Шрифт:
Правило белой вороны.
Если вы хотите доказать, что не все вороны
чёрные, достаточно найти среди них одну
белую.
12 сентября 1967года. Москва.
Ночь казалась тёплой, но порывы ветра высоко поднимали края лёгких занавесок. Девушка сидела за столом и, по-детски прикусив кончик языка, старательно выводила буквы на плотной бумаге. Она то и дело сверялась с рукописью. Старинный пергамент был плотно исписан. Нельзя пропустить или изменить ни буковки. Совершенно непонятная ей, мёртвая латынь нагоняла сон.
На круглом обеденном столе, рядом с чернильницей, лежал пакет для переливания крови. Он смотрелся чуждо на белой скатёрке с вышитыми васильками. Ещё несколько исписанных страниц подсыхали на кровати, прижатые безвкусными фарфоровыми статуэтками, чтоб не сдуло ветром.
Девушка потянула с книжной полки новый лист и на пол выпал сероватый конверт с печатью вместо марки. Глаза привычно наполнились слезами. Она вспомнила страшные слова письма ...ваш жених совершил самоубийство... Его армейский друг, тоже не смог найти более сердечные слова. Маме её Сашеньки вообще пришли казёные строчки ...рядовой Каретников погиб от несчастного случая при невыясненных обстоятельствах... Прижав конверт к губам, она всхлипнула, потом бережно вернула его на место. На стене, над отрывным калёндарём, часы отбили полночь. Теперь дата на последнем листке перестала быть верной. Уже тринадцатое.
Занавески взметнулись и ночное небо озарила яркая вспышка. Только что дописанный лист соскользнул со стола и спланировал под комод. Лампочка с коротким щелчком перегорела. Рама хлопнула и, пока хозяйка дома в темноте пыталась затворить окно, за спиной у неё возникла тень.
Следующий разряд молнии высветил две фигуры. Одна, маленькая и скорченая, лежала на полу. Другая, тень от которой ползла по стене, искажаясь и удлинняясь, нависла над первой. Как-будто горбатый гриф с тощей шеей собирался закусить падалью.
Май 655 года н.э. Деревня Бет-Дуррабия в горах Масшу на востоке Верхней Месопотамии. ( территория современной Турции).
Пастух Хассан ещё и ещё раз благодарил высшие силы. У него родился сын. Мальчик оказался крепким, здоровым. Ему дали имя Абдул.
– Подрастёт, будет кому помочь со стадом.
Наследник.. Сын.. он так его ждал. В семье уже были две дочери. И теперь радость в доме была полной.
Мальчик рос и у него появились странные видения. Часто он впадал в ступор и начинал говорить на непонятном языке. Соседи чурались его и считали одержимым демонами. Деревенские мальчишки дразнились и швырялись сухими комьями земли.
Бывало, он исчезал и часами родители не могли найти его. Иногда отец отыскивал сына на утёсе, пялящимся на звёзды или сестры встречали у горного ручья, куда ходили за водой. Он складывал и громко пел затейливые песни. Сёстры не любили и стеснялись его.
– Кто возьмёт замуж девушку у которой такой брат?- жаловались они матери.
Отец частенько грозился поучить кнутом, правда никогда этого не делал. Но по ночам, когда ужасные чудища из его снов будили малыша и мать прибегала на жалобные крики, он прижимался к ней и говорил, что мечтает увидеть, что скрыто за далёкими горными вершинами и в долинах, затянутых туманной дымкой.
А, когда ему исполнилось девять лет, он сбежал из дома. Путники, появляющиеся в селении, жалея безутешных родителей, лгали, что кажется видели похожего мальчика, то в одном месте, то в другом. На самом деле они полагали, что ребёнок давно погиб, сорвавшись с утёса. Либо его сожрали дикие звери. А может просто умер голодной смертью. Но настоящей судьбы своего единственного сына семья так и не узнала.
А жизнь ему предстояла долгая и полная приключений.
15 сентября 1967 года. Москва.
Дверь подъезда поддалась с трудом. Тугая пружина тявкнула визгливо, как скандальная собачонка и пнула следователя по заду. Капитан выругался. Голова, мутная со вчерашнего перепоя, соглашалась думать только о пиве. Руки предательски дрожали.
Ближайший к райотделу магазин уже неделю таращился в переулок закрашенными бельмами витрин. По побелке пальцем были прорисованы кружка с пышной пеной и улыбающаяся тарань. И три больших восклицательных знака. Очевидно, вместо международного слова из трёх букв.
Устало вздохнув, следователь потащился по лестнице мимо грязных обшарпаных стен, где несловарной наскальной живописью баловались равно все местные обитатели, а не только те, кого именовали шпаной.
Звонок зиял чёрной дырой, выжженой окурком. Из отверстия хищно торчал острый кончик пружины. Видимо, пропуском в квартиру был анализ крови. Лампочка на площадке привычно отсутствовала. Глазок украшал засохший плевок. Один из многочисленных замков, наверное, унесли грабители. Судя по видавшему виды дермантину с выдерганой ватой, больше взять было нечего. Футуристический узор, намазанный непонятной субстанцией, убедил следователя не стучать кулаком. Он попинал дверь носком ботинка.
В отверстие просочилось весёленькое бульканье сливного бачка. Потом кто-то пришаркал к двери и засопел, будто сунулся к дыре не глазом, а носом.
– Кому, бля, дома не сидится?- последовал из-за хлипкой преграды негостеприимный вопрос.
– Следователь Черевкин,- охрипшим голосом прокаркал посетитель,- откройте, поговорить надо.
– Поговорите,- издевательски ответили из-за двери,- а открывать не буду. Настроения нет. К одиннадцати может. И то, только чтоб надпись повесить "Без поллитры не входить!"
– Я бы и себе такую на кабинет повесил,- устало сказал следователь,- только начальство не одобрит.
В квартире заржали. Причём уже дуэтом.
Лязгнул замок и дверь отворилась с препротивным скрипом. На пороге стояли два мужичка. Абсолютно одинаковые. Следователь сморгнул и подумал стандартной фразой.
– Надо меньше пить.
Потом присмотрелся и увидел, что клоны отличаются расположением грязных пятен на синих трикотажных майках.