Правда
Шрифт:
— То есть ты предлагаешь… уклониться от выполнения контракта?
— Именно это, ять, и предлагаю. Не хрен, ять, мелким шрифтом печатать!
— Кто-нибудь обязательно опознает Чарли. Похоже, в этом городе мертвые не умеют лежать спокойно.
— Вот уж это, ять, я обеспечу, — пообещал господин Тюльпан.
Господин Кноп задумчиво пожевал губу. Он гораздо лучше господина Тюльпана понимал, что им, выбравшим подобный способ зарабатывать себе на жизнь, нужна определенная… репутация. Нигде ничего не фиксировалось, но слухираспространялись
Но в словах господина Тюльпана был смысл. Этот город начинал доставать господина Кнопа. Оскорблял его тонкую натуру. Вампиры и вервольфы… Грузить подобными вещами приличного человека — это не по правилам. Это называется «позволять вольности». Ну а…
…Репутацию можно поддерживать всякими способами.
— Я думаю, нам следует объяснить ситуацию нашему другу-законнику, — медленно произнес он.
— Прально! — мгновенно согласился господин Тюльпан. — А потом, ять, я оторву ему башку.
— Зомби этим не убьешь.
— Вот и отлично. Значит, у него будет возможность увидеть, куда я ее ему засуну.
— А потом… Потом мы еще раз посетим тот листок. Когда стемнеет.
«Чтобы забрать снимок», — добавил он про себя. Хорошая причина. О такой причине не стыдно было рассказать миру. Но на самом деле имелось кое-что еще. Эта вспышка… темноты испугала господина Кнопа до самой глубины его низменной души. Не совсем приятные воспоминания стремительным потоком хлынули в сознание.
За всю свою жизнь господин Кноп приобрел немало врагов, но это ничуть не беспокоило его, потому что все его враги были мертвы. Однако этот темный свет как будто выжег определенные части его разума, и теперь ему стало казаться, что враги не исчезли из вселенной, а просто… отдалились и сейчас издалека наблюдают за ним. Причем далекими они стали только с его точки зрения, но с точки зрения врагов они были настолько близко, что могли протянуть руку и дотронуться до него.
И лишь об одном господин Кноп не хотел говорить вслух. Даже господину Тюльпану. На самом деле им понадобятся все деньги, полученные за эту работу, потому что в темноте он увидел, что пора уходить на покой.
Богословие не принадлежало к наукам, в которых господин Кноп мог похвастать обширными знаниями, даже несмотря на то, что ему не раз приходилось сопровождать господина Тюльпана в некоторые видные храмы и часовни. Однажды, к примеру, затем, чтобы свернуть шею верховному жрецу, посмевшему обмануть самого Честни «Психа» Шнаббса. Но даже те немногие знания, которые господин Кноп все же успел впитать, говорили ему сейчас: настало время проявить к этой области более пристальный интерес. Может, стоит вернуть храмам деньги или, по крайней мере, некоторые вещи, которые он оттуда унес. Проклятье, а может, следует перестать есть говядину по вторникам или дать еще какой обет. Возможно, после этого исчезнет ощущение, как будто тебе только что открутили затылок.
Хотя… Все это дело далекого будущего. А сейчас, согласно неписаному кодексу, у них было два выхода: они могут в точности выполнить инструкции господина Кривса, что лишь подтвердит их репутацию как настоящих профессионалов, или могут придушить господина Кривса (а с ним, если что, и нескольких свидетелей), после чего смотаться из города, устроив перед отъездом небольшой пожар. Подобные новости распространяются не менее быстро. Нужные люди поймут намек. Поймут, насколько была расстроена контрактом Новая Контора.
— Но сначала мы… — Господин Кноп вдруг замолчал, а потом сдавленным голосом спросил: — У меня за спиной никого нет?
— Нет, — ответил господин Тюльпан.
— Мне показалось, я слышу чьи-то… шаги.
— Здесь, ять, кроме нас, никого нет.
— Хорошо, хорошо.
Господин Кноп вздрогнул, потом одернул пиджак и оглядел господина Тюльпана с головы до ног.
— И приведи одежду в подарок, хорошо? Послушай, из тебя уже дуст сыплется.
— Ничего страшного, — успокоил господин Тюльпан. — Зато уши всегда торчком. И хвост дубинкой.
Кноп вздохнул. Господин Тюльпан искренне верил в содержимое каждого пакетика, что бы там ни находилось, а находился там, как правило, разбавленный перхотью кошачий порошок от блох.
— Силой мы от господина Кривса ничего не добьемся, — сказал он.
Господин Тюльпан хрустнул суставами пальцев.
— Силой, ять, можно добиться всего. И от кого угодно, — хмыкнул он.
— Нет. У такого, как он, всегда за спиной маячат какие-нибудь мускулы, — возразил господин Кноп и похлопал себя по карману. — Что ж, пора господину Кривсу познакомиться с моим маленьким приятелем.
Доска тяжело упала на покрытую коркой поверхность реки Анк. Осторожно перемещая вес и крепко сжимая в зубах веревку, Арнольд Косой перелез на доску. Она немного погрузилась в жижу, но осталась, за неимением более подходящего слова, на плаву.
В нескольких футах от него углубление, образовавшееся после падения первого мешка, уже заполнялось, за неимением более подходящего слова, водой.
Арнольд добрался до конца доски, осторожно повернулся и ловко набросил петлю на второй мешок. В мешке что-то шевелилось.
— Он его поймал! — заорал Человек-Утка, наблюдавший за всем происходящим из-под моста. — А ну, навались!
Мешок, странно хлюпнув, появился из грязи, а когда его подтащили к берегу, на него прыгнул Арнольд.
— Молодец, — похвалил Арнольда Человек-Утка, помогая перебраться с мокрого мешка на привычную тележку. — Вот уж не думал, что поверхность выдержит твой вес. При таком-то приливе!
— Везучий я. Много лет назад ноги мне телега отрезала, — ухмыльнулся Арнольд Косой. — Иначе б я точно утонул!