Правила больших мальчиков

Урбан Марк

Эти высказывания вызвали ужас в Северной Ирландии. Что он имел в виду под фразой «суд по­следней инстанции»? Одобряла ли судебная власть расстрел безоружных людей при сомнитель­ных обстоятельствах? Лорд-судья Гибсон несколько дней спустя выступил с заявлением, в кото­ром говорилось, что он не имел в виду предлагать какую-либо поддержку политике «стрельбы на поражение» и что, по его мнению, полиция имеет такое же право, как и другие граждане, при­менять разумную силу. Но своими заявлениями судья поджег медленно тлеющий фитиль, кото­рый должен был поглотить его и других в пожаре насилия.

После оправдания констебля Робинсона было объявлено о проведении внешнего расследования этих событий. Джон Сталкер, заместитель главного констебля

Большого Манчестера, был назна­чен его главой 24 мая 1984 года. Некоторые офицеры Королевской полиции Ольстера расценили привлечение постороннего лица как преднамеренную пощечину со стороны Уайтхолла. Если на­мерением правительства было наказать полицию, приказав провести расследование, но ограни­чить ущерб моральному духу КПО, обеспечив предсказуемость выводов Сталкера и их обезбо­ливающее действие, то это был серьезный просчет.

С самого начала между Хермоном и Сталкером существовала напряженность. Главному консте­блю было не по себе из-за ущерба, который мог быть нанесен моральному духу сотрудников по­лиции, в то время как Сталкер подозревал широко распространенное сокрытие. Отношения меж­ду ними были натянутыми, и вскоре они сосредоточились на том, какими должны были быть рамки расследования Сталкера – на круге его ведения.

Согласно журналисту Питеру Тейлору в его книге «Сталкер: в поисках истины», главной задачей заместителя главного констебля было «расследовать обстоятельства, при которых три истории прикрытия были переданы уголовному розыску». Он также должен был выяснить, почему груп­пы наружного наблюдения, следовавшие за Грю и Кэрроллом, находились в Республике, и рассмотреть в общих чертах практику сотрудников СО, стремящихся защитить информаторов.

Сталкер по-другому рассматривал свою основную область исследований. В своей автобиогра­фии он написал, что должен был «расследовать поведение сотрудников Королевской полиции Ольстера в связи с расследованием всех трех инцидентов». Сталкер считал все это как возмож­ность в общих чертах оценить, пытались ли полицейские скрыть убийство.

Расследование установило связь между нападением на сенной сарай, в котором был убит Тиг, убийством трех членов ИРА в автомобиле и произошедшим ранее взрывом на набережной Кин­него. Информатор точно определил, что в сенном сарае находится тайник с оружием, а также со­общил о Томане, Бернсе и Макколи, что они причастны к убийству трех полицейских во время взрыва в Киннего. Сталкер полагал, что два инцидента, последовавшие за взрывом, могли быть результатом заговора КПО с целью отомстить за смерть своих трех товарищей.

Также выяснилось, что за сенным сараем велось техническое наблюдение. Технический сотруд­ник Специального отдела установил в сарае специальные устройства, которые должны были указывать на перемещение хранящихся там взрывчатых веществ и передавать любые звуки из­нутри здания. К большому смущению КПО и MИ-5, взрывчатка, использованная для убийства трех офицеров в Киннего, была взята из сарая после того, как были установлены «жучки», но устройства вышли из строя. Попытки главного констебля ограничить рамки расследования, должно быть, были вызваны, по крайней мере частично, желанием не допустить, чтобы его соб­ственные офицеры узнали, что была допущена такая ужасная ошибка.

Сталкер понял, что вышедшие из строя жучки в сарае для сена были заменены новыми и что они могут дать жизненно важный ключ к разгадке того, действительно ли полицейские, открыв­шие огонь по Таю и Макколи, выкрикивали предупреждение, как они утверждали. Так началась восемнадцатимесячная борьба за власть между командой Сталкера, КПО и МИ-5, чтобы устано­вить, была ли сделана запись на пленку, и если да, то могло ли следствие получить к ней доступ.

Расследования Сталкера также связывали убийства Грю и Кэрролла с их предыдущей встречей в Республике с террористом из ИНОА Домиником Макглинчи. Он был ответственен за всплеск ак­тивности ИНОА в

приграничном районе, особенно в Арме. Макглинчи, который хвастался в ин­тервью тем, что предпочитает убивать людей с близкого расстояния, подтолкнул ИНОА к актив­ному и достаточно эффективному терроризму, что сделало его одним из самых разыскиваемых людей в Ирландии. Вполне возможно, что полиция считала, что в машине Грю и Кэрролла нахо­дился Макглинчи, и что, будучи проинформированы о том, что он был опасным убийцей, кото­рый ранее много раз уклонялся от поимки, сочли своим долгом без колебаний открыть огонь по машине. Сталкер обнаружил, что люди из службы наружного наблюдения СО следили за Грю и Кэрроллом на их встрече в Республике.

Офицер полиции Манчестера пришел к выводу, что Специальный отдел стал слишком влиятель­ным в КПО. Он полагал, что офицеры СО среднего звена организовали сокрытие перестрелок и пытались воспрепятствовать его расследованию. В своей книге Сталкер писал: «Специальный отдел нацелился на подозреваемого в терроризме, они проинструктировали офицеров, и после перестрелок они вывезли людей, машины и оружие для частного разбора событий, прежде чем сотрудникам уголовного розыска был разрешен доступ к этим важнейшим вопросам. Они предо­ставили материалы для прикрытия и решили, в какой момент уголовному розыску будет разре­шено начать официальное расследование произошедшего. Специальный отдел интерпретировал информацию и решал, что является доказательством, а что нет; они прикрепляли ярлыки – например, был ли человек «разыскиваемым» за совершение преступления или он был «скрываю­щимся террористом». Я никогда не испытывал и ни у кого из моей команды не было опыта такого влияния на всю полицию со стороны одного небольшого подразделения».

По словам Сталкера, помощник главного констебля Тревор Форбс, возглавлявший Специальный отдел во время его расследования, сказал ему, что он никогда не сможет прослушать запись со­бытий в сарае для сена. О существовании видеозаписи событий в сенном сарае стало известно в ноябре 1984 года, через пять месяцев после начала расследования Сталкера. Помощнику главно­го констебля Форбсу предстояло стать важной фигурой в расследованиях Сталкера. Он не только возглавлял основной отдел, в отношении которого проводилось расследование, но и был опера­тивным командиром Южного региона КПО в Арма и, следовательно, обладал властью над райо­ном в Арма и вокруг него, незадолго до перестрелок.

Многие в Ноке считали Форбса абсолютно лояльным к главному констеблю. Вскоре после того, как Джек Хермон вступил в должность, помощник главного констебля Мик Слевин, человек, ко­торый перестроил Специальный отдел в конце 70-х, вступил в конфликт со своим новым началь­ником, говорят офицеры КПО. Слевин, по-видимому, отказался полностью проинформировать Хермона о разведывательных вопросах, сказав ему: «Принцип «Только то, что нужно знать» дей­ствует как сверху, так и снизу, сэр». Главный констебль Хермон решил сместить своего незави­симо мыслящего главу Специального отдела, и проработавший всю жизнь в штатском сотрудник был переведен на работу, которая, по мнению главного констебля Хермона, больше соответство­вала его способностям - отвечать за жалобы и дисциплину. К тому времени Слевин заболел ра­ком и умер после непродолжительного пребывания на своей новой работе.

Форбс не был профессиональным детективом, но ранее руководил дорожным подразделением полиции. Его повысили из захолустья дорожного движения до трудного поста регионального ко­мандующего в Арме. Он также поддерживал тесные отношения с главным констеблем Хермо­ном в нерабочее время – в течение нескольких лет эти двое мужчин руководили оркестром КПО.

Когда Сталкер углубился в это дело, Кевин Тейлор, манчестерский бизнесмен, попал под поли­цейское расследование. Тейлор, который знал Сталкера по различным общественным мероприя­тиям, попал под следствие как возможный сообщник группы преступников в Манчестере.