Правда и вымысел о второй мировой войне
Шрифт:
Уже в июне 1940 года первые транспорты с американским оружием прибыли в порты Англии. В июле - августе, когда начались массовые поставки, положение начало заметно меняться к лучшему. Однако опасность не исчезла. Вот что об этом писал Черчилль. "Я, тем не менее, часто думал,- вспоминал он впоследствии об этих трудных для Англии месяцах,- что произошло бы, если бы 200 тыс. немецких штурмовых войск удалось высадиться на побережье". Ранней весной 1942 года, когда Советская Армия сдерживала главные силы фашистского вермахта, а опасность немецкого вторжения в Англию давно исчезла, английский премьер попытался дать ответ на этот вопрос. 23 апреля на закрытой сессии палаты общин он заявил: "...В 1940 году силы вторжения численностью около 150 тыс. отборных солдат могли произвести ужасные опустошения в наших рядах". Крайнюю серьезность положения в те дни признает и К. Эттли, ставший в мае 1940 года заместителем премьер-министра. На вопрос своего биографа
Гитлер и фашистская верхушка знали о трудном положении Англии. Были осведомлены они и о наличии капитулянтских тенденций среди части ее правящих кругов. Прежний опыт - опыт Мюнхена и "двойной политики" лета 1939 года и, наконец, "странной войны" - подсказывал им, что с Англией можно договориться, заключить выгодный мир, который развяжет руки против страны социализма. Как и в дни Дюнкерка, Гитлер считал, что разгром англичан и ликвидация Британской империи не в интересах рейха. "Такой исход,- заявил он на совещании командующих родами войск 13 июля 1940г.,- не принесет каких-либо выгод Германии. Немецкая кровь была бы пролита за то, что было бы выгодно лишь Японии, Соединенным Штатам и другим". "...Гитлер был заинтересован в заключении соглашения с Англией,- писал Ч. Уилмот в книге "Борьба за Европу", книге, завоевавшей немалую популярность среди тех, кто стоит на позициях антикоммунизма и приветствует любую попытку ревизии и фальсификации истории военных лет,- которое дало бы ему свободу рук на Востоке и позволило избежать "войны на два фронта"... Игнорируя уроки истории, Гитлер надеялся на новый "Мюнхен" или, по крайней мере, на "Амьен"" [44]. В данном случае выражение "игнорируя уроки истории" звучит весьма странно - ведь Гитлер как раз учитывал английскую политику "умиротворения". Но в остальном Уилмот прав.
Сразу же после капитуляции Франции Гитлер начал новое "мирное наступление". Через папского нунция в Лондон были переданы условия мира, а 28 июня папа направил секретные послания Черчиллю, Гитлеру и Муссолини с предложением посредничества для заключения "справедливого и почетного мира". В начале июля, как отмечает П. Флеминг, Ватикан получил ответ из Лондона. Из него было видно, что Англия "расположена к переговорам". И они сразу же начались. Английский публицист Л. Томпсон приводит многочисленные данные о контактах между представителями Англии в Швейцарии и германскими агентами. В тайных переговорах, в частности, принимал участие английский посол Д. Келли. Одновременно в Лондоне шла борьба между Галифаксом, склонявшимся к прекращению войны путем соглашения с Германией, и Черчиллем, сторонником "борьбы до конца". Гитлер знал об этом и, по свидетельству Гальдера, ожидая результата, даже отложил открытие сессии рейхстага. 19 июля Гитлер выступил с речью в рейхстаге, заявив, что "не видит причин для продолжения войны". Одновременно, как признает Черчилль, через Швецию, Ватикан и США были предприняты новые шаги, чтобы убедить Великобританию начать мирные переговоры [45].
В это же время германская разведка по указанию Риббентропа и Гитлера сделала попытку привлечь на свою сторону герцога Виндзорского - бывшего английского короля Эдуарда VIII, известного своими профашистскими симпатиями. Германский посланник в Лиссабоне, куда из Мадрида прибыл Эдуард с супругой, получил предписание Риббентропа передать ему следующее: "Германия полна решимости любыми средствами принудить Англию к миру и после достижения этого готова выполнить любое желание герцога, в том числе о вступлении его и герцогини на престол" [46].
Июльский "мирный натиск" не дал результатов. Идеи Черчилля победили. 1 августа Гитлер утвердил директиву № 17 о начале воздушного наступления на Англию. Началась "битва за Британию".
Вопрос о плане "Морской лев", его разработке, степени готовности и причинах отмены является одним из самых принципиальных и интересных среди проблем "битвы за Британию". Два подхода, две версии характерны для тех, кто пытается ответить на него. Первая сводится к тому, что никаких оснований у фашистской верхушки Германии рассчитывать на капитуляцию Лондона не было, а "Морской лев" был задуман как вполне реальный план. Для его осуществления, заявляют сторонники этой точки зрения, германское командование провело большую подготовку, и только укрепление обороноспособности Англии, а главное выигрыш воздушного сражения в августе - сентябре 1941 года заставили Гитлера сначала перенести срок, а весной 1941 года вообще отказаться от вторжения. Основные компоненты этой версии содержатся в рассказе Черчилля о событиях июля - сентября 1940 года. Ее положения полностью разделяют официальный историк Р. Уитли, М. Фут. Но наиболее последовательно обосновывает версию П. Флеминг [47].
Сторонники
Если П. Флеминг отвергает "легенду о германском дилетантизме" при разработке "Морского льва", то М. Шульман, Лиддел Гарт, Д. Рейтлинжер, С. Кинг-Холл, Ф. Гудхардт и другие авторы второго направления, опираясь, в частности, на немецкие данные, весьма убедительно показывают, как и почему подготовка вторжения превратилась из военного в чисто политическое мероприятие.
"Действительная причина отказа Германии пересечь канал заключается в том, что Гитлер твердо верил в политическое урегулирование с Англией",-писал в 1947 году М. Шульман. Проанализировав показания гитлеровских генералов, решения, принятые на военных совещаниях 21 и 31 июля 1940г., проходивших под руководством Гитлера, Лиддел Гарт сделал вывод, что уже в то время фашистский диктатор уделял гораздо больше внимания подготовке нападения на СССР, чем операции "Морской лев". "Этот поворот в его планах,- подводит он свой итог,- был выгоден Англии в это критическое время". "Гитлер вряд ли воспринимал операцию "Морской лев" серьезно, а не как блеф",- пишет Дж. Рейтлинжер в книге о фашистской агрессии против СССР. Еще более определенно высказывается Кинг-Холл. "На основании фактов, ныне известных,- подчеркивает он,- сомнительно, было ли вторжение в Англию предусмотрено вообще в его планах (Гитлера.
– Г. Р.) на какой-либо отрезок времени" [48].
Может быть, факты, как утверждают представители первого направления, противоречат этому мнению? Отнюдь нет. Первое официальное заявление о вторжении в Англию было сделано 2 июля 1940г., когда Гитлер направил главнокомандующим родов войск приказ начать изучение обстановки. Однако из приказа видно, что операция рассматривалась им лишь как "возможное событие". В свою очередь, отдавая приказ о подготовке необходимых данных, начальник генерального штаба сухопутных сил Кейтель заканчивал его словами: "Всю подготовку проводить с учетом, что вторжение является пока только планом и окончательно еще не решено. Об этом должны знать лица, лишь непосредственно связанные с операцией". Следующая директива, написанная Гитлером 16 июля 1940г., начиналась так: "Я решил начать подготовку и, если окажется необходимым, провести вторжение в Англию". Ее текст, как верно заметил Лиддел Гарт, звучит весьма неопределенно. И даже П. Флеминг, отстаивающий реальность "Морского льва", отмечает, что она совершенно отлична от вполне ясных и определенных директив Гитлера о подготовке нападения на Польшу, Югославию, Советский Союз [49].
Чем это можно объяснить? По всей видимости, тем, что Гитлер, рассчитывая на капитуляцию Англии, решил отдать предпочтение подготовке агрессии против СССР. Мир, а возможно, и сотрудничество с Англией должны были стать важной предпосылкой в решении "русского вопроса". Что это было действительно так, показывают решения, принятые 21 и 31 июля. Как записал после совещания 21 июля Гальдер, Гитлер заявил Браухичу, в то время начальнику генерального штаба, что вторжение "будет предпринято только тогда, когда не удастся другими средствами прийти к соглашению с Англией". И тут же фашистский диктатор высказал свои опасения по поводу позиции СССР, на помощь которого, как он заметил, рассчитывает Лондон. "Наше внимание должно быть направлено на решение русской проблемы и подготовку планирования",- заявил фюрер. Еще через десять дней, 31 июля 1940г., на новом совещании было принято окончательное решение: весной 1941 года напасть на Советский Союз. И снова Гитлер связывал его с судьбами Англии. "Россия весьма обеспокоена быстрым развитием западноевропейской обстановки,- заявил он, согласно записи Гальдера,- ...англичане, подобно тонущему человеку, будут надеяться, что положение претерпит радикальные изменения в течение шести или девяти месяцев. Но если Россия будет разбита, у Англии исчезнет последняя надежда. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия... Срок - весна 1941 года... Начало - май 1941 года... Маскировка: Испания, Северная Африка, Англия..." [50].
Таким образом, всего через четыре дня после "директивы № 16" следует отнюдь не расплывчатое, а вполне определенное решение приступить к подготовке агрессии против СССР (план "Барбаросса"). Не это ли определило отношение Гитлера к операции "Морской лев"? В свете последующих событий зависимость второго от первого совершенно очевидна. И все же некоторые английские историки, признавая определенное влияние решений 21 и 31 июля 1940г. на судьбы "Морского льва", пытаются преуменьшить их значение. Особенно заметно это у П. Флеминга, который опускает самую важную часть решений 21 и 31 июля: ту самую, где говорилось о коренном повороте от подготовки "Морского льва" к плану агрессии против СССР.