Прах человеческий
Шрифт:
– Отошлите посторонних, – по-прежнему властно потребовал я.
Велан Дорр не повиновался, и я добавил:
– Милорд, то, что я вам расскажу, не должно покинуть пределы этого кабинета.
Дорр задумался, скрестив руки на груди, и наконец двумя пальцами дал отмашку:
– Оставьте нас. Все до единого.
Повернувшись ко мне спиной, он снова направился к окну и, тронув правое ухо, произнес:
– Ада, будьте добры, пришлите Нуму.
Дождавшись, пока стража и слуги покинут кабинет, он тем же жестом указал на полукруг дорогих кресел:
– Прошу, садитесь.
Как всегда, более благоразумная Валка решила за меня, устроившись на ближайшем сиденье.
Дорр расположился прямо под головой гиганта-ксанарта и обратился к гостье:
– Вы, как я понимаю, доктор Ондерра?
– Она самая, – сказала Валка и криво улыбнулась, что было дурным знаком.
– Желаете что-нибудь выпить? – спросил нас обоих генерал-губернатор, когда я сел рядом с Валкой. – Вина? Бренди? У меня есть афирасийское фенни. – Он ткнул пальцем вверх на ксанарта. – Я жил там в молодости. Люблю погрезить о былых временах.
– А зивания у вас есть? – спросил я, вспомнив самый крепкий напиток из известных мне. Вдруг показалось, что не помешает выпить чего-нибудь этакого.
– Джаддианское пойло? Нет, милорд.
– Тогда давайте фенни.
– А мне вина, если позволите, – добавила Валка.
Секундой спустя двойные двери открылись, и я увидел на пороге худощавого лысого мужчину. На нем была зеленая мантия схоласта, на груди висели тяжелые бронзовые медальоны, демонстрирующие уровень его образования.
– Звали, милорд?
– Нума! – воскликнул Велан Дорр, указывая схоласту на нас с Валкой и одновременно доставая из буфета посуду. – Хорошо. Твое присутствие будет весьма кстати. Лорд Марло, доктор Ондерра, это мой советник Тор Нума. Можете при нем обсудить все, что собирались рассказать мне.
– Я бы предпочел поговорить напрямую с императором, – повторил я, последний раз пытаясь добиться своего.
– Понимаю, – ответил Дорр, предлагая мне стакан с прозрачным напитком, в котором плавал шарик льда. – Но здесь императора представляю я.
Неостановимая сила. Недвижимый объект.
Прекратив спорить, я взял стакан и сказал, срывая словами бинты со старых, полузалеченных ран:
– Красный отряд погиб. Мы попали в плен на Падмураке. Нас предали.
Я залпом проглотил терпкий, вяжущий напиток и скривился, добавив:
– У сьельсинов теперь единый вождь.
Кажется, в первый из сотни раз я пересказал все, что случилось с тех пор, как наш корабль ушел с Колхиды к Падмураку. Поведал о прибытии в Содружество и великий город Ведатхарад, о том, как замаскированные под революционеров гвардейцы конклава напали на меня на мосту. О нашем бегстве через город и о своем ошибочном решении вскочить на фаэтон преследователей, что закончилось заключением в лотрианскую тюрьму.
Но о видениях, посещавших меня в заточении, – а также о прочих фантомах – я упоминать не стал. Однако сообщил, что лотрианцы, вступившие в сговор с черными колдунами МИНОСа, передали меня сьельсинам.
Когда я рассказал об этом союзе, Велан Дорр выругался так, что даже Валка покраснела от смущения.
– Значит, мы окружены, – заметил он. – На востоке, в Наугольнике, – сьельсины, на севере и западе – лотрианцы.
Мне показалось, что он готов сплюнуть прямо на дорогой ковер.
– И запасы продовольствия у них неограниченны, – вставила Валка.
Я вспомнил Смотрока и Перевозчика, Магду и всех рабочих-зук, разбросанных на лотрианских планетах. Вспомнил трясущихся от страха изуродованных рабов на Дхаран-Туне, эти легионы страдальцев, трудящихся под коркой омерзительной планеты. По сути, их использовали как скот.
Запинаясь, я продолжил рассказ о Сириани Дораяике, о большом дворце Дхар-Иагон, о «Белой руке» – Иэдир Йемани, о МИНОСе и о том, как мне стало известно, что «Тамерлан» захвачен вместе со мной. Об Эуэ, о войсках Дораяики, которые триумфально прошли перед другими его сородичами-князьями. О том, как Дораяика заключил альянс с Пеледану и Аттаваисой. Об аэтаванни.
– Он всех их убил? – ужаснулся Дорр, когда я взял паузу, чтобы опрокинуть вторую порцию фенни.
– Да, – кивнул я, обхватив ладонями холодный стакан, а Валка придержала меня за руку, чтобы я ненароком его не выронил. – Люди-союзники Дораяики выпустили нейротоксин, который убил всех сьельсинов в храме. Я думал, что тоже погибну…
Я дошел до описания торжественного пиршества: как по приказу Дораяики рабы-генералы «Белой руки» раздали тела младших князей на растерзание толпе Бледных… Рассказал и о том, как голова Бастьена Дюрана скакала по зеленым мраморным ступеням, а тело упало, будто поваленное дерево. Я словно наяву услышал последний залп орудий «Тамерлана».
Элара погибла. И Бандит. И Айлекс. Со мной остался только Паллино, но и его ждала смерть среди развалин «Тамерлана». Я не стал упоминать о Тихом и о другом Адриане, вложившем мне в руку свой меч. О Миуданаре обмолвился лишь вскользь, описав черный храм черепа Сновидца как обычное здание. Дорр и Тор Нума все равно бы не поверили, расскажи я правду. За время моего повествования «Тамерлан» как будто разрушился снова, и я в забытьи вернулся на винтовую лестницу и прошел по рукаву к ангару, где пробуждался спящий «Ашкелон».
Из шлюза появилась Валка. Моя любовь и спасение! Она вскинула руку и заклинанием убила моих преследователей. Заревели двигатели; Корво осталась у орудий, чтобы прикрыть наш отлет.
Я умолк, в очередной раз вспомнив, как Отавия Корво провожала нас взглядом с мостика, стоя за защитным стеклом от ударной волны и радиации, выпущенной «Ашкелоном» при прыжке в гиперпространство. Скольких сьельсинов мы уничтожили этим прыжком? Мне хотелось думать, что сотни… что они посыпались с остова «Тамерлана» замертво, пораженные таким ярким голубым светом, какой не смогли различить даже их нечеловеческие глаза.