Правда выше солнца
Шрифт:
Если случится война.
Локшаа глядит на главный монитор, где видна неподвижная картинка: выстроившиеся кругами воины. Серые фигурки в камуфляжной броне отсюда кажутся неживыми, игрушечными. Неопасными. Ошибочное впечатление. Это самая грозная сила Северного Союза.
На стене оживает переговорник. Его последнее изобретение, также родом с Земли. Легче всего совершать открытия вдали от жадных посторонних глаз.
– Мой бог, – журчит голос референта, – к вам с визитом Хальдер Прекрасная, Владычица Горной Обители, Самодержица Пустоши,
– Впустить! – бросает он. Одёргивает складки полевой формы – та почти не отличается от солдатской, только знак командующего рдеет на груди. Оглядывает мостик. Помещение смотрится неказисто, грубовато, по-военному: бетонные стены, лупоглазые мониторы полукругом, казённой краской выкрашенный пульт.
Закрыть глаза, представить на минуту всё так, как подобает. Пусть будут свечи, бархат на столе, картины. И обязательно зеркала, больше зеркал – она любит, кажется. Форма командующего?.. А пусть останется; и так хороша. Что ещё? Да, узоры на теле. Немного на шее и на тыльной стороне рук. Чёрные по смуглой коже, неброско и со вкусом.
Готово.
Стук в дверь. Локшаа открывает глаза, придирчиво смотрит вокруг. Свечи потрескивают и тянут к потолку язычки пламени, стол укрыт бархатной скатертью, с каждой стены глядит пейзаж. Ледяное море в грозу, Горная Обитель весной и Пустошь – такая, какой он её запомнил, бескрайние травы под тусклым пятном осеннего солнца. Между картинами – чёрные провалы зеркал. Отражения можно придумать потом.
– Входи! – произносит он.
Она входит. Невысокая, закутанная в серый плащ, стройная до хрупкости, как стеклянная кукла. Каштановые волосы искрятся, отблески свечного пламени играют в зрачках. Высокие скулы, лёгкая линия подбородка, маленький нежный рот.
И огромные призрачные крылья за спиной – сотканные из почти незримых парцел, мерцающие, еле заметные, уходящие в потолок, растворяющиеся в воздухе.
– Властвуй, Локшаа, – говорит она, усаживаясь за стол.
– Властвуй, Хальдер, – откликается он. – Выпьешь вина?
Смеётся. Будто щебечет птица.
– Твоё вино – тоже иллюзия? Как картины?
– Всё на свете – иллюзия, – говорит он, открывая шкафчик и доставая запечатанную амфору. – В какой-то мере.
– Нет, послушай, я серьёзно, – Хальдер поднимает ладонь. – Если это морок, то пить не буду.
– Это с Земли, – гордо улыбается Локшаа, откупоривая амфору. – Родосское. Попробуй.
Вино льётся, звенит о тонкое стекло – единственный звук в глухой тишине командного пункта. Хальдер пьёт, опустив ресницы, задумчиво ставит бокал на иллюзорный бархат. Коротко облизывает губы.
– Восхитительно, – говорит она. – Какие-то смолистые нотки... Продашь бочонок?
– Не бочонок, а пифос. И не продам, а подарю, – он салютует бокалом. – Смола – это от пробки. С эллинскими винами такое часто бывает. А твои гэлтахи, небось, только пиво варят?
– Эль, – пожимает плечами Хальдер. –
Локшаа присаживается напротив. Крутит в пальцах прозрачную ножку бокала. Этикет предписывает до десяти минут праздных речей прежде, чем можно говорить о деле. Она ценит этикет, кажется.
– Ты сейчас с Земли? – спрашивает он. – Или шагнула из своих владений?
– Я не телепортировалась. Летела. Всё равно у тебя повсюду башни, экраны, не пробиться.
– Сейчас у всех экраны и башни. Время такое.
– Да. У всех.
Они снова пьют.
– Эх, вот ещё пару сотен лет всё было бы спокойно – и можно переселяться на Землю, – говорит он. – Я бы там и остался.
Хальдер смотрит, не мигая.
– Так останься, – говорит она. – В чём помеха?
– Наш дом – Батим, – говорит он. – А в доме нужно поддерживать порядок. Любой ценой.
Она подбирает край скатерти, пропускает бархат между пальцами, приглядывается, оценивая достоверность иллюзии.
– Дом – там, где пневма, – призрачные крылья подрагивают. – Дом – там, где власть. Мне и тут, и на Земле неплохо.
Переводит взгляд ему за плечо, туда, где на мониторе видны солдаты, ожидающие божественного приказа.
– Что, хочешь перебросить своих красавцев на Землю?
Локшаа стискивает бокал так, что едва не раздавливает тонкое стекло.
– Ерунда, – цедит он, через силу улыбаясь. – Почему ты так решила?
Хальдер поводит плечом:
– Взводы выстроены кругами. Хреново для атаки, но в самый раз для телепортации. Вот и подумала – не в Содружество же ты их закидывать будешь, там экраны над материком. А внутри Союза дешевле и проще возить солдат на транспортёрах. Остаётся Земля.
Локшаа проводит рукой по волосам. Сказать ей? Нет, решает он, не стоит.
– Телепортация войска... – Хальдер недоверчиво качает головой. – Никто ещё не перебрасывал между мирами объекты такой массы. Опасно.
– Да не собираюсь я их никуда перебрасывать, – говорит он беспечно. – Просто отрабатывал строевые приёмы. Войско мне нужно здесь. А на Земле хватит той сотни, которая сейчас охраняет Парнис.
Хальдер забавно кривит губы: недоверие, ирония. Поводит рукой, опасно наклонив бокал. Кровавая влага колышется у самой кромки.
– Да, твои молодцы нам могут пригодиться, – говорит она. – Как на пороховой бочке сидим. На подпиленном суку. Повсюду запускаем шпионов, доверия друг другу ни на грош. Подозреваем всех и вся... Ох, как же надоело.
Подаётся вперёд, заглядывает в глаза Локшаа.
– У тебя ведь есть шпионы на моей Пустоши? А?
Лукаво улыбается.
– Нет, конечно, – отвечает Локшаа. – Ни единого. Смерть милосердная, мы ведь союзники, Хальдер! Как можно?!
У него действительно нет ни одного шпиона на Пустоши – только трое в Горной Обители, пятеро на островах Ледяного моря и по двое в Серебряных, Медных и Стальных землях. Совсем немного. Они ведь союзники.