Правая рука Дьявола
Шрифт:
Неожиданно послышался слабый шорох, словно он зашевелился, его пальто двигалось вместе с ним.
— Я меньшее из двух зол, хедайра. Запомни это.
Я ничего не могла на это ответить. Если бы ни Дьявол или Джафримель, где бы я была?
«Пошло оно, это «где». Загнана в угол демоном».
«Снова».
Глава 32
Демилитаризованный Сараджево все еще почти спорная территория. Потребовалось два верховных нихтврена и целая куча – семь Стай – оборотней для восстановления порядка после кошмарного геноцида, последовавшего
Северная часть города, в сущности, и является Демилитаризованной Зоной, где большинство нечеловеческих видов имеют свою территорию; южная часть патрулируется оборотнями, чьим хозяином являлся единственный Смотритель территории – нихтврен Леонид, кто был последним победителем в схватке за власть. Это одна из четырех нечеловеческих территорий свободной зоны в мире, зона от Адриатики и вперед до Австро-Венгерской границы Пучкина, на юге граничит с Грейсиа Гегемонии. Последние люди бежали, когда последнее Сербское восстание было подавлено Леонидом и вожаком оборотней по имени Мэсуд, примерно век спустя после Войны. Гегемония и Пучкин обсудили поглощение этнических меньшинств и пересилили их в культурные зоны, которые наиболее походили на их прежний дом. Лингвисты и историки культуры работали годами, что бы рассортировать неразбериху.
Леонид, вероятно, поняв, что даже нихтврен не может поспорить с совместной термоядерной атакой Гегемонии-Пучкина, убедился, что большинство выживших людей выпущены невредимыми.
Несколько человек пытались вернуться, но никто о них больше не слышал. На какое-то время появилось движение по восстановлению территории, особенно духовного водоворота Блэкберд Филдс, но, в конце концов, нихтврен кому-то заплатил, и проблема стала спорным вопросом. Любой достаточно глупый человек, отправившийся в ДМЗ Сараджево, был либо убит, либо обращен в течение двадцати четырех часов – это также относится к псионам. Даже физически натренированные, дипломированные псионы с деньгами за поясом не приходят сюда.
Конечно же, ходят слухи о людях, настолько отчаянных, что они отправляются в Сараджево и заключают сделки об обращении. Так же ходят слухи о наемных слугах и торговле рабами – но это только шепот в темных уголках. Гегемония и Пучкин уделяют этому мало внимания до тех пор, пока Леонид соблюдает порядок и никакое термоядерное оружие не вывозится контрабандой за территорию.
«Я именно в Сараджево», ошеломленно подумала я, смотря в окно машины.
— Мы получили разрешение. — МакКенли посмотрел назад через плечо. — Они встретят нас в доке.
Джафримель лишь кивнул. Весь полет он сидел в кресле и смотрел на меня. Спустя какое-то время я бросила все попытки уснуть и, вместо этого, изучала темноту снаружи, медленно опускающуюся под машину. Небо на востоке стало серым – преддверие рассвета. Я увидела маленькие огни, по большей части городские, пятна кромешной тьмы в районе к северу от реки, много неоновых огней, когда мы заходили на посадку над ДМЗ. МакКенли управлял машиной уверенным, ловким движением.
— Мой господин? — спросил МакКенли.
Джафримель наконец-то шевельнулся, повернулся в кресле, что бы посмотреть в переднюю часть машины.
—
— Она… — Было похоже, словно он не может найти вежливый способ произнести фразу. О чем он спрашивал? Выучила ли я уже свое место? В порядке ли я? Была ли я все еще жива? Какая ему вообще разница?
— Это не твое дело. — Ничто не омрачало голос Джафримеля, за исключением может быть небольшой усталости.
— Хорошо, господин. — МакКенли отвернулся. Спустя несколько мгновений, я увидела, как консоль начала ярко гореть, когда транспортный док АИ начал приближаться. МакКенли расслабился в сиденье и потянулся, щелкнул суставами. Металлическое покрытие на его левой руке слегка блестело, отражая свет.
Он не смотрел на меня. Я была этому рада.
Джафримель повернулся обратно ко мне.
— Твое сотрудничество, Данте. Дай слово.
От этих слов из меня вырвался смех – неровный звук, от которого задрожал воздух.
— Ты уверен, что хочешь верить моему слову, демон?
— Ты дашь мне кое-что еще. — Знак горел на моем плече, бархатное пламя покрывало мои нервы. Когда-то это ощущение было приятным. Комфортным.
Теперь же я его ненавидела. Ощущение, что моя кожа ползает под энергией с отвращением, было новым, интересным и ужасным. Это было похоже на чувства наемных слуг – беспомощность, слабое отвращение и гнев. Моя грудь все еще пульсировала саднящей болью, может потому, что я все время терла ее, царапая ногтями, пытаясь счистить бесполезное чувство загнанности и предательства одновременно.
— Я заставлю тебя заплатить за это, — прошептала я. Мое горло было забито, глаза – горячие и шершавые. «Ты не должен был этого делать, Джафримель».
— Не сомневаюсь. Твое сотрудничество, Данте. Полное и совершенное сотрудничество. Дай слово.
— Или что, убьешь меня? — Я старалась, что бы это звучало, как вызов. — Снова прижмешь к стене? Может, побьешь меня немного. Покалечишь меня. Покажешь мне мое место.
На его гладкой золотистой щеке дернулся мускул, но его голос был по-прежнему нежным и ровным.
— Я могу думать о более приятных вещах, которые могу сделать с тобой, моя любопытная. Дай слово.
Я посмотрела в окно, немного удивленная, что плазменный кварц не треснул. «Ты будешь сожалеть об этом, сволочь».
— Ладно. Я даю слово. Я буду сотрудничать.
«Сотрудничать с чем и кем? Вот в чем вопрос».
Он изучал меня. Я повернулась к нему в профиль, не отрывалась от окна.
— Ты будешь сотрудничать со мной, пока будет длиться наш договор с Принцем.
— Я даю тебе семь лет со дня моего договора с Люцифером, — я с трудом повернулась.
«При первой возможности, я брошу тебя, я могу «сотрудничать» из любого места в мире».
Бравада была чисто рефлекторной, и я это знала. Если я оставлю его, сколько я продержусь?
— Ты даешь слово?
Черт бы его побрал, он давил на меня. Не смотря на слабую тень заботы в его тоне, я могла сказать, что он, вероятно, просто оценивает, как сильно он сможет надавить на меня, без моего треска и попыток убежать от него.
Если я сейчас наброшусь на него, что он сделает? Отберет меч? Наденет на меня наручники или оковы демонической магии? «Я больше не твой знакомый; я твой падший. Я не обязан подчиняться, только защищать».