Практическая романтика
Шрифт:
И вторая ответила тон-в-тон:
— Да нет. У нее же два папика в городе, в каждой газетенке по фотке. И мы бы знали…
— Наверное, — Ангелина ответила сестре и неожиданно обратилась ко мне. — Ульяна, мы очень просим не сообщать Карине Петровне, что Кристина, — она секунду выбирала подходящее слово, — ушла. Ее попросят отсюда без разговоров, но пусть она уедет, только если сама захочет.
И Анжела подхватила за ней:
— У тебя есть право на всех нас злиться, но и у нас есть право злиться на тебя. Думаю, мы квиты. И уж если ты собираешься встречаться с нашим Юрой, то для начала признай, что мы квиты, и значит, можем просить о мелкой услуге!
Если
— Не скажу. Но при условии, что мы все ускоримся и сделаем вчетвером то, что должны были сделать впятером.
Смена после этого протекала как-то легко. От близняшек толку по-прежнему было немного, но они ни слова возражения не сказали. Впрочем, как и в начале рабочего дня. А после обеда и вообще разогнались, даже тряпок почти бояться перестали. Верочка с ними уже задушевно трещала о какой-то чуши — той самой, в которую раньше пыталась втянуть и меня, а теперь нашла две пары благодарных ушей. А я по большей части помалкивала и наблюдала. Если честно, при всем моем негативном отношении ко всей этой компании, я должна была отметить, что Анжела и Ангелина быстро перестраиваются и остывают, хотя в последнем явно играет роль тот факт, что они друг друга успокаивают. Вот, и в процесс втянулись, и улыбаются уже искренне. И за Кристину обеспокоились вполне по-настоящему, без грамма обиды на ее слова, что является признаком самой настоящей дружбы или парадоксальной отходчивости. Полностью самодостаточные уже в этой паре, но именно этим, почти единым организмом, влившиеся в сообщество побольше. А все худшее — танцы перед преподавателями похлеще любого стриптиза или высокомерное отношение к другим — из них наружу лезет только в определенных обстоятельствах. И надо же, всегда в присутствии Германа. Совпадение? Или у него такая аура, что все в его присутствии становятся отмороженными?
Глава 10
У кого в шкафу скелетов больше?
После работы я даже до комнаты не успела добраться, как меня перехватил Юра. Он, вероятно, уже несколько минут ждал в коридорчике, чтобы не пропустить.
— Едем сейчас? — начал без предисловий, снабдив и без того приятную встречу мягкой улыбкой.
Я несколько удивилась:
— Сейчас? Даже часок не отдохнем?
— Сейчас-сейчас, — он надавил, что от него прозвучало непривычно. — Собирайся, Ульяна, жду!
Ну, у меня-то не было шока по поводу раннего подъема или усталости от трудов тяжких. Потому я только обрадовалась. Поспешила в комнату, там быстро распустила волосы и переоделась в летнее платьице — не особенно шикарное, но милое. Шикарных в моем гардеробе и не водилось, нужды такой не было. Но отчего-то именно в этот момент я пожалела, что у меня вообще никакой косметики не имеется. Все же это почти свидание! Пусть и немного фальшивое, для отвода глаз в рамках благородного поступка, но все-таки мне бы не хотелось, чтобы Юра посчитал этот вечер скукотищей или стеснялся идти по городу рядом со мной, не особенно уж впечатляющей. Но с этим уже ничего поделать было нельзя, потому я только махнула рукой своему отражению.
Оказалось, что даже его машина отдыхает на море — в смысле, на парковке при отеле. Хотя представить, что единственный сын и наследник Раевских едет на автобусе, совсем не получилось. Он еще и темные очки нацепил, и теперь, в дизайнерской футболке и джинсах, будто специально на него сшитых, выглядел так потрясающе, что я невольно поежилась. Вряд ли я страдаю недостатком самооценки, да что уж там, раньше меня все называли красавицей, но все же рядом с ним наши отличия бросались в глаза. Рядом с Юрой гармонично смотрелась бы только девушка класса Кристины… Постаралась не зацикливаться на этом ощущении: если я и так отстаю по баллам, то комплексы положение только усугубят.
Ехали долгое время молча. Юра вел машину плавно, без рывков и переходов на большую скорость, а я наслаждалась видом моря — трасса уходила на подъем, открывая все более потрясающий вид. Тишина немного давила, но я не знала, с чего начать: с благодарностей или занырнуть издалека? Когда шоссе ушло вправо, и вид, могущий оправдать затянувшееся молчание, остался позади, я решительно выбрала второй вариант:
— Как прошла первая смена? Все выжили?
Он пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги.
— Нормально. Целый день какие-то коробки таскали. Там для нас работы-то еще не предусмотрено, бедный завхоз по ходу дела придумывал. Если до завтра не придумает, то не удивлюсь, если мы те же самые коробки будем обратно носить. И так до конца лета, — он усмехнулся.
Его шутливое настроение говорило о том, что конкретно он на меня не злится. Это радовало. Потому я тоже поддержала веселый тон:
— Да ладно! Неужели даже Герман никого не попытался довести?
— Попытался, конечно, но коробки таскал. А завхоз в конце дня уже и сам ржал над его шуточками.
— Удивительно!
Юра мельком глянул на меня и сказал чуть тише:
— Не знаю, правильно ли на свидании обсуждать именно Германа, но раз уж речь зашла, то скажу — ничего удивительного. Через пятнадцать минут он решил, что это лучше похода в тренажерку, а в компании ржущего завхоза — так вообще, будто под присмотром личного тренера. В этом весь Герман и есть, собственно. Мне кажется, ты не совсем правильно его воспринимаешь, раз так подумала. Герман-то как раз и на необитаемом острове выживет, потому что такие гады везде выживают.
Я заинтересовалась и отважилась продолжить. Да и слово «гад» этому способствовало.
— Почему ты с ним дружишь, Юр? Не пойми, что осуждаю, но любопытство гложет.
— Именно осуждаешь, — он тихо рассмеялся дороге. Но затем все же решил ответить: — Именно из-за этой его способности к выживанию в любых ситуациях. Без подробностей это прозвучит странно, но я сомневаюсь, что был бы сейчас тем, кто я есть, если бы не его постоянная поддержка. Причем поддержка безусловная, не зависящая ни от чьего мнения. Герман гад для всех, кроме тех, кто ему важен. И да, я тоже его за это осуждаю, но никогда до такой степени, чтобы разругаться. Да и он меня за многое осуждает, ты тому пример, но тоже никогда до такой степени. У него тяжелая энергетика, кто бы спорил, зато когда надо взять себя в руки — проще всего смотреть на него.
Разговор становился настолько интересным, что я вообще забыла о дороге, немного развернулась и пристально смотрела на водителя.
— А если с подробностями? Я понимаю, что он тебе друг, но хотелось бы понять больше!
Юра наверняка чувствовал мой взгляд, потому и улыбался. Но неожиданно пресек мое любопытство:
— Если мы будем продолжать говорить о Германе, то я отвезу тебя назад и больше в кино не позову. Он мне друг, но девушка, которой больше нравится говорить о нем, чем обо мне, в кино со мной не ходит. Точка. Я тиран и деспот, в моем присутствии обожай только меня.