«Правила бунтаря и застенчивой девушки»
Шрифт:
С любовью, Виллоу
Когда заканчиваю, я кладу ручку и оставляю записку на кухонном столе. Бек остается рядом со мной все время, держит меня за руку, уверяет, что я в этом не одна.
Это для меня совершенно новое чувство, то которое я приму.
Когда мы выходим из дома, я понимаю, у меня есть последняя проблема, о которой нужно позаботиться.
– И «Мерседес» возвращается, – бормочу я, нахмурившись, когда его дверь открывается, и вылезает мой папа.
Бек отслеживает
– Давай просто сядем в машину. Ты не обязана с ним разговаривать, если не хочешь.
Я, правда, не хочу. В то же время, я знаю, что отсутствие финала меня съест.
– Я просто скажу ему, чтобы он оставил меня в покое.
Я стартую к своему папе, потянув Бека вместе с собой, и он следует без сопротивления.
– Привет, – говорит он, когда я его достигаю. – Я очень рад, что поймал тебя. Я знаю, ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, но я бы очень хотел с тобой поговорить.
На нем рубашка с засученными рукавами, брюки, и офигенно блестящие туфли. Интересно, уехал ли он только что с работы. Интересно, где он работает. Мне интересно узнать много всего, я не знаю о нем ничего, кроме того, что он ушел от своей семьи, не оглядываясь назад.
– Я просто хочу тебе сказать, что никогда не хочу с тобой разговаривать, – говорю я, капельку расслабляясь, когда Бек поглаживает пальцем по внутренней стороне моего запястья.
– Глубоко дыши, – шепчет Бек, предупреждая меня о моем паническом дыхании.
Я делаю то, что он говорит. Воздух вдохнуть. Воздух выдохнуть.
– Виллоу, пожалуйста, просто дай мне несколько минут, – умаляет отец, подходя ко мне.
Я делаю шаг назад, натыкаясь на Бека.
– Ты не заслуживаешь нескольких минут, – говорю я ему. – И если ты хотел эти несколько минут, ты мог бы получить их тринадцать лет назад.
– Я об этом знаю, – говорит он, нервно теребя свои рукава. – Я знаю, что все испортил. Я действительно это делаю. Но парень, которым я был тогда ... Я больше не он.
– Тогда кто ты? Потому что все, что я знаю – это мужчину, который оставил меня с ужасной матерью.
Он проводит рукой по лбу, словно в недоумении из–за этих слов.
– Вплоть до нескольких недель назад, я не понимал, насколько плохой была твоя мать. И вплоть до тех нескольких лет назад, я никогда не думал о тебе или твоей маме, был слишком пьян, чтобы беспокоиться. Потом со мной что–то случилось, это стало настоящим откровением, поэтому я протрезвел и понял... – он прерывисто выдохнул. – Я понял, как сильно я облажался со своей жизнью за последние два десятилетия. И не только со своей жизнью, но и с жизнью своей дочери.
– Если это – правда, тогда почему тебе понадобилось два года, чтобы меня найти? – огрызаюсь я, сдерживая слезы.
– Потому что я хотел хорошо подготовиться. Он медленно подходит ко мне, засовывая руки в свои карманы. – Плюс, я знал, что ты сейчас будешь вся такая взрослая и, вероятно, не обрадуешься моему возвращению.
Из моих глаз скатывается несколько
– Тогда зачем вообще пробовать?
– Потому что я хочу тебя видеть, – он вытаскивает руку из кармана и проходится пальцами по волосам. – Независимо от того, делает ли это меня эгоистичным или нет, я решил попробовать.
– Тогда почему же ты просто не попробовал, вместо того, чтобы следить за мной или наблюдать за домом?
– Потому что я испугался, – признается он. – Потому что я знал, что именно такой будет твоя реакция.
– Я имею право так себя вести.
– Я знаю, что имеешь.
– Ты хоть когда–нибудь чувствовал себя плохо за то, что сделал? – мой голос надламывается.
Его глаза увеличиваются, и он начинает тянуться ко мне, но я отдергиваюсь.
– Конечно же, я плохо себя чувствую из–за того, что сделал, – шепчет он, на грани слез. – Это не дает мне покоя каждый час каждого дня. Я хотел бы забрать обратно все, что натворил, но не могу. Что я могу сделать, так это попросить – молить о еще одном шансе. Даже если это всего лишь несколько минут твоего времени. Пожалуйста, Виллоу, просто позволь мне это.
Мои ноги начинают дрожать, когда тревога проноситься по моим венам. Я должна уйти, должна бежать от этого человека, но я не могу заставить двигаться свои ноги.
Бек кладет руки мне на плечи и массирует мышцы, пытаясь заставить меня успокоиться.
– Ты хочешь уйти? – шепчет он мне на ухо.
Я киваю.
– Я, правда, хочу.
Бек убирает руки с моих плеч, берет меня за руку и ведет к машине. Мой папа смотрит в панике, как я ухожу все дальше от него. Не знаю, что движет мной – паника или, может, где–то в глубине души, я просто хочу несколько минут поговорить со своим отцом. Что бы это ни было, я останавливаюсь у пассажирской двери и возвращаюсь назад.
– У тебя есть визитка с номером телефона?
Он быстро кивает головой, потом роется в кармане в поисках бумажника.
– Да, на самом деле, есть, – он достает визитку и протягивает ее мне. – Это мой рабочий телефон, но ты можешь звонить в любое время.
Интересно, что он делает на работе... кто он сейчас... смогли бы мы когда–нибудь преодолеть прошлое. Я не совсем уверена. Хотя, если я и научилась чему–нибудь за последние несколько месяцев, то это, что я не должна убегать от всего, просто потому, что боюсь. И хотя мой папа, действительно, не заслужил шанс со мной разговаривать, я вроде как должна ему.
– Я не знаю точно, позвоню тебе или нет, – говорю я ему, пряча визитку в карман своих джинсов. – Но я подумаю об этом.
– Это все, о чем я прошу, – быстро говорит он. – Могу я задать тебе только один вопрос?
Я не хочу ничем с ним делиться, но все же киваю.
– Ты больше не живешь в этом месте, верно? – спрашивает он с беспокойством. – Похоже, что ты съезжаешь... в какое–то лучшее место, я надеюсь.
Я не могу удержаться от улыбки, когда я бросаю взгляд на Бека, который стоит рядом со мной, держа меня за руку.