Правило двух минут
Шрифт:
Холмен взял это на заметку. Ему легко было представить, как Хуарес убивает человека, которого винил в смерти брата.
— А другие подозреваемые?
— Других подозреваемых нет. Хуарес действовал в одиночку.
— Как-то не похоже на правду. Откуда он узнал, что они там, под мостом? Как нашел их? Как один уличный хулиган смог уложить четырех вооруженных полицейских офицеров так, что никто из них даже не успел выстрелить?
Холмен непроизвольно повысил голос и пожалел об этом. Рэндом, похоже, только разозлился. Он поджал
— Он подобрался к ним с востока, используя опоры моста в качестве прикрытия. Таким образом ему удалось приблизиться вплотную. Он находился в тридцати футах, когда начал стрелять. У него был дробовик Бенелли, стреляющий дробью двенадцатого калибра. Вам известно, что такое крупная дробь, мистер Холмен?
Холмен кивнул. К горлу подступила тошнота.
— Двоим из офицеров очередь пришлась в спину, поэтому они так никогда и не узнали, откуда она была произведена. Третий, по всей видимости, сидел на капоте машины. Он спрыгнул, обернулся и получил пулю в голову. Четвертому удалось вытащить оружие, но он погиб прежде, чем успел открыть ответный огонь. Не спрашивайте, которым из них был ваш сын, мистер Холмен. Я все равно не отвечу.
Холмен почувствовал, что замерз. Дыхание стало прерывистым. Рэндом бросил взгляд на часы.
— Мы уверены, что стрелок был только один, потому что все гильзы от одного оружия. И это Хуарес. Запись праздника — неудачная попытка прикрыть его задницу. А вас мы отпускаем. Кто-то, вероятно, и не в восторге от этой идеи, но вы можете идти. Мы организуем все так, чтобы вы смогли добраться до машины.
Холмен встал, но у него по-прежнему оставались вопросы. Впервые в жизни он не торопился покинуть полицейский участок.
— Насколько вы близки к тому, чтобы схватить этого сукина сына? Ваши ребята вышли на него или нет?
Рэндом бросил взгляд на Вуковича. Тот сидел с отсутствующим видом. Рэндом снова посмотрел на Холмена.
— Мы уже взяли его. Сегодня в восемнадцать двадцать Уоррен Альберто Хуарес был найден мертвым. Причина — нанесенное самому себе пулевое ранение.
Вукович потер подбородок.
— Из того же дробовика, из которого он убил вашего сына. Взял и снес себе половину черепа. Дробовик все еще был у него в руках.
Рэндом протянул руку. Холмен онемел от таких новостей, но автоматически пожал ее.
— Мне жаль, мистер Холмен. Мне действительно жаль вот так потерять четырех офицеров. Стыд и позор.
Холмен помолчал. Его продержали здесь всю вторую половину дня, и теперь Хуарес мертв.
— Тогда какого дьявола вы задавали мне все эти вопросы? — спросил он наконец.
— Чтобы посмотреть, не соврала ли Мария Хуарес. Вы же знаете наши методы работы.
Холмен смог побороть закипавший в душе гнев. Рэндом открыл дверь.
— Давайте внесем окончательную ясность — к миссис Хуарес вы не поедете. Ее муж мертв, но она
— Думаете, она соучастница?
— Она помогла ему улизнуть. Нам еще предстоит выяснить, что она знала. Не впутывайтесь больше в эту историю. Мы сделали вам скидку — в конце концов, вы потеряли сына. Но хватит, мистер Холмен. Если вы снова окажетесь здесь, я лично прослежу, чтобы против вас возбудили дело. Ну что, теперь все ясно?
Холмен кивнул.
— Можете отдыхать, мистер Холмен. Мы взяли гада.
Рэндом вышел, не дожидаясь ответа. Вукович отлепился от стены и почти ласково хлопнул Холмена по спине — ни дать ни взять двое друзей, которым вместе пришлось вытерпеть суровый жизненный урок.
— Давай, приятель. Отвезу тебя к машине.
Вслед за Вуковичем Холмен вышел из комнаты.
11
Холмен вспомнил о Марии Хуарес, когда на обратном пути они проезжали мимо ее дома. Он посмотрел, не осталось ли ребят из группы наблюдения, но никого не увидел.
— Рэндом имел в виду, чтобы ты не цеплялся к этой женщине, — сказал Вукович. — Держись от нее подальше, Холмен.
— Вы считаете, что они подделали пленку… все возможно, но мне показалось, она говорит искренне.
— Спасибо за мнение эксперта. А теперь скажи: когда ты шел грабить банк — вид у тебя был виноватый?
Холмен пропустил замечание мимо ушей.
— Один ноль в мою пользу, Холмен, — улыбнулся Вукович.
Они остановились рядом с антикварной машиной Перри, и Холмен открыл дверцу.
— Спасибо, что подкинул.
— Может, отвезти тебя до дома? У тебя же прав нет.
— Первая новость, которую я узнал, выйдя на свободу, это что Ричи убит. Такие дела поважнее отдела транспортных средств.
— Верни себе права. Я ведь добра тебе желаю. Если тебя остановят, нарвешься на неприятности.
— Завтра. Первым же делом.
Стоя на улице, Холмен проводил взглядом Вуковича. Затем посмотрел на дом Марии Хуарес. Окна горели, вполне вероятно, кузина уже вернулась. Холмен задумался, о чем они разговаривают. Знает ли Мария, что ее муж мертв? Холмен попытался убедить себя, что ему это безразлично, но осознание того, что домик может быть вместилищем великой боли, тревожило его. Он забрался в машину и поехал домой.
На обратном пути Холмена ни разу не остановили, и он припарковал машину Перри на подъезде к мотелю. Перри не спал и дожидался Холмена в вестибюле; он сидел за столом, руки и ноги скрещены, на лице — мученическая гримаса. Он был настолько собран, что напомнил Холмену паука, готового наброситься на любого жучка, проползающего мимо.
— Да, подложил ты мне свинью, нечего сказать, — заявил он, увидев Холмена. — Знаешь, сколько мне в общей сложности пришлось выложить?
Холмен тоже пребывал не в лучшем настроении. Он пересек комнату и встал прямо перед Перри.