Правитель Аляски

Кудря Аркадий Иванович

В прошедшее после ухода «Суворова» время Баранов неоднократно встречался и беседовал с доктором медицины и естественных наук Егором Николаевичем Шеффером. Он нашёл в воспитаннике Гёттингенского университета, ещё семь лет назад связавшем свою судьбу с Россией, внимательного собеседника, всегда готового послушать рассказы об испытаниях, какие довелось перенести Баранову за четверть века жизни в Америке. Доктор с видом преданного пса смотрел ему в рот, согласно кивал головой и с глубоким участием говорил: «Как я понимаю вас, дорогой Александр Андреевич! Как жестока и несправедлива была к вам судьба! Вы полностью можете располагать мною. Буду счастлив заслужить ваше доверие и принести пользу компании». Что ж, сейчас тридцатишестилетний доктор, при его образовании, со знанием европейских языков и молодой кипучей энергией, действительно может принести компании пользу. Именно ему решил Баранов поручить ответственную миссию на Сандвичевых островах. Другого человека, который мог бы справиться с этим делом, он сейчас не имел.

Несколько дней

назад Баранов спросил у Шеффера, как бы тот отнёсся к поездке в интересах компании на Сандвичевы. О крушении на острове Кауаи «Беринга» и разграблении груза компании в Ново-Архангельске слышал, вероятно, уже каждый, и догадливый доктор, должно быть, сразу сообразил, с чем может быть связана такая поездка. Он не задавал никаких вопросов, но вытянулся во фрунт и, по-военному щёлкнув каблуками сапог, глядя прямым взглядом в глаза главному правителю, дал решительный ответ: «Я буду рад оправдать ваше доверие, Александр Андреевич! Вы можете полностью положиться на меня».

Почти военная реакция доктора на предложение, о сути которого он мог только догадываться, пришлась Баранову по душе. Доктор, с его чином коллежского асессора, соответствующим в русской армии званию капитана, и с его военным опытом в период осады Москвы войсками Наполеона, любил не без гордости говорить, что считает себя российским офицером. И эта черта в нём тоже нравилась Баранову. Сегодня он собирался подробно проинструктировать доктора о предстоящей ему миссии на Сандвичевых.

Доктор явился с военной точностью, как и было договорено, ровно в полдень. Зайдя в кабинет, щёлкнул каблуками и доложил:

— Коллежский асессор, доктор медицины и естественных наук Егор Шеффер по вашему приказанию прибыл!

Баранов пожал ему руку и с добродушной улыбкой сказал:

— Так, совсем уж по-военному, Егор Николаевич, не стоит. Не забывайте, что вы всё-таки находитесь на службе торговой компании.

— Я никогда об этом не забываю, господин правитель, — с той же военной чёткостью ответил Шеффер.

— И не надо этого обращения — «господин правитель». Для вас я всегда Александр Андреевич. От ваших военных привычек вам надобно поскорее отвыкнуть. В той миссии, которую я поручаю вам на Сандвичевых, это будет совершенно лишним и вызовет даже ненужные подозрения. Вы всё же человек гражданский, натуралист на службе компании, доктор медицины и естественных наук. Этим и гордитесь. А сейчас присядьте, Егор Николаевич, слушайте меня внимательно, разговор будет серьёзный.

Баранов жестом указал на кресло. Сам предпочёл говорить, расхаживая по комнате. В движении думалось ему как-то лучше.

— Вам, Егор Николаевич, должно быть, известно о несчастном приключении, случившемся с принадлежащим компании судном «Беринг» на Сандвичевых островах, а точнее — на острове Кауаи. Судно было послано для закупок продовольствия, и оное продовольствие было приобретено на острове Оаху. Что-то хотели докупить и на Кауаи, но капитан судна американец Беннет слишком мало думал об интересах компании и, покинув корабль в новогоднюю ночь, отдал его на волю разбушевавшейся стихии. В результате судно было выкинуто на рифы, а, как только шторм утих, груз его был растащен туземцами. Более того, при попустительстве тамошнего короля Каумуалии с корабля, как мне доложили, была содрана медная обшивка, вытащены все медные болты и гвозди. А один только корпус этого судна стоит десять тысяч пиастров. Общие потери я оцениваю не менее чем в сто тысяч рублей. Для компании это немалые деньги, и мы должны потребовать возмещения причинённого нам ущерба. Это и будет вашей основной задачей на островах.

Баранов остановился у окна.

— Вон там, — он кивнул на лежащую внизу гавань, — стоит «Изабелла». На днях корабль отправляется в Кантон. Но по пути зайдёт на Сандвичевы. Судно поведёт шкипер Тайлер. Я упомянул ему, что, возможно, на Сандвичевы пойдёт вместе с ним один из моих людей. Он не возражает. Так даже будет лучше, ежели вы придёте туда на американском корабле. Я вручу вам перед отъездом письмо моему давнему другу королю Камеамеа. В этом письме я рекомендую вас самым положительным образом: что вы опытный врач и натуралист и собираетесь заняться на островах сбором редких экземпляров флоры и фауны, коих там в изобилии. Я прошу короля оказать вам помощь в этой работе на благо науки. В том же письме я выражаю озабоченность по поводу разграбления груза компаний и прошу короля оказать содействие в возврате похищенного груза. Ежели это будет невозможно, я настаиваю на компенсации за утраченный груз поставками компании сандалового дерева, которые должен осуществить на Кауаи король этого острова Каумуалии. По всем делам, связанным с возвратом груза или компенсацией его стоимости, я рекомендую королю иметь дело с доктором Шеффером, уполномоченным действовать по этому вопросу как торговый агент компании. Тон письма достаточно решительный, и я предупреждаю короля Камеамеа, что ежели он окажется не в силах убедить Каумуалии удовлетворить наши требования, то тогда мы будем решать это дело другими методами и будем рассматривать короля Каумуалии за нарушение им законов дружбы и гостеприимства, равно как за оскорбление русской нации, компании и, стало быть, нашего императора, как нашего личного врага, со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Правильно, Александр Андреевич, — счёл нужным ввернуть Шеффер. — Я и сам сторонник решительных действий.

— А вот излишне горячиться в этом

вопросе вам, Егор Николаевич, не следует, — поучительно сказал Баранов. — Я изложил схему наших возможных действий, имея в виду самые крайние варианты, когда не принесут успеха другие меры. Вы же, повторяю ещё раз, натуралист и должны, чтобы не привлекать излишнего любопытства, вести себя соответственно. Постарайтесь как врач и натуралист завоевать доверие короля Камеамеа. Используйте любую возможность, чтобы быть ему полезным. Неплохо было бы подружиться и с его первым министром, которого за его проницательность и ум на островах называют Питтом, тем самым сравнивая с известным английским министром. Эти люди хоть и ходят нагишом, но имеют собственный королевский двор, и, как и при любом европейском дворе, там действуют примерно те же законы: могут интриговать, могут во всём полагаться на мнение своих любимцев. Даже жёны короля, а их у него, по слухам, то ли пять, то ли семь, отчасти могут управлять планами и намерениями Камеамеа. Постарайтесь войти в доверие и к жёнам, окажите им знаки внимания. Любимая жена короля — Каахумана. С ней будьте особо ласковы и предупредительны. И королю, и его жёнам я пошлю с вами подарки. Для короля я посылаю также серебряную медаль на ленте в честь святого Владимира. Эту медаль вы должны вручить ему в подходящий момент, но так, чтобы ни он, ни проживающие на островах иностранцы не могли истолковать этот жест как знак подчинения его России. Три меньших размеров серебряные медали будете вручать тем людям, коих сочтёте наиболее подходящими в содействии решению наших вопросов. Вам будут выданы и подарки королю Каумуалии: надо постараться сперва задобрить его и расположить к полюбовному с нами соглашению.

Баранов сделал паузу, взял с бюро вырезанную из дерева погремушку и, встряхнув её, вызвал из соседней комнаты конторщика Григория Терентьева.

— Принеси, Гриша, бокалы и бутылочку вина для нас с доктором.

Креол вскоре вернулся с двумя бокалами и уже открытой бутылкой вина. Баранов сам наполнил бокалы, но предлагать тост, как ожидал доктор, решивший, что беседа закончена, пока не стал.

— Это ещё не всё, Егор Николаевич, — продолжал Баранов. — Как только завоюете расположение короля Камеамеа, заведёте с ним разговор о том, что компания, которую вы представляете, хотела бы заключить с ним соглашение о торговле сандаловым деревом, наподобие того, какое заключал он с американцами Дэйвисом и братьями Уиншип. Ежели король пойдёт на это, то имейте в виду, что на последних торгах в Кантоне сандаловое дерево шло по девять долларов за пикуль. С учётом стоимости перевозки груза до Кантона, нам, конечно, было бы интересно, чтобы король уступил этот товар долларов по семь-восемь, не дороже. На торговые цели вы тоже получите кое-какие ценимые на островах товары, а помимо того, тысячу пиастров наличными. Но деньги зря не транжирьте, помните, что у компании лишних нет, а пропажа «Беринга» с грузом обошлась нам, как я уже упоминал, весьма накладно. Последнее. Я надеюсь на присущий вам здравый смысл и смекалку и не хочу, чтобы вы попались в ловушку, которую могут вам расставить, и оказались одураченным. Ловушку же и разные неприятные сюрпризы можно ожидать от обосновавшихся на островах торговцев, прежде всего бостонских. Как только прознают они о желании нашем торговать с Камеамеа, приобретать у него сандаловое дерево, так увидят в вас конкурента и будут ставить вам палки в колеса. Там есть и англичане, и у них своё соперничество с американцами за благосклонность Камеамеа и выгодную торговлю с ним. Когда же увидят они, что и русские в эту игру ввязались, то тут, полагаю, самые неожиданные ходы с их стороны могут быть. Будьте поосторожнее, похитрее. Иным поведением в этом тонком деле успеха не добьётесь. Вы хорошо поняли меня, Егор Николаевич?

— Я слушал вас очень внимательно, Александр Андреевич, и всё хорошо понял. Я буду чётко следовать вашим рекомендациям и вести себя как хитрая русская лиса.

— Вот и правильно, — усмехнулся Баранов. — Что ж, Егор Николаевич, мне осталось сказать вам для ободрения ещё кое-что, но давайте уж выпьем сначала за успех вашего вояжа на Сандвичевы. — Баранов присел к столу, поднял бокал, чокнулся с доктором: — За ваши успехи!

— Ваше здоровье, Александр Андреевич!

— Итак, сначала вам придётся действовать в одиночку. Постарайтесь подготовить почву для решения всех вопросов. А несколько позже к вам прибудет подкрепление, два корабля — «Открытие» и «Кадьяк». Эти суда со всеми их экипажами поступят в ваше распоряжение как моему личному представителю на Сандвичевых. На эти суда будете грузить сандаловое дерево. Сейчас, как вам известно, оба эти корабля находятся на промыслах. Не исключено, Егор Николаевич, что с командиром «Открытия» лейтенантом Подушкиным вы получите от меня дополнительные инструкции. И не забывайте о том, что излишняя говорливость бывает во вред, тем более в обстановке, где каждый будет готов воспользоваться вашим промахом.

Баранов поднялся. Вслед за ним, как по команде, вскочил со своего кресла и доктор Шеффер.

— Деньги и товары, о коих я поминал, получите за день до отхода «Изабеллы». Я не очень напугал вас этим разговором, доктор Шеффер?

— Я благодарю вас, Александр Андреевич, за оказанное доверие. Вы никогда не пожалеете, что поручили мне это дело. — Ив подтверждение серьёзности сказанных им слов доктор вновь, забыв совет Баранов, по-военному щёлкнул каблуками.

Баранов протянул ему руку. Шеффер ухватился за неё обеими руками и, не отпуская, долго тряс, преданно глядя в глаза Баранову.