Правильное решение
Шрифт:
* * *
Даже спустя два года кодовые слова продолжали действовать. Повторяя их, словно колыбельную, Арманд с облегчением наблюдал, как дочь постепенно успокаивается: ее дыхание выровнялось, ручки перестали судорожно сжимать одеяло, лицо расслабилось, приобретая мирное, безмятежное выражение. Вскоре о кошмаре напоминали лишь влажные дорожки слез на щеках - да и те высохнут задолго до наступления утра.
Остаток ночи должен пройти для малышки спокойно. Никаких снов. Никаких воспоминаний.
А потом... трудно сказать. Возможно, наутро дочь все забудет. Возможно - и скорее всего - вспомнит что-то урывками, несвязными образами. Тревожными, но не более.
Хуже
Тогда он совершил ошибку. Кошмарную, непростительную... ему следовало просто поговорить с женой, когда она начала шпионить на Мотму. Габриэлла действовала из лучших побуждений, пыталась выторговать у "будущей власти" его жизнь и свободу... дурочка. Да и он не лучше. Мог бы убедить ее, что весь "компромат", который ей любезно показали - не более чем фальшивка. Мог бы открыть ей глаза на реальное положение дел в Республике - в частности на то, что Мотма сотоварищи едва ли представляла угрозу для него, и уж тем более - для канцлера.
Но тогда идея "подкорректировать" ее память с помощью передовых технологий казалась куда более простой и привлекательной. Каким же самонадеянным идиотом он был...
Но это все дела минувшие. Былых ошибок не исправить. А вот заняться предотвращением их возможных последствий следовало вплотную.
Встав с постели, Арманд в последний раз бросил взгляд на дочь. Та мирно спала, тихонько посапывая.
Конечно, с ней не могло произойти того же, что и с Габриэллой, как Арманд опасался вначале. К малышке никогда не применялась тяжелая психотропика и жесткие методы терапии. Всего лишь гипноз, прекрасно дополнивший заложенные в детскую психику защитные механизмы... это действительно не могло нанести вреда.
С девочкой все будет в порядке. Что же до ее душевного спокойствия...
"Нет времени возиться с ней. Может быть, позже... если нужда не отпадет".
Сейчас у него имелись иные заботы.
Глава 3
Лишь на неискушенный взгляд кажется, что на Корусканте невозможно приземлиться незамеченным. Как бы грозно ни выглядели патрули столичных ВКС, сколько бы станций слежения и ботов ни было раскидано по орбите, тысячи преступников, нелегальных мигрантов и темных личностей всех мастей ежедневно прибывали в Галактический город и покидали его, без особых помех минуя расставленные властями преграды. К услугам пилотов, не пожелавших "светить" свои имена, корабли, груз и пассажиров в официальных документах, на нижних уровнях имелись целые космопорты - обычно представлявшие собой хаотичное нагромождение посадочных площадок и кустарных мастерских, обросшее, словно гнилое дерево паразитическими грибами, всевозможными рынками и магазинами, кантинами и борделями, гостиницами и ночлежками, складами и бараками.
Таким был и Ренис'та'Эстэ - старейший из "свободных портов", за столетия существования разросшийся до размеров крупного квартала. Название его происходило не то из старорилотского, не то из архаичного хаттеза, и на Всеобщем звучало - если верить распространенному поверью, потому что точному переводу эта лингвистическая конструкция не поддавалась, - как "благословенная гавань".
"Меткое названьице. Действительно, заповедник - для ворья, пиратов, шлюх, работорговцев, наркодилеров и прочей швали. Деньги здесь крутятся немалые, и полиция с рейдами не суется уже лет эдак двести пятьдесят. А хорошая вероятность словить нож под ребро или бластерный заряд в лоб - дело привычное..."
...Как и вонь. Она тут стояла чудовищная - похлеще, чем на рынках Мос-Эспа. Благо, задания Ордена порой зашвыривали Энакина в места и менее приятные - не было
"Может, здешние ароматы хоть ненадолго отобьют нюх у Айсардовских ищеек - с непривычки-то. Политический сыск - дело всегда грязное, но редко в прямом смысле".
Поморщившись от особенно резкого запаха - дорога петляла между торговых рядов с сомнительной свежести едой, - Энакин ускорил шаг, решительно проталкиваясь сквозь толпу. Народ ворчал, обкладывал наглеца трехэтажной руганью, но дальше этого дело не шло - особо возмущенным хватало тяжелого взгляда исподлобья и ненавязчивого прикосновения к бластеру, чтобы поумерить гнев. Поблизости то и дело завязывались потасовки, пару-тройку раз раздавались звуки перестрелки, но неприметного парня в поношенном плаще грабители и запальчивые любители почесать кулаки предпочитали обходить десятой дорогой.
На свое счастье: Энакин был настолько взбешен, что с радостью отправил бы первого же алчущего неприятностей на тот свет - со свернутой шеей и раздробленными Силой костями. В районах, подобных Ренис'та'Эстэ, жестокие расправы случаются едва ли не каждые полчаса, и еще одна вряд ли удостоилась бы большого внимания - зато, быть может, удалось бы немного унять ярость, путающую мысли и застилающую глаза кровавой пеленой.
Чем дальше, тем больше ситуация напоминала Энакину лесной пожар: стоило ему хоть на минуту подумать, что дорога к спасению найдена, как ее тут же заволакивали клубы удушливого дыма, и пламя занималось прямо на пути. Вчера ночью он принял окончательное решение: из столицы надо бежать как можно скорее, схватив Падме в охапку и при необходимости заткнув ей рот, чтобы возмущалась не так громко. Но не успел он как следует обдумать дальнейшие действия, как люди Палпатина поспешили подкинуть ему новый "подарок".
На Корусканте было объявлено чрезвычайное положение. Еще затемно улицы заполонили патрули клонов, призванные "оказывать правоохранительным органам помощь в поддержании общественного порядка". По аэротрассам курсировали полицейские скиммеры - тяжелые, бронированные, оснащенные внушительными бортовыми орудиями. Напоминали они скорее малые десантные корабли ВАР, наскоро перекрашенные в цвета столичной полиции. Вполне возможно - ими и являлись.
В воздухе явственно пахло войной. Казалось, на улицах Правительственного района каждый третий носил броню или униформу. Клоны, которых в столице никогда прежде не видели за пределами военных объектов. Полицейские, вооруженные и экипированные явно не для повседневной постовой службы. Крепкие ребята из спецназа ССБ, оцеплением выстроившиеся у здания Сената - защитники или будущие тюремщики для его служащих, в зависимости от ситуации.
Сторонники Палпатина готовились к бойне и даже не скрывали этого. Что хуже всего - они позаботились о том, чтобы жертвы не разбежались.
Если верить ходившим по Храму слухам, в систему Корусканта перебрасывали силы Фарлакской и Уидекской флотилий - в дополнение к "домашней" Корускантской, и без того усиленной чуть ли не вдвое после недавнего нападения. Когда они прибудут на позиции, космос покажется очень маленьким и тесным любому, кто попытается покинуть столицу без ведома властей.
Совсем скоро капкан захлопнется - и Энакин был полон решимости не дожидаться этого момента. Если все сложится благополучно, к вечеру он будет уже далеко отсюда, оставив воюющие стороны жрать друг друга без его с Падме участия.
Надвинув капюшон поглубже, Энакин заспешил вниз по улице - туда, где в разноголосом гаме, реве двигателей и лязге металла вот уже больше сотни лет велась самая оживленная подпольная торговля звездолетами на всем Корусканте. Здесь толпа чуть расступалась, рассеиваясь кто по ангарам и посадочным площадкам, кто по павильонам с более мелким товаром, - и мерзкое ощущение чужого взгляда в спину, преследовавшее Энакина на протяжении всего пути, тут же усилилось. Он даже смог без особого труда определить, что держался навязчивый соглядатай на порядочном отдалении, по правой, более людной стороне улицы - чтобы юркнуть толпу, как только возникнет опасность обнаружения.