«Правила бунтаря и застенчивой девушки»
Шрифт:
Мне потребовалась секунда, чтобы услышать его слова через затуманенность в моей голове.
– Я была пьяной, – мой голос хриплый, и я быстро прочищаю горло. – Обычно я не делаю ничего подобного.
– В начале десятого класса, – говорит он. – Ты заставила меня нацепить всю эту странную стимпанк фигню, которую сбирала. [«стимпанк» (или паропанк) (от англ. steampunk) — направление научной фантастики, моделирующее цивилизацию, в совершенстве освоившую механику и технологии паровых машин]
– Эй,
Он слегка сжимает мое бедро, и мое тело потряхивает, моя спина выгибается к нему, а зад трется о его бедра. Напряжение накаляется, и мы оба замираем. Бек громко дышит. Или, может, это я. Очень трудно сказать, когда мы так близко.
Что, черт возьми, происходит? Это, как и те поцелуи, сломало мою способность ясно мыслить.
– Чего желаете? – спрашивает девушка–кассир, прерывая этот момент.
Я прыгаю вперед, переводя дыхание, чтобы успокоить свое сумасшедшее сердце.
Проклятье. Я должна была добавить к списку правило «о касаниях». Но я действительно не думала, что между нами все будет так плохо. Раньше никогда такого не было. Опять же, я никогда не терлась о Бека своими бедрами, не теряла самообладание. Снова и снова, и снова...
– Мисс? – кассир смотрит на меня, как будто я чудачка, в чем меня обвинил Бек. – Вы собираетесь что–нибудь заказывать?
Я смотрю на нее из–за меню.
– Ммм...
– Она будет карамельный латте, – Бек подходит ко мне, призрак улыбки танцует на его губах. – А я буду моккачино. И мы оба будем сандвич с ветчиной и индейкой.
Я благодарно улыбаюсь ему, а он мне подмигивает, прежде чем повернуться к кассиру.
Она улыбается Беку, накручивая на палец прядь своих ярких волос, и все это с глазами лани.
– Хотите к этому какое–нибудь печенье? Оно продается по две штуки за доллар.
Бек смотрит на меня, кажется, сильно развеселившимся.
– Что думаешь, принцесса? Хочешь погрызть что–нибудь сладкое?
Я сражаюсь с непреодолимым желанием снова посмотреть на его рот.
– Конечно.
Его глаза блестят от восторга, когда он оглядывается на кассира.
– Мы возьмем два с шоколадной стружкой.
Ее пристальный взгляд пляшет между нами двумя. Затем она раскручивает с пальца свои волосы и вбивает заказ.
– За все девятнадцать пятьдесят семь, – ее тон больше не такой дружелюбный, и я улыбаюсь про себя, хотя и не имею права.
Я поворачиваю сумку, чтобы откапать свой кошелек, но Бек шлепком убирает мою руку.
– Я угощаю, – говорит он, извлекая из джинсов свой бумажник.
– Я заплачу за себя, – твердо говорю ему я, скользя рукой в сумку.
– Пожалуйста, просто дай мне заплатить за это. В любом случае,
– И что? Я – та, кто будет его пить, – беру свой кошелек, достаю десятку, потому что это все что у меня есть, и передаю ему банкноту. – Я заплачу за свой напиток и еду, или не притронусь к ним.
Он колеблется перед тем, как взять от меня деньги и запихнуть в свой бумажник.
– В следующий раз, покупаю я.
Я игнорирую замечание.
– И не пытайся просунуть их обратно в мой кошелек, когда будешь считать, что я не вижу.
Шок вспыхивает в его глазах, но он быстро отводит взгляд.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Ты так делаешь.
– Нет.
– Бек, ты такой…
– О, смотри, столик освободился, – он спешит к столику возле окна и садится.
Я говорю кассиру свое имя, затем направляюсь вокруг столов и падаю на стул напротив него.
Снимаю с плеча свою сумку, ставлю ее у ног, и прислоняюсь руками к столу.
– Окей, что тебе нужно сказать о моей ситуации с жильем? – тон моего голоса формальный, будничный, несмотря на сумасшедше–помешанное сердце.
Он усмехается, по уголкам его глаз собираются морщинки.
– Серьезно, ты иногда самый нетерпеливый человек.
Я тянусь через стол, чтобы быстро ударить его руке, но он бросает свою другую руку на мою, прижав мою ладонь к столу.
– Теперь ты моя пленница, – он злобно ухмыляется. – И я тебя никогда не отпущу.
Мое сердце ускоряется от контакта, и не обязательно в плохом смысле. Я пытаюсь пошевелить рукой, чтобы высвободить ее, но он отказывается отпускать.
– Ни за что, – говорит он. – Я тебя не отпущу, пока полностью не услышишь мою идею.
– Ты заставляешь меня нервничать...раз тебе приходится меня удерживать, чтобы сказать что бы ты там ни собирался.
– Просто хочу произнести свою речь без каких–либо прерываний. Вот и все.
– Но ты боишься, что я попытаюсь удрать?
– Не совсем удрать, а скорее уйти, когда я начну говорить, ты, возможно, не захочешь это слушать.
– Я так не сделаю, – говорю я, прижимая свою руку к столу.
– Иногда ты так делаешь, – он чертит большим пальцем на моей руке, и я дрожу. – Ты сделала так на поле.
Огромный слон в пачке и пуантах появляется между нами и начинает вертеться вокруг, когда неловкая тишина наполняет воздух. Часть меня хочет, чтобы мои губы слиплись, и никогда больше не говорит о том, что произошло, и пусть слон танцует и кружится между нами до конца жизни. Другая часть меня знает, как это будет отвлекать. А желание отвлечься привело меня к тому, что в прошлую пятницу я напилась, что в свою очередь привело к поцелуям с Беком.