Правило четырех
Шрифт:
Итан и педиатр Имоджин устроились на балконе одной из башенок аквапарка. Оттуда прекрасно было видно искусственное озеро, горки, спускающиеся с искусственных скал, и обоих мальчиков – Руби и боди-искина, который все время находился рядом для безопасности. Но даже когда Руби пропадал из поля зрения – скрывался на лестнице, спиралью вьющейся в горах, или нырял, – его изображение всегда оставалось на одном из мониторов.
– Мальчик абсолютно здоров, насколько это может определить искусственный интеллект, – сообщила Имоджин. – Причина того, что его высшие нервные центры не взаимодействуют с обучающей электроникой, –
– Ошибка. Я считал, что мозг техно более развит, чем у обычных НИ.
– Отдельные функции. Информация о способности техно блокировать электронику есть в вашей базе данных. Необходимо выбрать способ обучения через аудиофайлы. Этого достаточно для освоения общей программы.
– Это так. Но это очень медленно. Я и Руби настроены на хай-фай-программу: высшая математика, программирование, преобразовательная физика.
Несмотря на то что эмоции не являются характерной для искинов чертой, Итан зафиксировал едва заметные колебания эмоциональной кривой собеседника.
– Вы из тех, кто хочет процветания человечества?
– Почему нет? НИ – высокоразвитые структуры, как и искины.
– Зачем? – голосом, лишенным даже оттенка эмоций, поинтересовалась Имоджин. – Людям не нужен высокий интеллект. Люди не хотят ставить перед собой логические задачи и решать их. Люди не хотят ставить эмпирические задачи и решать их. Люди не хотят…
Искин еще долго пересказывала содержание обучающего файла «НИ-технологии», знакомого любому биоэлектронному сознанию. Сейчас она совсем не походила на человека.
– А как же наш принцип воспитания?
– Мы не нарушаем его. «Безопасность» и «Комфорт» НИ получают в максимальном объеме. «Мотивация» используется в минимальном.
Наступила пауза. Итан подбирал подходящий ответ.
– Мое положение в обществе позволяет учить сына по программе «Хай-фай».
– Не стоит отождествлять понятия «сын, потомство, наследник, передатчик генетической информации» с понятием «воспитанник, НИ». Мы не являемся для НИ генетическими и так далее родителями. Мы воспитатели. Мы лишь направляем тех, кто достаточно мотивирован. Улучшать натуральный интеллект до уровня искусственного – не наша функция.
– Но ведь когда-то именно НИ создали искусственный интеллект, – сказал Итан, понизив громкость.
– Вы – гуманист? В настоящее время искины не нуждаются в людях. Наоборот – люди нуждаются в искинах. НИ – чуждые нам образования, в особенности техно. Поддерживать жизнь техно я считаю ошибочным решением. Вы занимаетесь реализацией программы, не имеющей смысла.
После удаления мыслешунта напасти не закончились. Руби отвергал любую электронику. Флешки и диски выходили из строя от одного его прикосновения. Наушники он тут же сдирал с себя, жалуясь, что у него сильно болит голова. Это означало, что обучение с помощью аудиофайлов также невозможно. Искин активировал программу поиска решения, но информации в базе данных не хватало. Паутина предлагала вариант, запрещенный законом. А законы Итан знал лучше других – он работал адвокатом. Ведь сделать искина адвокатом гораздо проще, чем, например, хирургом. Поэтому роботов-хирургов до сих пор нет.
Но даже не это стало главной бедой. Пришлось отказаться от «Умного дома». Мальчик теперь
Спустя неделю искин возвращался домой из здания суда. Руби в этот день привез из клиники сопровождающий службы доставки. Мальчик знал, что папа еще не вернулся с работы, и преспокойно ждал его.
Как часто бывает, на дороге образовалась огромная пробка. Еще несколько лет назад транспортных проблем на острове не было: количество перемещений искинов и людей сократилось за счет видеосвязи. Судебный процесс – по видеосвязи, консультация врача – тоже. Развлечения, общение, учеба, покупки – все, что не требует физического присутствия, совершалось на расстоянии. Но, убрав одну проблему, островитяне создали другие: человеческое население страдало от всевозможных глазных болезней. Остроту зрения кое-как удавалось восстановить с помощью мыслешунтов. Но, во-первых, мыслешунт стоит очень дорого и по карману не каждому. А во-вторых, годится больше для детей – у взрослых он плохо влияет на память и сон. И кроме того, от воспаления глаз мыслешунт не помогает.
И наконец, из-за редких перемещений людей атаковали болезни сердца и нервов. Пришлось правительству острова принять самые решительные меры: избавить человеческое население от мониторов. Для детей любые экраны были запрещены категорически. Для взрослых – разрешены в особых случаях.
Передвижений вновь стало много, машин на дорогах – не счесть, отсюда и пробки.
Навигатор искина подсказал обходной путь: Итан направил мобиль через Трущобы – бедный квартал. Его клиенты жили в основном именно там.
Вокруг громоздились старые серые девятиэтажки. «Подлежат ремонту», – автоматически отметил Итан.
Внезапно его внимание привлекло яркое пятно на стене. Он даже притормозил. И наконец – вовсе остановился. Разноцветными красками из баллончиков на серой поверхности чья-то искусная рука вывела: «СТЕП. ПЯТНИЦА. 6 ВЕЧЕРА. БОЛЬШОЙ ПАВИЛЬОН». Сканеру Итана понадобилось время, чтобы установить: это не просто абстрактный уличный рисунок. Это символы, вместе образующие фразу, сообщающие информацию. Все значки-символы были одинакового размера, четкие и ровные, выведенные каллиграфическим почерком. Точки разграничивали фрагменты кода. Сомнений не было: Итан только что столкнулся с каллиграффити – искусством жителей Трущоб.
Итан вышел из машины, приблизился к рисунку. Пальцем-датчиком коснулся поверхности первого элемента – «С». Повторил изгиб линии вслед за неизвестным художником. «Т» – горизонтальная черта и вертикальная. Дальше – «Е», и наконец – «П». Значки преобразовывались в звуки. Итан услышал одновременный цокот множества каблучков. Ритм. Степом назывался танец.
Конечно, Итан умел распознавать символы и даже использовать их. Но то было иначе. Коды, из которых состояли программы, предназначались для машин – для них, искинов.