Правда смертного часа. Посмертная судьба
Шрифт:
Оксана: «После этих таблеток я была в каком-то заторможенном состоянии, — мало что помню про этот день…»
В. Шехтман: «Как мог получить заграничный паспорт? Очень просто! Все эти дни мы еще выезжали… 20-го или 21-го утром мы были у цыгана— смотрели гитару… Утром— холодный душ, дзиньк! ампулу — и поехали. Абсолютно нормальное состояние. Но ампулы уже хватало ненадолго. Если еще было— поддерживал себя… А к вечеру почти всегда — в разобранном состоянии».
Из ОВИРа Высоцкий возвращается домой, днем к нему заезжает Владимир Баранчиков: «Все эти дни мы перезванивались
— Уже выхожу… Дозу уменьшил, чувствую себя лучше…
Он нормально разговаривал с Мариной, говорил, что взял билет на Париж…»
Марина Влади: «…И вечером 23 июля (очень многие люди ведут отсчет последних дней от 25 июля, поэтому ошибаются на один день. — В. П.) — наш последний разговор:
— Я завязал. У меня билет и виза на двадцать девятое. Скажи, ты еще примешь меня?
— Приезжай. Ты же знаешь, я всегда тебя жду.
— Спасибо, любимая моя.
Как часто я слышала эти слова раньше… Как долго ты не повторял их мне. Я верю. Я чувствую твою искренность. Два дня я радуюсь, готовлю целую программу, как встретить тебя, успокоить, отвлечь. Я прибираю в доме, закупаю продукты, приношу цветы, прихорашиваюсь…»
А. Штурмин: «Последняя неделя… Я заезжал к Высоцкому 22 июля — на короткое время… Я тогда работал в Олимпийской деревне, и меня подгоняли дела. (А. Штурмин устраивает Высоцкому и Янкловичу пропуска в Олимпийскую деревню.) Но я почувствовал, что там что-то не так…»
И. Бортник: «Я уехал… Дома сразу же лег спать. Дальше я знаю со слов Татьяны (жены Бортника).
— Володя приехал в половине шестого — абсолютно трезвый, в светлом джинсовом костюме… Постоял над тобой… «Ну как же так?» Вытащил ключи от машины и уехал…
Больше с того утра я его живым не видел…»
Что делал Высоцкий с шести до десяти вечера — точно неизвестно…
Оксана: «Как всегда, мотались по Москве. Туда-сюда… В ВТО мы пришли на пять минут. Водка кончилась, мы поехали в ресторан ВТО…»
В. Шаповалов (актер Театра на Таганке): «Моя жена видела Володю у ресторана ВТО — совершенно отрешенное лицо… Он ее не узнал».
Многие люди видели В. В. в этот день… «Ехал очень быстро по улице Горького…», «Сидел в ресторане ВТО, я к нему не подошел…», «Видела у ВТО — Володя был с остановившимися глазами…» Видели многие, и все запомнили, запомнили навсегда, потому что больше
В. В. из дома не выходил, потому что это было в последний раз…
Анатолий Бальчев: «Я встретил Высоцкого 22 июля в ресторане ВТО, Володя был в плохой форме. Он приехал около одиннадцати, мы сели за один столик, стали что-то есть… Все время подходили люди: было такое впечатление, что они его тысячу лет не видели. И все хотели выпить с Володей. Видя его состояние, я старался эту толпу отогнать…»
Оксана: «Я настолько была занята Володей, что мало что помню… Мы приехали туда на пять минут, Володя хотел купить бутылку водки. Дружников там сидел… Возможно, там был Толя Бальчев. Но за нашим столиком было так мерзко, что мы быстро ушли…»
А. Бальчев: «Потом Володя
— Толя, ты возьми бутылку водки с собой… Я пить не буду — будем только угощать.
Еще я хорошо помню, что у него с собой было много денег — целая пачка. И мне показалось, что он от них пытался избавиться, пытался их отдать. Как будто предчувствовал…
Да, бутылку я взял. Володя, который очень редко кому-нибудь доверял свою машину, сам попросил меня вести «Мерседес», отдал ключи:
— Давай, поехали.
С нами поехал актер Дружников. Когда мы подъехали к дому, Володя все-таки отобрал у меня бутылку:
— Я ее беру — ко мне должны приехать…
Ну а переубедить, уговорить его было невозможно.
Я приехал домой, позвонил на Малую Грузинскую. Женский голос…
— Это Оксана?
— Какая Оксана?! Это Нина Максимовна. Володя уже спит.
Я немного успокоился».
22 июля Нина Максимовна, вероятно, приезжает во второй половине дня и ждет Высоцкого…
В. Янклович: «Я видел его «Мерседес» около ВТО, но не зашел. Знал, что начинается… На следующий день Володя рассказал мне, что привел домой Дружникова, разговаривал с ним…»
В. Нисанов: «В эти последние дни Володя редко выходил из дома, но я хорошо помню, что он однажды ездил в ВТО. Привез актера Дружникова и поднялся ко мне. На кухне посадил его напротив себя:
— Давай, рассказывай про всех наших ушедших друзей… Как жили…»
Оксана: «Володя спрашивал Дружникова про Алейникова, про Чиркова… Про тех, с кем работал Алейников…» (Дочь Алейникова — жена В. Н. Нисанова. — В.П.)
В. Нисанов: «Дружников рассказывал по мере своих сил…
А потом спросил:
— Володя, а правда, что у тебя два «Мерседеса»? А правда, что у тебя квартира 120 метров?
— Да, правда…
Обыкновенная зависть… И это не понравилось Володе…
— Ну, я пошел. Валера, ты его проводишь…
И ушел к себе…»
Оксана уезжает ночевать к себе домой, остается, вероятно, Нина Максимовна…
Наступает 23 июля…
Оксана: «Последние дни… Было ощущение проходного двора. Все приезжали как бы навестить, — все время шло какое-то движение. Был даже Олег Халимонов… Два раза приезжал Леша Штурмин, все постоянно заезжали… Более или менее постоянно были Толя Федотов, Валера Янклович и Вадим Иванович Туманов…»
Л. Сульповар: «Утром 23-го в институт Склифосовского приехали Янклович и Федотов. Федотов попросил у меня хлоралгидрат — есть такое средство, которое мы назначаем при перевозбуждениях. Но даем только с помощью клизмы. Этот хлоралгидрат в таких больших ампулах — 400 миллилитров.
Федотов попросил… Янклович сказал мне, что он — реаниматолог. А я слышал от Володи, что у него есть такой надежный человек, который часто его сопровождает… Хлоралгидрат я дал…»
Хлоралгидрат обладает снотворным, седативным, и противосудорожным действием, в больших дозах вызывает наркоз с продолжительностью сна до восьми часов. При приеме внутрь всасывается быстро, обладая раздражающим действием.