Правда и вымысел о второй мировой войне
Шрифт:
Среди проблем этого периода войны английских историков особенно привлекает "дюнкеркское чудо" и комплекс вопросов, связанных с "битвой за Британию", в том числе германский план вторжения в Англию - "Морской лев". "Дюнкеркское чудо" - успешная эвакуация английских экспедиционных сил из-под Дюнкерка в конце мая - начале июня 1940 года - один из тех вопросов, по которому в буржуазной историографии Англии продолжает вестись оживленная полемика.
Положение, в котором оказались в двадцатых числах мая английские войска во Франции, граничило с катастрофой. "Только чудо,- писал 23 мая 1940г. участник событий генерал А. Брук,- может теперь спасти английский экспедиционный корпус... Немецкие моторизованные дивизии устремились к побережью... Мы отрезаны от морских коммуникаций и начинаем испытывать недостаток в боеприпасах" [26].
И "чудо" произошло. Большая часть английских солдат увидела родные берега.
Эвакуация 224 тыс. английских и 114 тыс. французских
Дискуссия о том, почему удалась эвакуация из-под Дюнкерка, чем объяснить бездействие немецких бронетанковых дивизий, внезапно остановившихся неподалеку от побережья Ла-Манша, началась сразу же после окончания войны. В 1947 году в Лондоне вышла из печати книга М. Шульмана - майора штаба разведки первой канадской армии, высадившейся в июне 1944 года в Нормандии. После окончания войны он принял участие в допросах пленных немецких генералов и фельдмаршала фон Рундштедта. Их показания стали основой для претендующей на сенсационность работы "Разгром на Западе".
М. Шульман, рассказывая о том, что в самый ответственный момент сражения во Фландрии - 23 мая 1940г.
– Гитлер отдал приказ приостановить наступление на Дюнкерк, не оставляет каких-либо сомнений относительно его политической подоплеки. В подкрепление своей позиции он приводит слова Рундштедта и Блюментритта. "Если бы я мог действовать самостоятельно,- заявил гитлеровский фельдмаршал М. Шульману в октябре 1945 года,- то англичане не ускользнули бы так легко из Дюнкерка. Но мои руки были связаны прямым приказом Гитлера". "Приказ Гитлера,- вторил ему в феврале 1946 года Г. Блюментритт,- помешавший атаковать англичан у Дюнкерка, убедил многих из нас, что фюрер верит в мир с Англией. Я говорил об этом с несколькими офицерами люфтваффе, и они заявили, что Гитлер запретил им воздушные атаки на корабли (англичан.
– Г, Р.) у Дюнкерка..." [27]. Ссылок на какие-либо иные причины, лежавшие в основе "стоп-приказа", как его стали называть в английской литературе, у Шульмана нет.
В апреле 1948 года вышла из печати книга Б. Лиддел Гарта "Другая сторона холма", также написанная на основе показаний гитлеровских генералов. Как и Шульман, Лиддел Гарт принимал личное участие в их допросах. В его рассказе о предыстории Дюнкерка появляются немаловажные подробности. С одной стороны, автор ссылается на дневник начальника генштаба вермахта генерала Гальдера, из которого видно, что, отдавая "стоп-приказ", Гитлер руководствовался политическими мотивами. Приводит он и новое заявление генерала Блюментритта, в котором тот свидетельствует, что приказ об остановке был отдан не только по военным причинам, а явился частью политического плана с целью более легкого достижения мира. "Если бы английская армия капитулировала в Дюнкерке,- объяснял гитлеровский генерал,- английский народ счел бы свою честь оскорбленной и стремился бы смыть позор кровью. Позволяя ей эвакуироваться, Гитлер надеялся задобрить англичан". С другой стороны, Лиддел Гарт приводит высказывание еще одного фашистского генерала, Варлимонта, говорившее об обратном. Этот генерал, состоявший в мае 1940 года при ставке Гитлера, сообщил, что незадолго до того, как фюрер принял решение, к нему явился Геринг и заверил, что уничтожение англичан довершит авиация, "закрыв выход из мешка к морю с воздуха". Это заявление и запись Гальдера от 25 мая 1940г., где говорилось об изменении общего плана войны, с тем чтобы дать генеральное сражение не во Фландрии, где местность малопригодна для танкового удара, а в Северной Франции, стали использоваться многими исследователями как доказательства того, что Гитлер руководствовался чисто военными соображениями [28].
Книга Лиддел Гарта открыла путь для пересмотра первоначальной версии. У. Черчилль рассказ о предыстории Дюнкерка во втором томе своих воспоминаний ведет таким образом, чтобы у читателя не оставалось сомнений насчет того, что, во-первых, никаких политических причин для приостановки наступления у Гитлера не было, а во-вторых, что вся заслуга благоприятного исхода эвакуации принадлежит англичанам, и прежде всего командующему экспедиционным корпусом генералу Горту, который вопреки французской директиве начал отступать не к реке Сомме, а к морю. Исполнение этого маневра Черчилль склонен считать "блестящим эпизодом в английских военных анналах" [29].
В то же время автор "Второй мировой войны" умалчивает о весьма важной для понимания сути событий стороне посещения Гитлером главной квартиры Рундштедта в Шарлевиле 23 мая 1940г., а именно о его высказываниях по поводу перспектив отношений с Англией. По словам Блюментритта, присутствовавшего при этом разговоре, Гитлер заявил, что война должна окончиться через шесть недель, после чего "он хотел бы заключить приемлемый мир с Францией, который должен открыть путь и к соглашению с Англией... Он (Гитлер.
– Г. Р.) сказал, что все, что он хотел бы от Британии,- это признания позиций Германии на континенте. Возвращение утерянных Германией колоний было бы желательным, но не самым важным, и он даже помог бы Англии войсками, если бы она встретила где-либо трудности". "Он закончил,- вспоминает Блюментритт,- заявив, что его цель - мир с Англией на основе, которую она будет считать совместимой со своей честью, чтобы принять" [30].
Случайно ли Черчилль не обратил внимания на эти высказывания? Вряд ли. Во всяком случае, вся его концепция сводилась к отрицанию каких-либо политических мотивов в решении Гитлера.
Удивительная метаморфоза произошла вскоре после этого с Лиддел Гартом. В известной работе "Стратегия", изданной впервые в 1954 году в США, мы не найдем и намека на какие-либо политические причины, которыми, как он сам ранее считал, мог руководствоваться Гитлер. "Причина рокового приказа Гитлера об остановке,- писал теперь Лиддел Гарт,- никогда не будет полностью ясна. Один мотив, который он упомянул,- боязнь, что немецкие механизированные войска увязнут во фландрских маршах.., другой - его желание сохранить боеспособность бронетанковых соединений для следующего сокрушительного удара по Франции. Третий - вера, укрепленная Герингом, что немецкая авиация сможет предотвратить какую-либо крупную эвакуацию из Дюнкерка... Но анализ показывает, что наиболее важной причиной был психологический результат небольшой английской контратаки двумя танковыми батальонами, которая была произведена у Арраса 21 мая против фланга немцев, вышедших к морю..." [31]. Так известный английский военный теоретик не только поддержал, но и развил официальную версию предыстории Дюнкерка.
Никаких новых выводов не содержит и монография Д. Дивэйна "Девять дней Дюнкерка", в которой день за днем рассматривается ход эвакуации английского экспедиционного корпуса. Ее автор развивает те же факторы военного характера. Во-первых, немецкое командование, уверяет он, никогда не принимало всерьез новую философию ведения войны - философию "блицкрига" - и, опасаясь, что бронетанковые соединения могут подвергнуться ударам с флангов, отдало приказ о приостановке наступления. Во-вторых, оно вообще не верило в возможность разгрома англичан и поэтому не имело планов использования бронетанковых сил после достижения ими моря. К этим двум факторам Д. Дивэйн вслед за Лиддел Гартом добавляет третий - английскую контратаку под Аррасом, потрясшую немцев. Говорит он и об ошибках, допущенных Рундштедтом и Боком, в результате которых они не смогли зажать англичан между "молотом и наковальней", а также о переоценке Герингом возможностей люфтваффе [32]. Но показательно не только то, о чем говорит автор, но и то, о чем он умалчивает. В книге нет и намека на возможность существования политических причин, которыми если не руководствовался, то мог руководствоваться Гитлер.
Надо сказать, что некоторые авторы отвергают официальные толкования Дюнкерка. Так, например, С. Кинг-Холл решительно выступает против разъяснений Лиддел Гарта, квалифицируя их как "первоклассное заблуждение". "Это экстраординарное решение,- пишет он о приказе Гитлера от 23 мая 1940г.,- можно объяснить главным образом желанием смягчить унизительный характер поражения англичан и, тем самым, создать для них возможность согласиться на мирные предложения". Не менее категорично высказывается и такой авторитетный в этом вопросе автор, как фельдмаршал Александер, командовавший под Дюнкерком первой английской дивизией. "Мы были полностью окружены, за исключением коридора, ведущего к нашей базе... Если бы Гитлер бросил все силы своих армий для разгрома британского экспедиционного корпуса, он никогда не смог бы эвакуироваться. Если бы меня спросили: "Кто спас британский экспедиционный корпус? Мой ответ был бы - "Гитлер"" [33],- подчеркивал Александер в своих мемуарах.
В пользу этой точки зрения можно привести довольно скупые, но, тем не менее, весьма примечательные высказывания о настроениях, которые царили среди части правящих кругов Англии летом 1940 года. Особый интерес в этой связи представляет свидетельство "человека Мюнхена" лорда Галифакса. Как сообщает он в своих воспоминаниях, во время Дюнкерка Черчилль собрал всех членов правительства и заявил, что Англия "могла бы заключить на определенных условиях" мир с Гитлером, но это был бы не мир, а "передышка" и он "не считает его совместимым со своей совестью и честью". Еще один интересный факт сообщил Б. Прютц, занимавший в 1940 году пост шведского посла в Лондоне. 17 июня 1940г., когда Франция приняла решение капитулировать, заместитель министра иностранных дел Англии Р. Батлер заявил Прютцу: "Нельзя допустить, чтобы твердолобые вроде Черчилля помешали переговорам (с Гитлером)". По указанию Галифакса, который тогда еще был министром иностранных дел, Батлер сделал послу следующее заявление: "Английская внешняя политика должна диктоваться здравым смыслом, а не амбицией". Это сообщение, переданное Прютцем в Стокгольм, стало одной из причин ослабления шведского нейтралитета: Берлин получил разрешение транспортировать через территорию Швеции свои войска [34].