Практикантка доктора Соболева
Шрифт:
Зато сейчас прямо в руки идет…Входная дверь распахнулась, впуская весело болтающих между собой женщин, и Соболев медленно поставил пустую стопку на стол, впиваясь жадными глазами в Любовь Павловну. Люба сразу заметила, хотя сделала вид, что нет. Лиса. Сергей улыбнулся, щурясь. Как же она ему нравилась. И этими своими плавными мягкими движениями, и улыбкой, открытой и искренней, и готовностью в любой момент звонко засмеяться, теша его самолюбие, и повадками какими-то из прошлого столетия. Женщина. Остальных вошедших он даже как-то пропустил, все внимание свое отдав Вознесенской. На Любе было легкое синее платье с запахом, и она как раз сейчас его расстегивала. Соболев сглотнул и медленно присел на лавку, боясь в своих несчастных боксерах слишком уж бурно отреагировать. Для профилактики нужно было бы отвернуться, но это было выше его сил. Взгляд буквально прилип к проворным изящным пальцам, тянущим поясок. Он, конечно, мечтал, что в первый раз Любу голой увидит без свидетелей, ну да ладно. Получилось как получилось…Вот сейчас она распахнет и…
— СерИваныч, там заходить то уже можно, дорогой? — сквозь вату в ушах донесся до него насмешливый голос Виолы Петровны, а потом её рука настойчиво похлопала его по плечу, заставляя повернуться.
— Ага, — медленно кивнул Сергей, игнорируя требование перестать так пялиться на свою подчиненную, и продолжил прикипать взглядом к медленно предстающему перед ним белому фигуристому телу.
Ох, Любаша…Он так и знал…
Люба была хороша. Не худенькая, но удивительно пропорциональная. Греческая статуя, а не женщина. Только сиськи побольше, чем у них обычно. Так что гречанка у него была с явно выпирающими русско-народными мотивами. Покатые плечи, трогательно выступающие ключицы, мягкий чуть выпуклый животик с выемкой пупка, узкая талия на фоне широких, прямо так и хотелось добавить гостеприимных бедер. Точнее, Сергей на это очень надеялся.
Люба чуть смущенно улыбнулась, так как не могла не видеть, как Соболев препарирует её взглядом, и повернулась спиной, чтобы повесить платье. И перед Сергеем предстала она — восхитительная Любина задница в какой- то ничтожной черной тряпочке. "Вот это жопа"- в очередной раз подумал бедный Сергей Иванович и даже чуть голову набок склонил, чтобы удобней было рассматривать. Качает она её что ли…
— Ой, Люб, как вам этот купальник идет, — раздалось масляное сзади.
Соболев, нахмурившись, моментально обернулся и вперил недобрый взор в вышедшего из парилки Константина. С огнем играешь, Карпухин, премии лишу…
— А мне не идет что ли? — обиженно протянула Кристинка, тоже складывающая свои вещи на лавку.
Господи, сколько вас здесь. Сергей уж и забыл. И сейчас с новым приступом неудовольствия всех пересчитывал. Ровно на три человека больше, чем ему было необходимо.
— Ну, тебя я уже видел, — беспечно отмахнулся Костик от надувшейся коллеги и опять перевел масляные пьяные глаза на поправляющую лямки верха Вознесенскую, — Тем более меня Люба попарить обещала, да, Люб? Вот, задабриваю.
И подмигнул. У Соболева даже зубы скрипнули. Мысль о том, что Люба будет охаживать веником какого-то левого мужика, а он при это довольно стонать, отказывалась укладываться в его голове.
— Обещала, — кивнула Любовь- предательница своей белокурой головой и поманила пальчиком Костю, делая вид, что никакой Соболев тут на нее не пялится. Коза!
— Пошли? — и, покачивая крутыми бедрами, вплыла в парную. Костик поплелся вслед за ней как привязанный. Сергей было подскочил следом, чтобы пресечь этот Содом, но с шипением сел обратно. Чертовы боксеры, а! Ну что ты будешь делать. Стоит, как флагшток на ответственном мероприятии. Ладно, посидим. С горя плеснул себе ещё водки. Из парной раздался хлесткий звук, а потом первый счастливый стон. По щекам заведующего прокатились желваки. Все они…женщины эти…Поднял рюмку. Из парной блаженно завопили громче…Веры им нет…Опрокинул. По горлу растекся противный огонь. Соболев поморщился и под протяжное Костино "волше-е-ебница" потянулся за огурцом. Рядом, вздохнув, присела Виола Петровна.
— Что, СерИваныч, не весел, а? — и хитро-хитро так посмотрела.
— Нормально всё, дорогая моя Виола Петровна, — бросил Соболев, жуя, и мельком заглянул под стол на опадающего бойца. Отлично, еще стопочку и можно идти разгонять эту вакханалию. По какой причине он будет их разгонять, Соболев как-то не думал. Просто знал, что Косте сейчас похлеще веником достанется. На этой сладкой мысли ещё подлил. И себе, и Виоле Петровне.
— Ну, — вздохнула его верная боевая подруга — акушерка высшей категории, — За Любовь!
Чокнулась, не дав возразить, и рассмеялась, опрокидывая рюмку. Сергей хмыкнул и только пальцем ей погрозил. Прозвучало ведь, мягко говоря, двусмысленно. Впрочем, как и то, что творилось в парной.
— Ох, Люба…О-о-ох…Ох…Ох, Любаша, твою за н-о-огу, — стенал Костик на всё более высоких частотах под мерные ускоряющиеся хлесткие шлепки, — Ох, не могу…О, давай-давай-давай…О-о-ох…
И хохот Кристинки, тоже зашедшей попариться, на фоне всего этого безобразия.
— Так, ну я пошёл, — не выдержал Сергей и тяжело поднялся.
— Ага, идите, СерИваныч, — напутствовала Виола Петровна.
Незаметно оправив боксеры и разместив добро поделикатней, Сергей ступил в парную. Тут же прикрыл за собой дверь, чтобы не выпустить жар, и сощурился, оценивая обстановку. Картина нарисовалась ему занимательная. На среднем пологе распластался весь красный уже, с прилипшими то тут — то там листочками, обливающийся потом и счастливыми слезами Костик. А над ним тяжело дышащая Люба с горящими весельем и азартом ореховыми глазами, раскрасневшаяся и влажная, мерно охаживала его поредевшим веничком. При каждом взмахе руки грудь ее красиво колыхалась, а живот напрягался. И очень легко было представить, когда ещё у Вознесенской может быть такой лихой вид. Сергей и представил разом. Представил очень хорошо. Сглотнул вязкую слюну, поматерился про себя и зло гаркнул.
— Так, на выход все!
— Это почему? — шумно выдохнув, вскинула Любовь Павловна на него удивленный взгляд, не забывая при этом нежно водить веником по покрытой красными пятнами и полосами Костиной спине.
— Долго уже. Удар хватит, — буркнул Соболев, вперив в Любу потяжелевший от желания и досады взгляд.
— Так я привыкшая, Сергей Иванович, хорошо мне, — и лучезарно улыбнулась, будто не замечая, как он на нее смотрит. Попыталась было сдуть налипшую на губы светлую прядку, а потом чуть отодвинула её розовым языком. И снова улыбнулась. Ну, ведь правда коза!
— Вам хорошо, а Костя пьяный! — рыкнул Сергей, молясь про себя, чтобы боксеры не подвели и не сдали его с потрохами, — Давно реанимационные мероприятия не проводили, Любовь Павловна?
Люба нахмурилась и бросила задумчивый взгляд на своего размазанного по пологу клиента. Костик и правда был какой-то весь бордовый…Хоть и со счастливой улыбкой на лице.
— Чёт меня и правда раскочегарило уже, — забормотал Карпухин невнятно и с трудом приподнялся, — Ладно, Люб, пойду я…
Вздохнул и сел, повесив голову.