Правда выше солнца
Шрифт:
Кадмил с трудом подавил желание вздохнуть от облегчения. Невероятно, невозможно, однако это случилось опять: ему удалось переспорить верховного бога.
– Вы не пожалеете, – сказал он пьяным от счастья голосом. – Немного времени – всё, что мне надо. У эллинов появится новый любимый царь. И ненавистная ведьма, которую все проклянут. Я прямо слышу, как про неё кричат глашатаи! – он раскинул руки. – Семела Чёрное Сердце! Ведьма Семела, Семела-святотатец! Обманула подданных, извратила обряды богов! Алитею станут считать тёмным и низким культом. А вас – то есть, Аполлона – будут превозносить ещё выше. Возвращение к истокам, к старой
– Хорошо, хорошо, – Локсий потёр ладонями щёки. – Ох... Смерть милосердная, то ли я выжил из ума, то ли твоя «золотая речь» даже на меня действует. Поступай, как знаешь. Сейчас мне нужно отбыть на Батим. Сколько тебе надо дней, чтобы всё провернуть?
– Полагаю, недели вполне хватит, – «золотая речь», которой Кадмил утром сразил Акриона, действовала, конечно, только на людей. И то с известными ограничениями. Ах, если бы это работало с богами!..
– Значит, договорились, – Локсий вышел из-за стола, приблизился. Он был очень высок, и Кадмилу, как обычно, пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо. – Надеюсь, что, когда вернусь, у людей появится новый правитель, а у тебя – подробная информация о практиках.
– Будет сделано, мой бог, – Кадмил поклонился и, пятясь, вышел из кабинета.
Затворив за собой дверь, он, не стесняясь стражников, вытер пот со лба и перевёл дух. Самое трудное удалось на славу. Он снова уломал начальство сделать всё по-своему. Сумел переспорить самого Локсия! Превзошёл учителя! Вот задача, вот труд, вот высшая цель: постоянное совершенствование ума, мастерство управлять другими с помощью ловко выстроенной логики, искусство находить тайные слабости.
Слабости есть у всех.
«Как довелось угадать с Коринфом, а? – Кадмил поёжился. – Он аж в лице поменялся. Помнит, помнит... Нет, дело об алитее, конечно, важней всего. Как знать, может, если всё получится, он наконец-то соизволит меня усилить. Или, чем смерть не шутит, согласится обратить Мелиту».
Но главное – сегодня он переспорил бога!
Кстати, об алитее.
Если пневмы за последние дни стало поступать меньше, Локсий об этом узнает. Тогда – прощайте, мечты и надежды. И здравствуй, скучный, отвратительно рациональный план Локсия. Ну в самом деле: волочь на допрос старушку-вдову, устраивать тоскливые царские браки – разве это дело для Гермеса, вестника богов? Смешно даже. Поэтому, прежде чем вершить историю Эллады, стоит по-быстренькому сходить в лабораторию и затребовать у Ификла отчёт по энергии за месяц. Так и сделаем.
Кадмил защёлкал сандалиями по широкой лестнице. В лабораторном комплексе не водилось лифтов. На взгляд Кадмила, это было дико – особенно если принять во внимание факт, что к моменту прихода богов на Землю эллины и тиррены уже успели изобрести механические лифты для эффектного появления актёров на театральных орхестрах. Тем не менее Локсий, обустраивая земную резиденцию, решил обойтись без этих замечательных инженерных конструкций. Немудрено: он сам, его верный прислужник Кадмил и высокие гости родом с Батима могли свободно перемещаться по воздуху. А рабам и жрецам достаточно лестниц.
И неважно, что кое-кто искусственно ограничен в божественных возможностях. Неважно, что у кое-кого с утра не было времени возлечь на ложе. Неважно, что пневмы после ночных приключений не осталось даже на мгновение полёта. Надо на третий этаж? Топай, дружок, пешком. По десяти лестничным пролётам, по двум сотням ступеней. Здоровее будешь.
Третий этаж Кадмил мог отличить от прочих с закрытыми глазами. Не по запаху (хотя здесь всегда стоял слабый аромат дезинфекции – Локсий был помешан на чистоте), не по звукам (хотя постоянный гул силовых установок и периодический треск разрядов ни с чем не спутаешь), а по особенному сиротливому чувству, которое помнилось с десятилетнего возраста. Здесь закончилось его человеческое детство и началась божественная юность.
День выдался солнечный, и жрецы держали двери лабораторий нараспашку, чтобы сквозняк хоть немного облегчал полуденную духоту. Кадмил шёл мимо залитых светом комнат, в каждой из которых творилось что-то завлекательное. Стрекотали регистраторы, журчала вода в охладителях, где-то хрюкала подопытная свинья, где-то ругался лаборант, не вовремя тронувший крышку заряженного прибора. Мало кто здесь доподлинно знал, чем занимается, и какова суть вверенных ему экспериментов; не знал этого и Кадмил. Локсий давал подчинённым самые подробные инструкции, но редко раскрывал цель опытов. Впрочем, вряд ли кто-то из людей сумел бы понять, в чём эта цель заключается. Недаром даже среди богов Локсия почитали как выдающегося учёного, чьи методы были непостижимы и удивительны.
Вероятно, на Земле он занимался вещами, запрещёнными на Батиме, иначе не было смысла строить здесь столь мощную лабораторию. Морфировал ли он людей в животных? Изучал ли побочные эффекты магических излучений – мутагенные, болезнетворные, смертельные? Кадмил старался держаться подальше от таких вопросов. Так или иначе, именно здесь разработали летательный костюм для ложного Гермеса. И много чего иного; например, никто из прочих богов не мог похвастаться такими миниатюрными средствами удалённой связи, какие были в распоряжении Локсия. И, разумеется, в распоряжении Кадмила.
Путь лежал в дальний конец этажа, в кабинет жрецов-аналитиков. Как всегда, пятнадцатая по счету дверь справа была закрыта; и, как всегда, Кадмил замедлил шаг, проходя мимо. В этот раз он, повинуясь невольному порыву, мимоходом тронул дверь ладонью. Та приоткрылась.
Кадмил остановился, нерешительно глядя в светлый проём, откуда тянуло затхлым запахом деревянной мебели, шерстяных матрасов и ещё чем-то неуловимо знакомым, вызывавшим смутное беспокойство. Изнутри доносилось шуршание, негромкий стук, шлепки босых ног по плиткам пола. Кадмил шагнул к двери, распахнул её и заглянул внутрь.
С тех пор, как он был тут в последний раз, ничего не изменилось. Всё так же стояли двухъярусные кровати у стен, всё так же свешивалась с потолка единственная лампа, так же ютился у окна утлый столик. Сейчас здесь хлопотал раб – вот почему дверь была не заперта. Раб наводил в нежилом помещении никому, в общем-то, не нужную чистоту: смахивал пыль, перетряхивал матрасы. Увидев Кадмила, он бросился на колени и торопливо коснулся ладонями пола.
Рассеянным жестом Кадмил разрешил рабу встать. Обвёл взглядом комнату. Да, ничего не изменилось. Даже свет остался таким же: бледным, чистым и скучным, будто бы специально созданным для детей, разлучённых с родителями. Именно сюда жрецы когда-то привели перепуганного, хнычущего мальчика, названного в честь бога – покровителя торговцев, воров и мореходов. Семья мальчика вела свой род от древнего племени пеласгов. Того, кого эллины звали Гермесом, пеласги тысячи лет почитали под именем Кадмил.