Правдивая история о выдуманной личности
Шрифт:
Однако это чувство недолго тревожило мое сознание. Мне банально перестало хватать времени на переживания. Я, конечно, и раньше ухаживал за лошадьми Ребелей, но их было не так много! Мое тело медленно, но верно слабело, и я чувствовал, что скоро слягу с какой-нибудь смертельной болезнью. Удерживало меня лишь осознание того, что монсеньор без меня не справится… Что я ему нужен, а значит, я просто права не имею умирать! Ведь если я заболею, кто будет следить за конюшней? К тому же я пообещал матери, что вернусь домой… Мне оставалось только стиснуть зубы и засыпать с одним лишь желанием не проспать утренний колокол.
И хоть времени у меня всегда было мало, но за год пребывания в Клюни, постоянной беготни от пастбища к стрельбищу и уборки самой церкви, я смог полностью рассмотреть Аббатство как изнутри, так и снаружи. Издали Аббатство больше напоминало огромную крепость или скорее замок, обнесенный гигантской белокаменной стеной, а на самой базилике было пять остроконечных башен: две симметрично расположенные на главном фасаде, одна в центре храма и две в пределах помещения, куда пускали редких нуждающихся (к слову, странных и, определенно, богатых). Если пройти через огромные дубовые ворота, что когда-то нас пропустили, и обойти все Аббатство, можно заметить, что церковь имеет форму креста. Внутренний двор был уставлен многочисленными статуями, созданными неизвестными каменщиками или как их там называли в искусстве? В самой церкви даже спустя год проживания я все равно невольно останавливался, очарованный ее красотой. Высокие сводчатые потолки, украшенные фресками, мощные колонны с великолепными верхушками в виде ангелочков или каких-то диковинных цветов, порталы, уставленные разными скульптурами, – все это никак не укладывалось в моей голове, и я до сих пор не верил, что это всего лишь Аббатство, а не королевский дворец! Но проходя мимо всего этого великолепия, я каждый раз задавался одним и тем же вопросом: раз Аббатство так богато, то почему оно не нанимает крестьян, дабы они ухаживали за лошадьми и другим скотом? Ведь до моего прихода этим наверняка занимались братья! Но я не находил ответа, удивленно пожимал плечами и, опомнившись, срывался с места, чтобы не опоздать на вечернюю тренировку.
Тренировки… Если бы мне кто-нибудь предложил выбор между дневной стиркой хабит и упражнениями в фехтовании, я бы выбрал первое. Саранча на поля, я не воин! Я всего лишь смиренный крестьянин, который в будущем должен был стать оруженосцем монсеньора, не больше, не меньше! Зачем меня заставляют делать то, что у меня никогда не получалось и никогда не могло получиться! Да, я понимаю, что должен помогать монсеньору во всем, даже в военном деле, но будь я проклят, если хоть раз мне удалось разрубить ствол, обхваченный стогом сена! Мой меч постоянно застревал в дереве, и я всю оставшуюся тренировку упорно пытался вытащить свое оружие. В конце получал лишь хмурый взгляд и слова старшего монаха Йозефа с косматой бородой, в которой обязательно что-нибудь да застревало из еды: «Ни на что не годный оборванец», – или что-то вроде этого. У монсеньора же с тренировками дела обстояли лучше: спустя две недели после нашего прибытия Вэйд вызвал на бой бородатого монаха и через несколько минут победно приставил меч к его бороде.
За это монсеньора отправили помогать мне на пастбище. Но Вэйланд, что и неудивительно, на мои горячие заверения в том, что я справлюсь и сам, невозмутимо выхватил у меня из рук косу и стал лихо косить засохшую траву для лошадей. Помню, он почему-то остановился на несколько секунд, покачал в руках косу, кивнул и продолжил косить. Что это было, я до сих пор не знаю.
Вэйланд… За все то время, что мы прожили в Аббатстве, мой господин сильно изменился… Так мне казалось до сегодняшнего утра.
Я покинул конюшню с рассветом и, дойдя до кельи монсеньора, устало повалился на сено, служившее мне кроватью. Конечно, в комнате полагалось жить одному, но кюре Гуго сделал для нас с монсеньором исключение и разрешил жить с Вэйдом в одной.
– Петр! Ты поздно лег, – тихо прошептал над моим ухом монсеньор.
Я удивленно приподнял голову и посмотрел на Вэйда. Вместо ответа Вэйланд кивком указал на окно, в котором я увидел монаха, стоявшего в другой башне и собиравшегося бить в колокол.
– М-монсеньор… Вы же не хотите сказать, что…
– Да, Петр! Лучше тебе сейчас же встать и помочь мне одеться, иначе мы…
Звон!
Этот ужасный шум разлетелся по всему Аббатству, заставив меня вздрогнуть. Колокол! Я подскочил с сена и машинально стал надевать на монсеньора заготовленную со вчерашнего вечера льняную хабиту. Саранча на поля, давайте, руки, слушайтесь! Завязывайся, дьявольский пояс, завязывайся!
– Петр, дьявольское отродье, что ты там копаешься? – рыкнул монсеньор и, оттолкнув меня, сам завязал веревочку. Затем посмотрел в окно и сморщил нос.
– Не успеем… Если только…
Лицо графа прояснилось, и он выскочил из кельи и помчался по коридору. Вскоре я услышал торопливые шаги по винтовой лестнице. Опомнившись, я помчался за господином. Как Вэйд хочет добраться до противоположного конца Аббатства, не опоздав? А опоздание не всегда каралось ссылкой в конюшню. Иногда, если поутру молитву читал монах Асколп, он мог наградить опоздавшего плеткой… Я сглотнул и ускорился, несколько раз чуть не соскальзывая с каменных ступенек. Когда я в очередной раз чуть не свалился с лестницы, я стал внимательней смотреть под ноги.
Хвать!
Кто-то схватил меня за ворот и тащит в сторону! Я ошеломленно поднял голову и увидел Вэйланда, идущего в темный провал в стене.
– М… Монсеньор!
– Шевели ногами, дьявольское отродье! Иначе останешься в темноте и вряд ли выберешься без меня! – крикнул Вэйд и, когда я полностью оказался «внутри» стены, отпустил меня, побежав по темному коридору. И только сейчас я услышал протяжный грохот сдвигающейся каменной кладки позади меня. Я понял! Это тайный проход, в котором нет света и, если стена за мной встанет на прежнее место… Со всей возможной скоростью я побежал догонять уже исчезающего из виду монсеньора. Мои силы быстро кончались, но страх остаться замурованным в потайном проходе в полной темноте и без шанса на выживание гнал меня вперед. Когда я наконец-то смог разглядеть фигуру Вэйда, она почему-то почти сразу исчезла. Я увеличил темп и вскоре резко затормозил. Монсеньора не было! Зато было два поворота: налево и направо. И… Куда дальше? Я медленно переводил взгляд с одного прохода на другой. Господи, помоги мне, освети мой путь и…
– Петр! Дьявольское отродье… – донеслось из левого прохода.
Я погнался за голосом и заметил, что в этом проходе довольно светло. Через некоторое время я увидел отъезжающую кладку, но проход выводил в главный коридор, а мне надо было дальше!
Не сбавляя темп, я пробежал мимо прохода, надеясь снова увидеть силуэт монсеньора. Спустя пару минут я почти догнал Вэйда и поравнялся с ним. Кажется, Бог даровал мне новые силы.
Через несколько пролетов Вэйланд повернул направо, а затем, не останавливаясь, резко дернул рычаг, находящийся на правой стене. Забрезжил слабый лучик света, после чего часть стены медленно стала сдвигаться в сторону. Но Вэйланд не вышел из тайного прохода. По всей видимости, он открывал двери, дабы осветить наш с ним путь… Удивительно, сколько здесь тайных дверей!
Неужели выходы и входы в этот тайный проход расположены по всему Аббатству? Получается, все эти проходы связаны с одним большим внутренним коридором, по которому мы сейчас бежим! Да это же настоящий лабиринт! Но, похоже, монсеньор уже давно разобрался в его закоулках и знает, куда бежать. Спустя некоторое время мы, наконец, выбрались из тайного коридора и, не сбавляя темп, влетели в огромный зал молитв. Вот дьявол, и почему именно сегодня у алтаря брат Асколп?! Монах с очень большим лицом и заплывшими от жира серенькими глазками, во всегда запачканной хабите некоторое время не обращал на нас никакого внимания, потом повернул голову и расплылся в довольной улыбке.