Правила больших мальчиков

Урбан Марк

Некоторые солдаты утверждают, что засады восстановили спокойствие в районе на определен­ный период. Несомненно, уровень убийств на религиозной почве в Южной Арме действительно снизился за несколько месяцев после прибытия САС в 1976 году. Но после нескольких месяцев выжидательной позиции активность ИРА против сил безопасности в этом районе вернулась к своему прежнему высокому уровню.

Последовавшие засады в Тайроне в течение 80-х годов, по-видимому, не оказали заметного влияния на уровень террористической активности там. Они убили семь человек в Восточной Европе и северной Арме за два года до засады в Лохголле в 1987 году и одиннадцать в последую­щие два года. Безопасность не улучшилась: ИРА продолжала убивать, а САС устраивал новые засады. Двое бойцов ИРА были застрелены САС близ Лафгалла в 1990

году, а трое «вре­менных», принадлежавших к подразделению Восточного Тайрона, были убиты в деревне Кох в 1991 году. В 1990 году ИРА удалось уничтожить половину полицейского участка Лохголла, кото­рый все еще стоял после теракта 1987 года.

Если влияние операций из засад на уровень террористического насилия спорно, то какова их стоимость? САС по ошибке убила шесть человек с тех пор, как была направлена в Ольстер. Яв­ляется ли смерть шести случайных прохожих слишком высокой ценой за гибель двадцати пяти террористов? Даже некоторые члены САС признаются, что верят в это. И порождает ли смерть террористов желание отомстить и, таким образом, повышает ли уровень насилия?

Друг группы ИРА из Лохголла вернулся к терроризму и был арестован в Западной Германии. Брат одного из убитых там впоследствии был обвинен в похищении женщины, которая, как утверждалось, была информатором, сделавшим возможной засаду. Мне также рассказали о двою­родном брате человека, случайно убитого САС, который стал причастен к терроризму из желания отомстить. Конечно, невозможно доказать, что эти люди в любом случае не были бы во­влечены в терроризм.

Если преимущества в плане безопасности от засады террористов сомнительны, и такие опера­ции могут привести к обману судов и убийству случайных прохожих, почему министры это до­пускают? Отчасти это можно объяснить отсутствием у политиков реальной власти над этими си­лами. Но это также связано с тем фактом, что общественное мнение в Великобритании, ослаб­ленное многолетним терроризмом, как правило, мало заботится о жизнях его исполнителей.

Деятельность 14-й разведывательной роты, специального армейского подразделения наблюде­ния, показала, что можно проводить большое количество тайных операций без засад, но также и то, что в этой работе неизбежно небольшое количество случайных столкновений. Четверо бой­цов подразделения были убиты ИРА в период с 1974 по 1984 год. В случаях, когда террористы ИРА или ИНОА были убиты операторами 14-й роты, угроза, как правило, была очень очевидной. Наиболее важными исключениями из этого правила были убийство в январе 1990 года трех гра­бителей, имевших при себе копии огнестрельного оружия, в букмекерской конторе в западном Белфасте и расстрел Брайана Робинсона, террориста БСО, в 1989 году.

Хотя мне не удалось полностью расследовать эти инциденты, я полагаю, что доказательства ука­зывают на то, что оба они были результатом решений, принятых операторами наблюдения под влиянием момента, а не были заранее спланированными засадами. Действия операторов 14-й ро­ты в этих двух инцидентах кажутся тем более необычными, учитывая тот факт, что работа в за­саде совершенно четко закреплена за САС, и в период с 1976 по 1987 год бойцы роты, по-види­мому, действовали только в целях самообороны.

Соревнование разведок в Ольстере дорого обошлось многим из тех, кто в нем участвовал, в мо­ральном плане. Источники были обмануты и погибли из-за некомпетентности своих кураторов. Детективам приходилось допускать проведение атак, чтобы отвести подозрения от их источни­ков. Но, по-видимому, мало кто сомневается в том, что постепенное улучшение безопасности Ольстера было бы невозможным, если бы полиция и армия не погрузились настолько глубоко в мир агентурной работы и предательства. Улучшенные разведданные увеличивали количество изъятого оружия, снижали уровень неудобств для националистического сообщества в целом и приводило к большему числу обвинительных приговоров. Никто из тех, кто считает, что терро­ризм следует пресекать, не может на самом деле утверждать, что разведданные-информаторы не должны играть ключевую роль в такой кампании.

Около двадцати пяти человек, действовавших в ИРА, были названы информаторами в период с 1976 по 1987 год. Это число включает в себя тех, кто был убит самой организацией, и суперсту­качей. Многие

другие заявили «временным» о своем предательстве и были помилованы, взяты под охрану или перестали предоставлять разведывательные данные, но остались в пределах свое­го сообщества. Можно подсчитать, что в течение этого периода информаторами были около пятидесяти действующих «временных». Это представляет собой очень значительный уровень проникновения, возможно, один из тридцати или один из сорока действующих на передовой членов организации за эти годы. Лоялистские организации также содержат много информаторов, хотя материалы, ко­торые они передают, как я уже отмечал, часто используются по-разному.

Широко распространенная вербовка информаторов не предотвратила очень многих актов наси­лия. Очевидно, что многие подразделения активной службы ИРА остаются свободными от информаторов. Тем не менее, иногда силам безопасности было известно так много об операциях ИРА, что они превращали их в фарс. Те операции, которые были разрешены для того, чтобы отвести подозрения от информа­тора, были обезврежены – например, путем замены компонентов самодельных бомб или эвакуации полицейских участков перед их взрывом. С небольшим количеством информаторов, гото­вых выступить в качестве свидетелей, трудно понять, какая альтернатива есть у сил безопасно­сти, кроме как позволить очень многим из этих проникших подразделений ИРА продолжать свои скомпрометированные операции.

Хотя культура республиканских сословий, как правило, безжалостна по отношению к тем, кто становится «стукачом», вполне вероятно, что попытки ИРА избавиться от информаторов медлен­но разрушают ряды ее решительных сторонников. Молодые «добровольцы», вступившие в ИРА в 80-х годах, имели почти такую же вероятность погибнуть от рук своих собственных товарищей из-за обвинений в доносительстве, как и быть убитыми САС. Несомненно, ИРА совершала «ошибки в справедливости». Один офицер разведки сказал мне, что он прочитал отчет респуб­ликанцев об убийстве человека, которого описывали как сознавшегося информатора, человека, о котором «мы никогда не слышали». Даже убийство настоящих информаторов, вероятно, нанесет ущерб репутации организации в глазах ближайших родственников информатора; в организации, где участие семьи настолько важно, такие последствия нельзя упускать из виду.

Последствия войны с информаторами глубоки: уровень насилия снижается; республиканское со­общество становится все более параноидальным и вынуждено устранить часть своих собствен­ных членов в попытке сохранить свою целостность. Те в разведывательных организациях, кото­рые руководят агентами, осознают, что их усилия являются ключом к сдерживанию террористи­ческого насилия. Но есть и некоторые риски, присущие этой жизненно важной рабо­те.

Очевидно, что многие принципы обращения с информаторами, считающиеся стандартными в британской полиции, не приняты в Северной Ирландии. Допускать проведение атак, чтобы отве­сти подозрения от источника, и иметь дело с людьми, которые сами постоянно вовлечены в тер­рористические преступления, - это две важные области различий. Там, где на карту поставлены жизни источников, разведывательная работа неизбежно потребует строгой безопасности, и это делает проблематичным эффективное расследование таких операций. Но когда сотрудники раз­ведки злоупотребляют своим положением, наиболее известны случаи, когда сотрудники Специ­ального отдела и МИ–5, уличенные в ходе расследований Сталкера и Сэмпсона в сговоре с це­лью воспрепятствовать отправлению правосудия в связи со стрельбой в Арма в 1982 году, сооб­ражения безопасности на практике делают невозможным их осуждение. Неизбежно, что эта сво­бода от санкций также усиливает чувство несправедливости, испытываемое националистами.

Очевидно, и никто из тех, кто участвовал в тайных операциях, с кем я беседовал, никогда этого не отрицал, что попытки защитить источники и методы разведки часто приводили к обману су­дов в Северной Ирландии. Также очевидно, что обман использовался для того, чтобы позволить солдатам или полицейским, действовавшим ошибочно, избежать уголовных обвинений. Полномочия судов, в частности тех, которые занимаются расследованиями, были изменены та­ким образом, чтобы сделать крайне маловероятным то, что они когда-либо раскроют не­честность со стороны сил безопасности.