Правила больших мальчиков

Урбан Марк

В мае 1986 года Сталкер был отстранен от расследования в Северной Ирландии в ожидании рас­следования его отношений с Тейлором. Он уже представил промежуточный отчет главному констеблю Хермону, в котором содержалась резкая критика в адрес его службы. Сталкер напи­сал, что он воздерживается от вынесения решения по делу Тая до тех пор, пока не прослушает запись из сенного сарая, но что он считает, что пятеро мужчин, погибших в двух других инци­дентах, «были незаконно убиты сотрудниками Королевской полиции Ольстера».

Сталкер решил, что ему необходимо побеседовать с рядом старших офицеров КПО, включая главного констебля Хермона и его заместителя, соблюдая осторожность. Он хотел знать, почему первоначальное внутреннее расследование дало так мало результатов. Его отстранение произо­шло как раз перед тем, как он рассчитывал

наконец получить доступ к записям из сенного сарая и провести эти беседы.

В 1990 году попытки полиции привлечь Кевина Тейлора к ответственности потерпели крах. Тей­лор был разорен длительными расследованиями его деятельности и расценивал свои страдания как цену за устранение Сталкера. Заместитель главного констебля Большого Манчестера подал в отставку в марте 1987 года, убежденный, что расследование его отношений с Тейлором было связано с расследованием в Северной Ирландии.

Позже Сталкер философски писал о своей битве воли с Хермоном: «Я уважаю, если не восхища­юсь, тем, как сэр Джон Хермон принял бой со мной. Он защитил полицию и себя самого от мое­го вмешательства в их антитеррористические усилия и практику, и ему это удалось». Сталкер за­ключил: «Я был расходным материалом, а он — нет».

После увольнения Сталкера расследование дела о стрельбе на поражение перешло к Колину Сэмпсону, главному констеблю Западного Йоркшира. Среди тех в Лисберне и Ноке, кто наблю­дал за этим делом из первых рук, наблюдается общая враждебность к Сталкеру. Старшие офице­ры, как полиции, так и армии, обычно описывая его используют слово «наивный». Однако по большей части они не отрицают сути его выводов. Скорее всего, армия тоже наслаждалась зна­чительной оперативной независимостью, которую главный констебль Хермон завоевал для сил безопасности, и возмущалась расследованием Сталкера, поскольку оно предполагало внешнее наблюдение за секретными операциями.

Когда главный констебль Сэмпсон выступал со своим отчетом в 1988 году, он сказал, что несколько офицеров были виновны в сговоре с целью сокрытия того, что произошло во время трех инцидентов. Однако правительство решило, что против этих мужчин не будет предпринято никаких действий по соображениям «национальной безопасности». Главный констебль Хермон в своем ежегодном отчете за 1988 год написал: «Что теперь можно сказать, так это то, что ми­стер Джон Сталкер и мистер Колин Сэмпсон оба заявили то, на чем всегда настаивала КПО: что не было политики «стрелять на поражение»... наконец-то обвинение, столь вредно и сенсацион­но освещавшееся так долго было доказано, что это ложно».

Уверенное изложение взглядов Сталкера начальником полиции нуждается в уточнении. В февра­ле 1988 года Сталкер сказал «Таймс»: «Я так и не нашел доказательств политики стрельбы на поражение как таковой. Не было никакой письменной инструкции, ничего приколотого к доске объявлений. Но у людей, чья работа заключалась в том, чтобы нажимать на спусковой крючок, было четкое понимание того, что именно этого от них и ожидали».

Идею о том, что полицейским, участвовавшим в перестрелках, не отдавался четкий приказ уби­вать, но их заставили думать, что именно это от них требовалось, поддерживает ветеран КПО. Он утверждает, что старшие офицеры, посещая специальные подразделения КПО, ясно дали по­нять, что они были людьми, выбранными для того, чтобы действовать в качестве передового от­ряда сил в антитеррористических усилиях. Представитель КПО говорит: «Я верю, что сэр Джон потребовал бы идти до конца, без размышлений».

В июне 1988 года Полицейское управление Северной Ирландии, надзорный орган, созданный для надзора за силами правопорядка, обсуждало вопрос о том, следует ли расследовать замеча­ния мистера Сэмпсона о поведении главного констебля Хермона, заместителя главного констеб­ля Макатамни и помощника главного констебля Форбса. Это было заблокировано всего одним голосом из шестнадцати представителей власти.

В 1991 году Питер Тейлор сообщил по телевидению Би-би-си, что рекомендации Колина Сэмпсона на самом деле были жестче, чем у Сталкера. Сэмпсон предположил, что сотрудникам RUC, участвовавшим в перестрелках в сенном сарае, следует предъявить обвинения в заговоре с целью убийства и что МИ-5, а также сотрудникам полиции следует предъявить обвинения в за­говоре с целью воспрепятствовать отправлению правосудия. В последнем случае предлагаемые изменения были вызваны

тем фактом, что сотрудники Специального отдела, как предполагалось, уничтожили запись перестрелки в сарае с сеном после того, как узнали, что Сталкер попросил ее прослушать. Мои собственные запросы подтверждают краткое изложение Тейлором выводов Сэмпсона. Питер Тейлор использовал эти разоблачения в поддержку своего тезиса о том, что от­странение Сталкера от расследования в Северной Ирландии не было связано с его критикой КПО. Новая информация показывает, что даже если репортер ошибается и люди действительно сговорились убрать Сталкера, потому что боялись его выводов, то Колин Сэмпсон доказал еще более жесткое предположение.

Те, кто руководил политикой безопасности в Стормонте, несомненно, сделали свои собственные выводы из перестрелок. Цена признания в серьезных проступках со стороны сил безопасности для руководителей североирландского офиса и министров, которым они служат, обычно слиш­ком высока. Вместо этого были внесены изменения, призванные гарантировать, что подобные убийства не повторятся, некоторые из них вступили в силу еще до того, как Сталкер прибыл в Ольстер.

Без сомнения, это дело показало, насколько могущественным стал Специальный отдел к началу 80-х годов. Старший армейский офицер, служивший в Лисберне в середине 1980-х годов, отме­чает: «Разведывательными операцями руководил Специальный отдел. Согласно армейской поли­тике, Специальный отдел Королевской полиции Ольстера располагал всеми разведывательными данными, которые мы получали. Обратное неверно». Но это дело показало необходимость уси­ления надзора за отделом, и в 1984 году Джон Уайтсайд, глава уголовного розыска, был назна­чен старшим помощником главного констебля, отвечающим как за уголовный розыск, так и за СО. Понятно, что некоторые офицеры СО были не слишком довольны тем, что их передали под контроль бывшего главы конкурирующего ведомства.

В течение этого периода несколько сотрудников СО в ранге старшего инспектора, суперинтен­данта и главного суперинтенданта были уволены из полиции. Но судьба, по крайней мере, двоих из них придает вес предположениям некоторых сотрудников КПО о том, что они должны были взять на себя вину, например, за ошибки Службы безопасности. Их несвоевременный уход из КПО, по-видимому, не умалял их права на работу в других разведывательных организациях: считалось, что один из них был завербован Службой безопасности; другой присоединился к ор­ганизации безопасности британских служб в Германии, которая тесно сотрудничает с армией и МИ-5.

Перестрелки в Арме также породили серьезные сомнения в умах тех, кто находится в Стормонте и Лисберне, в том, что КПО можно доверять проведение специальных операций того типа, кото­рые выполняет САС. Таким образом, будущее мобильных подразделений поддержки и подразделения специальной поддержки, наиболее хорошо подготовленных подразделений в проведении операций с огнестрельным оружием, оказалось под вопросом. Офицер, занимавший ключевую должность в Лисберне во время инцидентов «стрельба на пора­жение», размышляет: «Главенство полиции на 100 процентов верно, но когда дело доходит до проведения специальных операций против террористов, вы должны спросить: разве это работа для полицейских? Главенство полиции неизбежно привело к желанию полиции руководить всем этим делом, поэтому было создано несколько специальных подразделений полиции. Но вся эта история со Сталкером заставила их дважды подумать».

Некоторые солдаты армейского спецназа получили удовольствие от провала усилий КПО. «Бри­танский солдат гораздо более терпим. Вы представляете себе человека из КПО, у которого есть шанс прижать католика. Будет ли он более терпимым, чем солдат САС?» - говорит один из воен­нослужащих полка.

Старшие офицеры в Лисберне выражали свое мнение более тактично. Вы не можете ожидать, что КПО будет соответствовать САС, говорит один из них, потому что САС набирается из гораз­до большего числа людей. Это правда – члены МПП и ПСП составляли примерно одного из восьмидесяти от численности КПО, в то время как численность САС составляет около 400 чело­век из общей численности британской армии в 155 000 человек, одного из почти 400. Кроме то­го, войска САС, отправленные в Северную Ирландию, составляют гораздо меньшую числен­ность, набранную из опытных бойцов в составе эскадронов. В этом смысле САС были более «элитными», поскольку отбирались с большей избирательностью.