Праксис
Шрифт:
— Спасибо, — ответила Сула. — Я подумаю об этом. Но это все было так давно…
Лорд Ричард повернулся к стоящей рядом с ним девушке. Она была высокая и стройная, с темными миндалевидными глазами и прекрасными, спадающими волной черными волосами.
— Это моя нареченная, леди Терза Чен. Терза, это Кэролайн, леди Сула.
— Очень приятно. Я видела тебя по телевизору. — У леди Терзы был низкий и мягкий голос, а дружелюбно протянутая рука оказалась теплой и уверенной, несмотря на неторопливость жеста.
Сула понимала, что нет смысла ненавидеть ее, возмущаться непринужденностью и легкостью, которые
— Какое чудесное ожерелье, — сказала Сула. Это была первая пристойная мысль, пришедшая ей в голову.
Лорд Ричард обожающе поглядел на свою невесту.
— Хотел бы иметь возможность сказать, что это я подарил его ей, — признался он. — Но она выбирала его сама — вкус у нее куда тоньше, чем у меня.
— Тебе повезло, — только и сумела выговорить Сула.
Но про себя решила, что не станет поддерживать отношения с этой дамой.
Появились подтянутый широкоплечий мужчина в костюме депутата и леди Амита, жена лорда Дурвада. Новопришедшего представили как Мауриция, лорда Чена, отца Терзы. Сула смутно представляла себе систему иерархических отношений кланов пэров, но даже ей было понятно, что клан Ченов находится на вершине пирамиды. Потом лорд Чен, лорд Ричард и лорд Дурвад затеяли короткий, но бурный спор о том, кто сумеет сказать Терзе самый изысканный комплимент. Глядя на них, Сула не смогла удержаться от рукоплесканий. Потом лорд Чен обратился к Суле и произнес несколько вежливых фраз о ее родителях и о ее роли в спасении «Черного Скакуна».
Очень вежливая компания, подумала Сула.
— Беда в том, — сказала она, — что это дело, похоже, скоро не закончится. Я дала показания следственной комиссии, но при этом пообщалась и с адвокатами, представляющими страховую компанию лорда Блитшартса. Они хотят доказать, что это было самоубийство.
— А вы полагаете, что это не так? — поинтересовалась леди Амита.
— У меня нет оснований утверждать то или иное. — Сула постаралась сдержать дрожь, охватившую ее при воспоминании о былом.
— Все это очень запутанно, — заявила леди Амита, — но я так рада, что эту медаль заслужили вы, а не этот ужасный человек.
— О каком ужасном человеке вы говорите? — озадаченно спросила Сула.
— О том, кто говорил все время, пока шла спасательная операция. О человеке с этим отвратительным голосом.
— А, — сообразила Сула. — Это, наверное, лорд Гарет Мартинес.
— В новостях постоянно утверждали, что он принадлежит к пэрам, — Леди Амита скривилась. — Но я не понимаю, как пэр может говорить таким голосом, да еще с таким страшным акцентом. Мы с такими людьми, во всяком случае, не общаемся. У него голос, как у преступников из «Неподкупной Семерки».
Лорд Дурвад похлопал жену по плечу.
— Некоторые из этих захудалых провинциальных пэров даже хуже преступников, можешь мне поверить.
Сула почувствовала, что должна защитить Мартинеса.
— Лорд Гарет не такой, — быстро проговорила она. — Я думаю, он в своем роде гений.
Леди Амита широко распахнула глаза.
— В самом деле? Надеюсь, нам не придется встречаться
Лорд Дурвад покровительственно улыбнулся ей.
— Я защищу тебя от них, дорогая.
Основной задачей этого вечера, похоже, было продемонстрировать представителям семейства Ли и их друзьям добродетели леди Терзы. После ужина, сервированного на модных тарелках с узорами из фруктов и орехов, все собрались в небольшом, уютном театральном зале, расположенном в задней части дворца Ли. Зал был выполнен в форме подводной пещеры, где стены и авансцена были украшены узорами из морских раковин, а светильники для вящего эффекта были сине-зеленого цвета. Все слушали леди Терзу, которая встала перед небольшим камерным ансамблем и сыграла на арфе — и сыграла очень хорошо, насколько могла судить Сула. Терза вся ушла в музыку, ее взгляд сделался чужим, почти яростным — она была совсем не похожа на то безмятежное существо, каким явилась пред очи будущих родственников и их друзей.
Сула плохо разбиралась в камерной музыке, путая ее с исполнением песен на собственные слова. Но вид сосредоточенной на исполнении Терзы неожиданно умиротворил ее. Глядя на то, как Терза задерживает дыхание перед паузами, как удовлетворенно кивает, слушая затухающие аккорды, как она уходит в себя перед сложными пассажами и облегченно расслабляется, благополучно их миновав, Сула чувствовала, что музыка проникает в нее, лаская ее душу, одновременно успокаивая и подбадривая.
Когда представление закончилось и над залом повисла тишина, Сула первая зааплодировала.
— Я очень удачно наняла оркестр, — доверительно сказала ей в перерыве хозяйка, леди Амита. — Сейчас, во время траура, у музыкантов не слишком много работы.
Сула раньше никогда не задумывалась о трауре с этой точки зрения.
— Как хорошо, что вы даете им возможность поработать, — отозвалась она.
— Эту мысль предложила мне Терза. У нее столько друзей среди музыкантов, и она очень заботится о них. — На ее лице появилось озабоченное выражение. — Конечно, мы полагаем, что после свадьбы она не станет проводить свое время с… — она тактично замяла окончание фразы, — с людьми подобного рода.
Перерыв закончился, и оркестранты снова заиграли. Терза сосредоточенно склонилась над струнами, а Сула перевела взгляд на публику. Мауриций Чен и лорд Ричард восхищенно смотрели на изящную фигуру артистки. Сула понимала, что ни одно из ее достоинств не могло бы вызвать у них такого восторга — она была хорошим пилотом и очень не слабо секла в математике, но недавно своими руками порушила всякую надежду на развитие отношений с единственным встреченным ею человеком, для которого эти качества хоть что-нибудь значили.
Видимо, с Мартинесом у нее ничего не получится, и уж определенно ей не светит связь с людьми, подобными лорду Ричарду. Она уже давно обнаружила, что ее внешность привлекает вполне симпатичных парней, но только до того момента, когда их родители выясняют, что у нее нету ни денег, ни перспектив, после чего интерес молодых людей к ней резко падает. Как ни забавно, после этого ею часто заинтересовывались их отцы, мужчины, женившиеся когда-то на родовитых невестах, а теперь, овдовев или разведясь, желающие завести себе в преклонные годы любовницу посимпатичнее, чтобы не зазорно было появиться с нею на людях.