Правила отбора

Тимофеев Владимир

После «раздачи слонов» в бильярд мы уже не играли.

Старшие офицеры ушли, а Смирнов, Кривошапкин и я поднялись на второй этаж, в зал силовых единоборств.

Спарринг сегодня проходил весело, с огоньком.

Меня обучали защите от удара ножом, палкой, кастетом, цепью, от внезапного нападения сзади, сбоку, двое на одного и с разных сторон… Не скажу, что всё получалось, но чувствовалось — результаты пошли. Теперь даже в драке с несколькими противниками мальчиком для битья не буду. А если потренируюсь ещё месяц, могу

и вообще — десятку таких, как Витёк, накостылять и не запыхаться…

Когда основная тренировка закончилась, я попросил Кривошапкина:

— Паш, а можно, часть денег я пока у тебя оставлю?

— Боишься, что украдут? — догадался Павел.

— Ну да. В сберкассу нести не хочу, несовершеннолетнему счёт могут и не открыть, а в общежитии — проходной двор, соблазнов полно, друзей тоже, сам понимаешь…

— Ладно. Так уж и быть. Выручу, — кивнул Кривошапкин. — Давай. Сколько?

Я передал ему четыре пачки по сто червонцев.

Павел присвистнул:

— Четыре тысячи? А не боишься?

— Чего?

— Что я им ноги приделаю.

Я покачал головой.

— Нет, не боюсь. И потом, это будет уже не моя проблема.

— Не твоя? А чья же? — приподнял бровь Кривошпкин.

— Твоя, Паш. Спать не сможешь, совесть замучает.

— Верно сказал, — захохотал Павел. — Теперь главное, чтобы Римма об этих деньгах не узнала. А то ведь у неё тоже, как у тебя, соблазнов вокруг полно…

После этого разговора Паша отправился переодеваться в цивильное, а я, под «чутким руководством» Смирнова, ещё целых пятнадцать минут нарезал круги вокруг ринга, а затем, словно дух-первогодок, драил в зале полы.

— Молодец! — похвалил Михаил, когда я, закончив работу и убрав тряпку с ведром, плюхнулся на скамейку. — Вот, кстати, можешь полюбопытствовать.

Он протянул мне сложенный вдвое листок.

— Ну, всё. Пока. Я побежал. До пятницы.

— До пятницы.

Дверь хлопнула.

Я развернул бумагу.

Прочёл шапку.

Выписка из карты диспансеризации…

ФИО — Кислицына Елена Игоревна…

Дата осмотра — 13 октября 1982 г…

Среда. 27 октября 1982 г.

Я снова сидел на «той самой лавочке».

Лена должна была прилететь сегодня. По уму, мне следовало прийти к ней домой, чтобы расставить наконец все точки над «и», и ещё вчера я собирался поступить именно так, но, прочитав переданную Смирновым выписку… Нет, пускай приходит сама и не в общагу. Нечего ей делать у меня комнате. Разговаривать будем на улице…

Честно признаюсь, тому, что прочёл, поверил не сразу. Она ведь была так убедительна…

Но ещё глупее было бы не поверить реальному документу.

Подпись, печать, дата, фамилия-имя, смотровой кабинет, мазок, врачебное заключение…

Последнее — как приговор:

«Беременность — не установлена».

НЕ УСТАНОВЛЕНА!

Вашу

мать!

Не установлена — значит, нет. И не было.

Не было, когда проходила плановую диспансеризацию. Не было, когда была на осмотре у гинеколога. Не было и 17-го, в воскресенье, когда сообщила мне о «проблеме». А я — купился. Дурак, одним словом. Как есть дурак. Но ничего. Придёт, спросит — молчать не буду. Выскажу всё, что думаю, всё, что в душе накопилось…

— Здравствуй, Андрей.

Лена присела на скамейку рядом со мной.

Как она подошла, я не заметил.

Выглядела она так же как и в тот день, когда мы с ней познакомились.

Собранные в «конский хвост» волосы, очки с толстыми стёклами, узкие джинсы в облипку, «мамина» куртка… только на ногах не кроссовки, а туфли на каблуках.

Все слова, которые я ей собирался сказать, попросту вылетели из головы.

Не потому что снова был поражён в самое сердце, а потому что понял — я не хочу разговаривать, не хочу спрашивать, требовать, объясняться… достаточно показать выписку из медкарты. И всё. Лена умная. Лена поймёт.

Я протянул девушке бумагу с печатью. Молча, не поворачивая головы.

Лена действительно всё поняла.

— Я думала, ты не такой как все, — пробормотала она секунд через двадцать. — Но теперь вижу: ошиблась.

Она не спеша поднялась.

— Ну что ж, решение принято. Спорить не буду. Прощай.

В её голосе не чувствовалась ни вызова, ни горечи, ни досады. Простая констатация факта.

Я не стал отвечать. И оборачиваться тоже не стал.

Слышал лишь, как стучат по асфальту её каблучки.

Шаги стихли. Я остался один.

Выписка с заключением гинеколога осталась лежать на скамейке.

Я подхватил листок, поднял к глазам, ещё раз перечитал ненавистное «не установлена», а затем… разорвал его на сотню мелких клочков. Меня почему-то не покидало ощущение, что это неправильно, что так не должно быть, что я просто ошибся, непоправимо ошибся…

Тем не менее, решение действительно принято, обратной дороги уже не будет. Даже если не прав…

[1] см. рассказ «Альтернативный обмен».

Глава 14

Суббота. 27 октября 2012 г.

Сегодня Синицын проснулся рано. Лара должна была заехать за ним без пятнадцати девять. Они не виделись с понедельника. Девушка звонила профессору во вторник, среду, четверг, но Александр Григорьевич не брал трубку. Нет, они не поссорились, не поругались, просто Синицын впервые за всё время знакомства с Ларисой начал вдруг сомневаться, правильно ли он поступает, поддавшись её напору, её уговорам, её желанию помочь там, где посторонняя помощь, по мнению бывшего «чекиста» Смирнова, была нежелательна.