Куда я их привезу? Пожалуйста, помогите, умоляю!..
— Женя! Когда же ты успел развестись?
— Все провернула жена. Я только послал согласие. Она выходит замуж за весьма солидного человека, вдовца, директора магазина «Березка». Теща в восторге. Директор этот хотел удочерить Аленку, но я категорически воспротивился. Я верю, что мои гены окажутся сильнее и она потом уйдет ко мне. Отпуск я буду проводить со своей дочерью, я, слава богу, не лишен еще родительских прав. Что касается моей бывшей жены, думаю, что теперь она будет счастлива. Солидный муж, никаких гитар, никаких песен, да еще возможность достать всякие дефицитные вещи. Что еще ей нужно для счастья? К тому же квартира у него шик и блеск, ни на какой Байкал Не потащит, не забудет поздравить тещу с именинами. Все было бы как нельзя лучше, если бы не дочка… — Лицо Жени омрачилось.
— Ты женишься на Маргарите?
— Ну конечно. Мы уже и работу ей нашли в Зурбагане. Электросварщицей на строительстве порта. Так как же, Андрей Николаевич? К Новому году как раз сдается дом… даже два дома.
— Я знаю, что там все квартиры распределены. Но я думаю, можно помочь вам. Поговорю с Виринеей Егоровной насчет мансарды, в которой сейчас живет Христина.
Женя, что называется, вытаращил глаза. Алеша побледнел.
— Но… А Христина куда?
— Христина выходит замуж и переберется к мужу.