Прах

Amazerak

Возможно, Ростислав сдаст меня правительству — такое тоже было весьма вероятным. Так что я готовился к худшему. Опасно было ехать. Даже Николай считал, что — опасно, но как подданный великого князя, он не мог отказать Ростиславу без уважительной причины.

Однако вопреки ожиданию, великий князь встретил нас со всем гостеприимством. В его роскошном кабинете уже был сервирован стол на три персоны, за который нас и пригласили.

Кабинет располагался в старинном особняке, где я уже успел побывать пару раз. И сам особняк, и кабинет великого князя выглядели так, словно время тут замерло лет

двести назад. Даже в нашем доме интерьер казался современнее, а здесь складывалось впечатление, будто я в музей попал.

Кабинет был отделан панелями из чёрного дерева. Одну стену занимал огромный книжный шкаф, забитый томами в старинных перелётах, вторую — оккупировала колоссальных размеров картина, на которой был изображён сюжет то ли из античной, то ли из библейской мифологии — ни в том, ни в другом я не разбирался. Но то, что картина очень старая, мог понять даже я: краска местами потрескалась.

Письменный стол находился в смежной комнате, здесь же были диваны, кресла, прямоугольный столик с изогнутыми ножками и подсвечником (а точнее лампой, имитирующей подсвечник; такие же висели на стенах), и небольшой круглый стол, накрытый белоснежной скатертью. За него-то мы и уселись.

Слуга внёс блюда, мы приступили к трапезе. Я ждал, что Ростислав будет недоволен и начнёт ругаться, как начал Николай, когда приехали мы с Валерой, однако ничего такого не случилось. Этот полный круглолицый человек вёл себя вежливо и гостеприимно.

Ростислав вообще не ассоциировался у меня с великим князем. Его отец, Василий — то да, был и важен, и грозен, как и полагается властителю и хозяину земель. Ростислав же выглядел добродушным пухляком. Хотя стоило пообщаться с ним, как это впечатление рассеивалось. Деловая хватка у него определённо имелась.

Вначале Ростислав завёл разговор на отвлечённую тему, похвастался огромной картиной. Оказалось, она написана в середине девятнадцатого века каким-то известным художником того времени. Да и вообще, со слов Ростислава, выходило, что в доме этом чуть ли ни каждый предмет — произведение искусства.

— Я прошу прощения за действия своей дружины, — Николай первым заговорил об инциденте. — Мы допустили ошибку, и я с готовностью приму любое ваше решение.

— Хорошо, что осознаёте это, Николай Эдуардович, — Ростислав стал предельно серьёзным, — я приказывал ничего не предпринимать без моего ведома, а вы ослушались. И это нехорошо. Однако сейчас не время для мелких разногласий. Перед нами стоит проблема, с которой справиться можно лишь сообща. Моё решение следующее: собрать дружину и отстоять Новгород.

Я кинул взгляд на Николая, на его лице было написано удивление.

— Ваша дружина встала на защиту семьи, — продолжал великий князь. — Двинские и Вельские тоже подняли своих людей. В настоящий момент они контролируют район Южный и Лешино вплоть до железной дороги и Веряжки, Лесной мост заблокирован дружиной Двинских, поэтому можно смело говорить о том, что УВР в «боярский» район не войдёт. Насколько я знаю, отпор вы дали серьёзный.

— Противник понёс большие потери, — подтвердил я.

— Значит, им понадобится время на перегруппировку. Однако в центре дела обстоят хуже. Войска УВР и общесоюзное полицейское министерство взяло под охрану дворец наместника

и управление тайного приказа. Фактически они блокировали Софийскую сторону, а там расположены конторы всех крупных семейств. Нехорошо получается. Нельзя допустить, чтобы УВР захватило наши предприятия. Есть подозрения, что именно это они и намерены сделать. Им необходимо помешать. Поэтому я и позвал вас.

У меня камень с души упал, когда я услышал слова великого князя, и в то же время стало тревожно. Ростислав имел решительный вид, и кажется, был готов идти до конца, даже если противостояние выльется в полноценную войну.

— Вы намерены воевать с Москвой? — спросил Николай, который, должно быть, подумал о том же. — Бросаете клич?

— Пока нет. В настоящий момент не все князья и бояре поддержат силовое решение проблемы. Я веду переговоры с наместником и другими лицами, чтобы выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. Однако дружина должна защищать город. Мои люди уже мобилизованы, ваши, как я понимаю — тоже?

— Дружина поднята по тревоге.

— Сколько человек и техники вы можете передать?

Николая задумался на минуту, а потом сказал:

— Я должен посоветоваться с командованием своей дружины. Но люди будут. Рад, что вы решили встать на защиту новгородских семей и дать отпор врагу.

Да уж, час назад Николай чмырил Валеру за то, что тот напал на сотрудников УВР, а теперь радовался инициативе великого князя. Радовался и я, ведь это значило, что отныне я могу рассчитывать на помощь не только семьи, но ещё и новгородской дружины. Ростислав даже не спросил о причинах моих разногласий с УВР. Всё он прекрасно знал: и за что Дуплова арестовали знал, и про планы относительно меня знал. Впрочем, это было лишь моё предположение.

— Все мы знаем, кто стоит за деятельностью УВР, — напомнил Ростислав. — К чему они ведут, было понятно с самого начала, вот только мой отец, к сожалению, оказался слеп. Вчера московские роды нанесли удар по вашей семье, захватили ваше имущество, а сегодня пришли, чтобы получить власть над нашими землями. Они не остановятся. Но мы ещё можем всё исправить, можем дать отпор.

Стали обсуждать дальнейшие планы. Ростислав заявил, что приоритетом сейчас является безопасность боярских и княжеских корпораций и защита членов семей. Переходить к активным боевым действиям он считал пока рано, но если посягательства на собственность возобновятся, а князьям и боярам будет угрожать опасность, придётся нанести ответный удар.

Помимо дружины Ростислав намеревался задействовать два батальона наёмной армии «Великая Русь». Пока по тревоге был поднят только один батальон.

Напоследок великий князь расспросил меня о ночном сражении, о том, с какими силами я столкнулся и какие потери понесло УВР. Причиной ареста он даже не поинтересовался.

— Мне жаль, что пострадала ваша супруга, — произнёс он, — однако вы молодец, Артём. Не сдались, держались до конца. Кстати, Николай Эдуардович, — обратился он к моему брату, — давайте решим, где будем размещать раненых. Если столкновения продолжатся, придётся развернуть госпиталь. В моей дружине есть медицинская сотня, но нужны оборудованные палаты, операционная. Разумеется, ваша помощь будет вознаграждена.