Практикум для теоретика
Шрифт:
Раз так, молчать больше нет смысла. Я и выложила мужу все про письмо и про визит Грегорича.
В первую минуту он возмутился:
— Ты рассказала Грегоричу?
— Он сам догадался. А тут уже молчать не имело смысла. Но, Кон! Я взяла с него клятву никому не говорить обо этом! Даже королю.
Конрад глубоко вздохнул и вдруг прижал меня к себе.
— Девочка моя… Я понимаю, ты хотела как лучше… Но почему мне не сказала?
Я ответила честно:
— Не была уверена, что сработает. Собиралась поставить тебя в известность только в том случае,
Он рассмеялся, но как-то горько.
— Ты хорошо меня изучила. Ну что ж, теперь поздно руками размахивать. Осталось подождать какие-то сутки, и мы все узнаем. По крайней мере я на это надеюсь.
Утаивание правды не пошло на пользу нашим с Конрадом отношениям. Он не стал изображать обиду, не ругался, но закрылся от меня эмоционально. В эту ночь мне с ним было… никак. Хуже, чем до того, как мы соединили жизни.
Может, раньше для меня это было бы нормально, но теперь, когда я узнала, как оно может быть… Выходит, я сама себя наказала.
При этом умом я отлично понимала, что сделала все правильно. Если бы я все сказала Кону заранее, это не улучшило бы положения. Наоборот, он начал бы действовать и все испортил.
Пример могу привести из недавнего прошлого.
Теперь, когда я во всем разобралась, мне стало ясно, что Кон был прав, скрывая ото всех и особенно от меня нюансы своего договора с Леокадией. Он не должен было ей вредить ни прямо, ни косвенно. Если бы я об этом знала, у меня бы духу не хватило припечатать гадину сковородкой. Боялась бы, не сочтет ли магия клятвы мое поведение косвенно спровоцированным Конрадом. Мои же действия по незнанию с ним связать просто невозможно.
По большому счету мне не за что себя упрекнуть, но вот же гадство… Чувствовала я себя виноватой. В результате весь следующий день прошел бездарно. У меня все валилось из рук. Писать учебник не получалось: мозг наотрез отказывался сотрудничать. Я не могла сосредоточиться, по десять раз читала одну и ту же фразу, чтобы убедиться: в голове ни слова не задержалось. Когда после обеда Верка притащила документы, я даже смотреть их не стала.
Если я наляпаю в тексте учебника, Вольфи потом поправит, а если в финансовых документах? Тут мои ошибки могут дорого стоить.
Признав, наконец, свою полную на сегодняшний день несостоятельность, я выгнала Верку и легла спать. Это мой поступок оказался на редкость мудрым. Поздно вечером вернулся Конрад и сообщил, что король Губерт прибывает не завтра, а через два часа. Нас ждут у портальной площадки.
У самого Конрада при этом лицо было похоронное. Можно подумать, Губерт не успеет прибыть, как велит засадить моего мужа в самую темную темницу, в самую жуткую антимагическую камеру.
Что-то я в этом сильно сомневаюсь.
На всякий случай я плотно поужинала и заставила поесть Конрада. У него от нервов аппетит совсем пропал, но я все же впихнула в него целую тарелку запеченного в овощах мяса. Пин мне помог: стоял и смотрел на Кона атак жалобно, что тому поневоле пришлось доесть всю порцию.
Идея с ужином была верной: сытый Конрад разительно отличался от него же голодного. Куда делось нервное возбуждение? Он стал спокойным, как удав. Уныние, правда, никуда не делось. К счастью, оно не повлияло на скорость действий и принятия ярешений.
Собрались мы быстро. Для торжественной встречи короля я выбрала ту же одежду, в которой уже щеголяла, встречая Эберхарда. Надеюсь, для подобного случая это достаточно нарядный костюм.
В карете, которая отвезла нас к портальной площадке, не было никого, кроме нас. Конрад сказал, что Рихард уже на месте, обеспечивает портал, а Гаспар прибудет из дворца. Визит неофициальный, так что оркестра не предвидится.
Оказывается, король бросил своих придворных и Виталина с Филодором в охотничьем замке, а сам тайком прибыл в столицу, чтобы лично встретить Губерта и Хельмута. Присутствовать при этом разрешено немногим избранным. То, что мы попали в их число, говорит не о том, что Горан нас ценит, а о том, что высокий гость лично пожелал нас увидеть.
Надо сказать, Грегорич отлично поработал и организовал встречу на высшем уровне. Даже военный оркестр присутствовал, а Кон меня убеждал, что его не будет.
Придворных не было видно, они в большинстве своем остались в охотничьем замке. Зато почетный караул был на месте, а пустые места на гостевой трибуне заняли люди из тайной стражи и высшие военные чины.
В королевской ложе томилась Лилиана вместе с парочкой своих придворных дам. Нас с Конрадом разместили в первом ряду рядом Рихардом, Гаспаром и придворными магами.
Несмотря на глубокую ночь, площадку перед порталами освещали магические шары — светильники и все было видно как днем.
Когда распахнулись двери и в них показался Губерт XV, я чуть не подавилась. Может быть днем, когда видно больше подробностей, это не так бросается в глаза, но сейчас он выглядел на одно лицо с моим мужем. То же узкое лицо, густые, сходящиеся на переносице брови, впалые щеки, длинный кривоватый нос… Даже прическа такая же! Просто брат — близнец!
Кажется, то же самое бросилось в глаза Горану, потому что он замер. Потом быстро спохватился, прошел вперед и приветствовал своего коллегу как положено, но я-то видела, как он был поражен.
Я искоса бросила взгляд на Конрада. Ему было непросто: таким напряженным я его еще не видела. К счастью, нам короля было видно гораздо лучше, чем королю нас, а Губерту сейчас приходилось все свое внимание отдать Горану. В нашу сторону он ни разу не посмотрел. Правда, я теперь знала, что это ни о чем не говорит. Если выучка у него не хуже, чем у Эберхарда, он успел заметить все, что ему нужно.
За королем Губертом вышли принцесса Розамунда и принц Хельмут. Чтобы не создавать двусмысленных ситуаций, каждый из них шел отдельно, окруженный она — своими дамами, он — кавалерами.