Правило белой вороны
Шрифт:
Правда дневничок обрывался на дате 30 октября 1964 года. Почему именно тогда стало ясно, когда обнаружилось письмо из части Александра Каретникова. Жениха убитой девушки Гали.
Что происходило с душой и жизнью потерпевшей в последующий период времени, следователь должен был сложить по крупицам свидетельских показаний.
Поход в морг и к экспертам тоже добавил не много. Маньяков в нашей стране быть не могло по определению. Ну не может советский человек быть подобной скотиной. Но дело было на контроле "наверху", поскольку похожие трупы появлялись регулярно и ежемесячно уже почти год. Хотя обратили
Впрочем, убрать это чудовище с улиц никто бы не отказался. И звёздочек бы насыпалось на погоны. Конечно, скорее всего, начальству. Возможен вариант, что до меня докатилась бы премия. Звезда вряд ли. А то вручат грамоту. Бумага не много стоит. Ещё и проставляйся за неё. Только следов было на удивление мало. При всей кровавости убийств. Сейчас хоть кто-то видел необычного франта с тростью. А ещё нашёлся лист странного текста под комодом. И бумага была нестандартной, и чернила. И язык не русский. В общем хорошая зацепка. Что только скажут эксперты?
Витальич - харизматичная личность. Видно, от молодости и желания приобрести профессиональный вес, требовал звать его по имени-отчеству. Опера сначала ржали, потом, получая свои экспертизы с небольшой затяжкой, в сравнении с теми, кто требование эксперта уважал, приобвыкли. И Витальич приклеилось. Но как-то без имени. Впрочем, несмотря на молодость, экспертом он был очень даже не плохим. Дело своё любил самозабвенно и самообразованием не брезговал.
– Привет, Николай Алексеевич,- доброжелательно встретил он Черевкова. Между ними были хорошие отношения. Не так, чтоб близкие, но доверительные. Перед тем как зайти к нему, капитан ткнулся в морг, но дверь штатного прозектора была закрыта.
– Значит режет,- патологоанатом терпеть не мог, если ему приходилось отрываться от работы для приёма непрошенных посетителей.
– Кто такие отшельники знаете,- шугал он следаков,-зря я что ли себе молчаливых пациентов выбирал? Вот и не нарушайте уединения, если я вас не приглашал. Кроме того, мои гости, по большей части, невинно пострадавшие. Нечего разглядывать их как тушки на витрине. Наше общение интимное, а вы грубые циничные люди и к смерти относитесь непочтительно.
– Поскольку дело срочное и на карандаше у начальства, то, если наш добровольный затворник уже отработал потерпевшую, то бумаги скорее всего у Витальича,-решил следователь. Готовые экспертизы все туда сносят. Парень Севка общительный, любит обсудить дело со следователем и нередко вставит свои очень деловые пять копеек.
Всеволод, увидев капитана, возбуждённо замахал из-за стеклянной перегородки, приглашая его побыстрее заходить.
Севин "Привет" прозвучал нетерпеливо. Николай брякнулся на предложенный стул и тут же получил в руки заключение из морга. Но читать не полез, поскольку молодой эксперт подпрыгивал от нетерпения и жутко обиделся бы, если бы ему тут же не было оказано всё возможное внимание.
Он осторожно взял предмет экспертизы - лист с витиеватыми буковками текста и, с придыханием восторга, выложил свои новости.
– Представляешь, бумага ручной выделки. Ни в одном деле ещё не встречал!
– Как-будто у него их тысяча,- про себя улыбнулся следователь.
– А написано..- пауза и зловещий шёпот,..- кровью.
– Мама, дорогая! Третий класс, вторая четверть. Не знал бы, что он толковый парень, ни одного слова всерьёз не принял бы.
Но Витальич с капитаном расслаблялся и выпускал своего внутреннего ребёнка побегать. Николай никогда не смеялся над ним и терпеливо, как отец с восторженным малышом, дожидался пока он выплеснет эмоции и начнёт говорить по делу. К счастью, Сева застеснялся последней реплики, попахивающей театральщиной и уже спокойнее добавил интриги.
– Кровь погибшей не принадлежит. Группы разные. Кроме того, присутствует цитратно- солевой стабилизатор и антибиотик.. Ну,- сделал паузу он и, поскольку капитан молчал, добавил,- кровь консервированная. И Бармалей проверил.
Патологоанатомов следаки часто дразнят Айболитами, но своего районного, из-за нелюдимости и сварливого характера, они переименовали в Бармалея.
– А ещё он сказал, что текст на латыни. Правда перевести не смог. Говорит у него латынь специализированная на медтерминах.
Всеволод что-то прокрутил в своей голове, потом, очевидно, решился.
– Мой двоюродный работает экспертом в госбезопасности. Он по делу как-то сталкивался со священником католического храма Святого Людовика. Только ты не говори никому, что он обсуждает со мной дела. Там, сам понимаешь, куда как строже..
Следователь сделал знак, как-будто повернул ключик у губ и промолчал, закрывая тему.
– Я могу поговорить с ним, чтоб он перевёл документ. Только не стоит тебе встречаться с ним в храме. Он на Малой Лубянке и за ним присматривают. Я договорюсь. Встретитесь где-нибудь рядышком, в скверике.
Омейядский халифат город Халеб (территория современной Сирии) 666год н.э.
Сборщик налогов задумчиво смотрел на Абдула. Он серьёзно относился к тем, за кого взял ответственность перед Аллахом. Из всех заданных вопросов он получил внятный ответ только на один. Что родился его подопечный в семье пастуха, в горной деревне. Про то, как он оказался в Ракке, без семьи и средств к существованию он рассказывал, то ли выдуманные, то ли привидевшиеся в момент одинокого помешательства, ужасные истории. В них присутствовали и дикие звери, и гули, и демоны. В конце концов хозяин решил оставить мальчика на попечении его собственных пастухов, пасших стада на землях к северо-востоку от Халеба. Он рассчитывал, что обстановка, близкая к его детству, приведёт в порядок его пострадавшее сознание.
Сейчас пастухи вернули Абдула в дом хозяина с жалобами на то, что мальчик не присматривает за козами, а сбегает в развалины мёртвого города. Иногда он чертит на земле непонятные фигуры. Пугает страшными криками стадо по ночам. Если бы он не сочинял такие прекрасные песни, можно было бы подумать, что его душой владеют тёмные демоны.
Долг снова звал сборщика в ежегодное плаванье по реке и он решил взять мальчика с собой. Во время путешествия он научит его чтению святой книги и послушает, что за песни слагает маленький поэт. Не напевает ли ему в уши шайтан - извечный враг правоверного мусульманина.