Правдивая история о выдуманной личности
Шрифт:
Я сел на одно колено и потянулся к его руке для поцелуя.
Толчок!
Не удержавшись, я сел на землю и болезненно скривился. Неужели даже такое легкое движение причиняет такую адскую боль?
Почему монсеньор меня оттолкнул? И что это за странное чувство? Такое ощущение, что чего-то не хватает очень важного… Но чего?
Я поднял голову и заметил, как Вэйд склонился надо мной и схватил меня за руку.
Что? Что сейчас происходит?
А между тем господин перехватил мою ладонь и стал медленно поднимать меня с земли, после чего повел меня в дом.
– Какой же ты все-таки глупый, Петр! Даже помощь не можешь по-человечески принять…
Кажется, я забыл как дышать. То есть сейчас Вэйланд, мой господин, помогает мне, крестьянину?! Что здесь творится, саранча на поля! Да будь я проклят, если это все не сон! Неужели я так низко пал, что даже монсеньор вынужден мне помогать?!
Я попытался освободить свою руку, но граф сжал ее и тихо прошипел:
– Если ты сейчас не перестанешь сопротивляться, я тебя в грудь ударю, дьявольское отродье!
– К-как прикажете…
Остаток пути мы молчали. Я все еще не мог смириться с мыслью, что мой господин помогает мне.
Монсеньор… Интересно, о чем он думает? Что заставило его помочь мне? Вэйд мягко опустил меня на кровать, приказал не вставать с нее, даже если сама кровать исчезнет, и снова ушел.
Разумеется, я подчинился. Вернее, хотел бы… Но… природа зовет… Я мучительно перевернулся. Ведь если монсеньор не узнает, ничего плохого не случится? Ведь так?
Я снова тяжело поднялся и медленно пошел на улицу.
Дыхание…
Боже правый, что это?
Я опустил взгляд и увидел около очага Арли. Спящую. Ее глаза тревожно подрагивали, она стискивала в ручках ложку. Я слегка улыбнулся. Как же… она мило спит. Но она не должна спать на полу! Я должен перенести ее на кровать. Она столько сделала для меня, она заслуживает гораздо большего, чем это!
Я стиснул кулаки. а затем нагнулся к ней. Грудь снова скрутила боль, я закусил губу, чтобы не издать ни одного звука. Просовываю ладонь под ее голову. Легко поднимаю ее на руки. Какая же она легкая. Она хоть кушает? Ей… так трудно, могу ли я ей еще хоть как-то помочь?
Опускаю на кровать. Она… даже не вздрогнула. Просто встревоженно вздохнула и снова провалилась в тревожный сон.
Арли… мой ангел. Спи спокойно, твой сон я буду охранять, пока жив. Я осторожно накрыл ее шерстяным одеялом и вышел из дому.
Прошла неделя. По ее окончании приехали стражи и показали нам ордер на ссылку в Клюни. Нам с монсеньором почму-то позволили оставить Черта и, более того, один из стражей спросил меня, не поменял ли я свое решение. Я отказался. Тогда нам сказали, что нас повезут под конвоем в Клюнийское Аббатство, дабы мы не вздумали бежать. К тому моменту я смог уже нормально передвигаться, но садиться на лошадь… Особенно на Черта… Мои мольбы не были услышаны. Проклятье… Я же не доеду до Аббатства!
– Хватит жаловаться, как старик, и помоги мне забраться на Черта, дьявольское отродье! – приказал Вэйланд и нетерпеливо стал смотреть на меня.
Я обреченно подошел господину, опустился на одно колено и сложил руки, образуя подобие подножки.
Вэйд быстро и умело вскочил на коня и взял поводья. Я медлил.
– Мне долго тебя ждать?
– Монсеньор! Могу ли я идти рядом?
– Дьявольское отродье, не давай мне повода злиться и бить тебя кнутом!
– Стойте! – донеслось из дома.
Я облегченно обернулся на голос матери, а затем, не веря собственным глазам, уставился на Марлю, ослика, что помогал нам перемалывать пшеницу.
– Возьми Марлю, Петр, тебе он больше поможет, чем нам.
– М-матушка… Как же так! А как же феодал? Как же вы и…
– Не волнуйся за нас, мой мальчик! – мать потрепала меня за волосы. – Господь Бог сохранит нас, да и хлеба нам теперь понадобиться меньше.
– Матушка! Но… Я не могу…
– Не спорь с матерью, Петр! Забирайся или на Марлю, или на Черта.
– Монсеньор! Но как я могу?
– Ты слышал приказ нашего сеньора, Петр! Помнишь, как твой отец говорил? Негоже слуге задерживать господина.
Мать сказала это с улыбкой на губах, но в ее глазах отразилась грусть и печаль… Почему она грустит? Неужели она…
Это неправильно! Она боится, сильно боится! Нет, все еще хуже. Она не верит, что сможет выжить!
– Матушка… Я… Никогда не забуду того, что ты сделала для меня! Я обещаю, вы не будете голодать!
– Прежде чем давать такие обещания, подумай сначала! – одернула меня мать, а затем крепко обняла. – Возвращайся домой как можно скорее!
Я почувствовал, как мое плечо стало мокрым… Она плачет. Ей больно отпускать своего сына, ведь однажды она уже потеряла самого дорогого ей человека… Я не допущу этого!
– Я вернусь. Клянусь вам, матушка! Я обязательно вернусь домой! – я обнял мать в ответ и крепко прижал к себе ее заплаканное лицо.
Я вернусь. Я просто не имею права умереть!
– Петр… Нам пора в путь, – тихо поторопил Вэйд.
Я отстранился от матери и сел на Марлю. Это послушное и тихое создание никогда не брыкается и не капризничает. Марля очень умное животное и хорошо понимает все команды. Кажется, мы друг друга понимали лучше, чем кто-либо. Я тихонько сжал бока Марли, и тот послушно тронулся с места. Монсеньор также тронул поводья и повел Черта чуть впереди от меня. Мы отправились на встречу Клюнийскому Аббатстсву, где нас ждала сложная жизнь в роли монахов и будущих солдат.
Я… так и не обернулся. Никто вслед не кричал, не звал нас, а я… Я боялся, что в последний момент передумаю и направлю Марлю обратно, домой. Но я чувствовал, как из окна на нас смотрят два изумрудных огонька.
Только когда мы неспешным шагом покинули город Амьен, я обернулся, но, разумеется, ничего не увидел, кроме городских стен.
Ехали долго. Мы покинули графство Вермандуа на третий день нашего путешествия и прибыли в герцогство Бургундское лишь на закате десятого. Амьен находится на северо-западе Франции, а Клюнийское Аббатство на юго-востоке. Я не разбираюсь в направлениях, но монсеньор объяснил, что это две противоположные точки на карте.