Правила одиночества
Шрифт:
Зимой чайхана едва вмещала в себя десяток человек, зато летом столы выносились на открытую площадку, обнесенную живой изгородью из лавровых, низкорослых в силу безжалостной стрижки, деревьев. В узком проходе между дощатой, выкрашенной в голубой цвет стеной чайханы и кустарником Ислам столкнулся с группой десятиклассников. Он не успел сосчитать, сколько их было (пять или семь), поскольку один из них, смутно знакомый, поравнявшись с Исламом, вдруг с ненавистью впился в него глазами.
— Что уставился? — недовольно спросил Ислам, припоминая, что это тот самый парень из военного городка, которому Гара залепил мячиком в лоб…
В ответ парень схватил его за ворот. Ислам попытался оттолкнуть его и в следующий миг оказался под градом ударов, посыпавшихся со всех сторон. В результате этой мгновенной потасовки Ислам, получив удар в голову, полетел на землю, а нападавшие оказались на нем. Он барахтался как мог под грудой тел, отбивался. В следующий миг положение изменилось, и количество людей над нашим героем поредело. Дюжий подавальщик, выскочив из чайханы, расшвырял нападающих и помог Исламу подняться. Не ожидая какой-либо реакции со стороны жертвы, парни пошли своей дорогой. Ислам оглянулся в поисках знакомых лиц, но тщетно. Все еще стоявший рядом с ним подавальщик, словно прочитав что-то в его глазах, сказал:
— Не связывайся с ними, иди лучше домой.
— Хорошо, — сказал Ислам.
И двинулся за компанией, за ним увязались мальцы, торгующие вразнос семечками и сигаретами. Парни, что-то живо обсуждая, неторопливо шли в сторону выхода из парка. Ислам нагнал их, набросился на крайнего и нанес несколько быстрых ударов и, не дожидаясь, пока вся группа опомнится, отскочил назад. За ним никто не погнался, парни видимо сообразили, что тактика противника изменилась, и решили не преследовать бегуна на короткие дистанции. Кроме того неподалеку, в бильярдной, многие игроки прервали игру и наблюдали за развитием событий, у одиночки могли появиться защитники. Развернулись и пошли. Ислам за ними. Число зевак увеличилось. Уличная драка в Ленкорани — народное развлечение.
Теперь школяры ускорили шаг, были напряжены, то и дело кто-нибудь оглядывался, желая удостовериться, продолжают ли их преследовать. Выйдя из парка, компания повернула налево по центральной улице. Ислам нырнул в простенок между оградой и будкой тира, проскочил между мангалами закусочной, на которых жарились шашлыки, окутывая близлежащее пространство умопомрачительным запахом. Пригнувшись, пробежал между столиками, подождал несколько минут, пока в проеме выхода появятся школяры, и выскочил наружу, вновь застав их врасплох. Два сильных удара достались ближайшему парню, а третий — стоящему рядом с ним. Не давая противникам опомниться, Ислам вновь отбежал. На этот раз парни бросились за ним. Ислам, легко одолев стометровку, неожиданно повернул обратно. Сбил с ног самого ретивого преследователя и, перепрыгнув через низкую ограду, вновь оказался в парке. Прыгнуть за ним никто не рискнул.
В некотором замешательстве компания повернула обратно. Ислам влез на парапет и пошел за ними. Пацанва свистела и улюлюкала, выражая одобрение. Противники шли теперь точно посередине улицы, благо улица была почти пешеходная, не оставляя никакой возможности для внезапного нападения. Но Ислам все равно преследовал их, вооружившись лозунгом времен Второй мировой, — «Гнать врага до самого логова». Он шел по тротуару, то и дело скрываясь за стволами пальм и нестриженых лавровых кустарников. Вдруг он увидел Гара, ведущего велосипед. Одной рукой он держал велосипед за рога, другой — лузгал семечки. С удивлением возрившись на Ислама и его свиту, он спросил:
— Что случилось, ала, что это за вид, фасон у тебя?
— Как ты вовремя, брат, — воскликнул Ислам, — у меня тут небольшая заварушка, иди за мной.
Получив подкрепление, Ислам не стал дожидаться удобного момента. Компания в этот момент пересекала перекресток у здания драмтеатра. Пока Гара разворачивал велосипед, он выскочил на дорогу и, совершив быструю пробежку, в прыжке ударил ногой в спину самого рослого парня, отчего тот, растопырив руки, полетел на землю. Приземлившись, Ислам устоял на ногах и тут же нанес две оглушительные затрещины тому самому теннисисту. Оставшаяся тройка обступила Ислама со всех сторон, но в этот момент подоспел Гара и пустил в ход свои кулаки. Через минуту Ислам отступил и потащил за собой Гара. Проходившая мимо пожилая женщина набросилась с упреками на Ислама, назвав его дикарем и выродком. Школяры, утратив боевой пыл, быстрыми шагами двинулись к центру города, где находилась автобусная остановка.
— Пошли, — сказал Ислам и направился за ними.
— Сейчас, — крикнул Гара и подбежал к валявшемуся на земле велосипеду, возле которого уже крутилась пара сорванцов.
Подняв машину, он прыгнул в седло и быстро доехал до приятеля.
— Может, догоним? — предложил он.
— Не надо, они сейчас сами остановятся, автобус ждать будут.
Но компания не решилась больше испытывать судьбу и подвергаться опасности еще одного нападения. Они остановили такси и быстро укатили. Такого поворота Ислам не ожидал.
— Говорил я тебе, давай догоним, — разочарованно сказал Гара, — только я во вкус вошел.
— Ничего, — сказал Ислам, — вечером пойдем в теннис играть.
Мать сидела во дворе, в тени дамирагача — железного дерева. Увидев Ислама, она насмешливо произнесла:
— Салам алейкум, где это вас носит? Обед давно остыл.
— Дела у меня были, — бросил Ислам, прошел к умывальнику и стал умываться.
Когда он повернулся за полотенцем, мать, разглядев его лицо, ахнула:
— Бисмиллах, что это у тебя с лицом?
— Упал, — сказал Ислам, трогая ссадины.
— Ты что же упал сразу на обе стороны? — с иронией поинтересовалась мать.
— А что, бывает, — сказал Ислам, разглядывая кровоподтек в маленьком облупившемся зеркальце, висевшем над умывальником, — земля же круглая.
— Действительно, — согласилась мать, — я как-то сразу не подумала, да и голова тоже круглая.
Ислам с подозрением посмотрел на мать, пытаясь понять, серьезно она говорит или подыгрывает ему, затем, мучительно пытаясь осознать эту заданную им самим бессмыслицу, вошел в дом.
На обед мать приготовила овощное рагу из баклажанов, картофеля, помидоров и чеснока. Ислам ел во дворе, в тени пресловутого дамирагача, раскинувшегося огромным зонтом над головой. Мать очень любила это дерево, шутливо называя его своим приданым, — она посадила его в год, когда переехала в этот дом. Дерево очень быстро принялось и потянулось вверх. Мать его слегка подрезала, чтобы ветви росли в нужном направлении, а крона стала более пышной и тенистой. Дамирагач, теперь словно обидевшись, в отместку, в затянувшемся приступе самоунижения, рос натурально в форме зонтика. Ислам ел руками, подбирая хлебом овощную мякоть. Мать глядела на него, мелко кивая головой в такт своим мыслям.