Праведник

Хорр Игорь

— Просто в окно?

— Да, Дашенька. Осторожней!

Поливальная машина старого образца промчалась по самому краю проезжей части, забрызгав водой пешеходов.

— Хулиган! — крикнула ей вслед пожилая женщина, которая оказалась ближе других и которую окатило с ног до головы. Некоторые прохожие засмеялись.

— Так о чем мы беседовали, Дашенька? — снова заговорил отвлеченный сценой писатель.

— Вы говорили, что, когда у вас возникают сомнения в собственном бессмертии, вы иногда просто глядите в окно.

— Ах да! У меня из окна дивный вид. Особенно летом или в конце сентября.

Роща. Глядя в окно, я как бы гуляю по ней и ощущаю всю прелесть мироздания, всю его сверхразумность. Я чувствую могущество и разум Творца и уже не могу поверить тому, что величайшее, высшее его творение — душа человеческая — не вечно. Ведь согласитесь, разумно ли было создавать человека смертным? Не тело, конечно, но душу, сознание его. Зачем нам тогда вся эта красота. Зачем нам все наши страдания, все радости и горести, зачем накопленные нами знания, если в конечном счете все это, как и все тленное, превратится в прах?

Алексей Борисович замолчал. Дашенька задумалась. Они перешли проспект и остановились, ожидая, когда сигнал светофора позволит им перейти Сущевский вал. Дождик совсем закончился. Алексей Борисович сложил зонт.

— Смотрите! Смотрите, какая красивая карета! — вдруг восторженно воскликнула Даша. — Наверное, очень дорогая. Смотрите, какие кони! Какая резьба! Какой герб!

— Да. Настоящее произведение искусства, — произнес Алексей Борисович.

Запряженная тройкой черная карета с гербом и кучером в зеленой ливрее медленно прокатила мимо. Сквозь затуманенное от дождя стекло дверцы писатель разглядел женское лицо, черты которого показались ему знакомыми. Дама тоже посмотрела на него, и несколько мгновений сквозь полупрозрачную пелену мокрого стекла они смотрели друг на друга. Узнать он ее не смог, но вдруг почувствовал очень странное, не понятно чем вызванное беспокойство. Рука его невольно потянулась к боковому карману, где лежали очки, но доставать их ему не пришлось: роскошная карета с загадочной незнакомкой уже проехала мимо, вниз по Сущевскому валу.

— Алексей Борисович! — воскликнула Даша. — Зеленый свет! Пойдемте же!

— Да, да, Дашенька, пойдем… Я, знаете, в последние годы очень редко бываю в Москве и никак не могу привыкнуть к каретам на улицах города.

— А мне кажется, они были всегда. Я вижу, вам эта карета необычайно понравилась.

— Да, она великолепна.

— Как бы я хотела хоть раз в жизни прокатиться в такой карете!

— Что же, ваша мечта вполне осуществима. Вот издадим вашу книгу, она разойдется большим тиражом, это принесет вам немалые деньги. Купите себе карету и будете разъезжать, улыбаясь поклонникам.

— Это невероятно! Впрочем, я ведь пишу не из-за денег.

— Разумеется, не из-за денег, — сказал Алексей Борисович. — Такие прекрасные стихи ни за какие деньги написать нельзя.

Дашенька смутилась и опустила глаза.

Мимо пробежал мальчик с сумкой, полной газет:

— Господа, купите газету! — громко кричал он. — Последние новости. Новая жертва маньяка! Оппозиция требует отставки генерал-губернатора! Государь-император возвращается из Америки! В Плещеевом озере поймали щуку, которой больше трехсот лет! Господа, купите газету! Новая жертва маньяка!..

— Какой ужас! — прошептала Даша. — Он снова кого-то убил.

— Да,

ужасный злодей! Жестокий и хитрый. Всю Москву в страхе держит.

Даша вдруг остановилась и оглянулась назад.

— Что с вами, Дашенька? — спросил Алексей Борисович.

— Со мной? Ничего.

— Вы побледнели, — заметил писатель.

— Побледнела?.. Возможно… Вы правы. Как неприятно, как скверно, что я снова об этом вспомнила, — произнесла Даша отрешенно.

— Я не понимаю. О чем вы?

— Мне кажется, он преследует меня.

— Маньяк?

— Да, Алексей Борисович. Наверное, я поддаюсь панике, но последние три дня мне кажется, что кто-то следует за мной по пятам.

— Ничего удивительного, — спокойно сказал писатель. — Когда в городе орудует этакое чудовище, когда почти каждую неделю сообщают о новой жертве, да еще все это так подогревается прессой… Вы живете совсем одна, Дашенька?

— Да, — ответила девушка. — Я совсем одна в этом огромном городе. Два года назад я уехала из своего маленького городка. С тех пор как умерли мои родители, я стала там никому не нужна.

— А братья, сестры?

— Есть. Но все они не особенно любят меня. Им отчего-то очень не нравится мое увлечение поэзией.

— Такое случается часто. Это потому, что вас не печатали. Вот издадим вашу книгу, и тогда, увидите, все станет по-другому. А здесь? Здесь разве у вас нет друзей?

— Скорее всего нет. Есть, правда, ребята из клуба, но у них своя жизнь, свои друзья, семьи. К тому же сама я не очень общительная. Застенчива что ли. Душа моя стремится к одиночеству. Я подолгу люблю быть одна. Размышлять, читать, сочинять. Но только не сейчас. Сейчас мне страшно. Я сама не пойму, что происходит со мной.

— И у вас нет поклонников? Ведь вы очень красивая девушка.

— Спасибо… Ухаживания мужчин не радуют меня отчего-то. Порой даже раздражают. Не знаю почему. Очевидно, еще не нашелся тот человек, который бы до конца понял меня.

— Но он обязательно найдется! Вот увидите! Издадим, Дашенька, вашу книгу, и у вас сразу появятся друзья. А маньяка бояться совершенно не стоит. Москва — очень большой город. Вероятность того, что он нападет именно на вас, слишком мала.

— Как вы умеете обнадеживать. То же самое и я твержу себе. Бояться нечего. Вероятность ничтожна. Но страх сильнее меня. Вы знаете, ведь раньше я никогда ничего не боялась. В детстве я жила в деревне, и окна нашего дома выходили прямо на деревенское кладбище. И я часто поздно вечером, в темноте, пробегала через него и не испытывала ни малейшего страха, но теперь… Тяжелые предчувствия мучают меня. Я постоянно ощущаю чей-то взгляд у себя за спиной.

— Ну, это уж совсем ни к чему. А знаете что, Дашенька? Я живу сейчас вон в том доме. В квартире, которую я занимаю, есть еще одна свободная комната. Поживите пока там.

— Что вы, что вы! — запротестовала Даша. — Это ведь неудобно.

— Отчего же неудобно? Дом этот — теперь гостиница. Вы поселитесь в отдельной комнате, по соседству со мной. Я здесь вместе с супругой. Она будет очень рада. Я ведь целый день занят. А она тоскует. Хоть вы немного развлечете ее. К тому же у меня скоро будут гости, и вы могли бы ей очень помочь. Да и нам с вами нужно еще многое обсудить.