Правитель Аляски

Кудря Аркадий Иванович

Подрядив одного из канаков, Тараканов построил с его помощью хижину недалеко от русской фактории и теперь всё время жил на берегу. Когда в гавань пришёл «Кадьяк», Тараканов предложил комиссионеру корабля Дмитрию Торопогрицкому поселиться в его туземном доме.

Постепенно Тараканов начал с помощью то одного, то другого канака постигать азы их родного языка. Он уже знал, что прилегающая к гавани цветущая долина называется Ануану. С севера её окаймлял горный кряж, но, по словам канаков, в горах был узкий проход, и как-то Тараканов отправился туда вместе с одним из своих новых знакомых. Покидая долину, проводник надел на себя и своего спутника ожерелья из цветов.

Тараканов пробовал протестовать: зачем, мол, ему цветы, но канак строго сказал, что так надо. Они поднялись узкой тропой к венчавшей проход седловине в горах. Там, на крошечной площадке у края пропасти, стояли высеченные из камня два грубых идола. Прежде чем продолжить путь и начать спуск по ту сторону седловины, проводник снял с себя и Тараканова цветочные ожерелья и заботливо надел на туловища каменных истуканов. Теперь, важно пояснил он, Акуа Но Ка Пури, стражи пропасти, будут оберегать их и им уже не грозит опасность сорваться со скал. Так Тараканов получил первый урок уважения языческой веры этих людей.

В двадцатых числах августа в Гонолулу неожиданно появился доктор Шеффер, приплывший с Кауаи на шхуне «Лидия». Игнорируя знакомство с судовым старостой «Ильменя», Шеффер, однако, несколько раз вечерами заходил в его хижину для бесед с комиссионером Торопогрицким, и задетый этим невниманием Тараканов, чтобы не мешать, каждый раз деликатно оставлял их наедине. Но как-то в очередной приход доктор Шеффер задержал его у двери и, протянув руку, сказал:

— Я слышал о вас. Вы командир охотников с «Ильменя» Тимофей Осипович Тараканов. А я, как вам должно быть известно, торговый представитель Баранова на Сандвичевых островах, доктор медицины и естественных наук, коллежский асессор Егор Николаевич фон Шеффер. Баранов дал мне полномочия задерживать на Сандвичевых любое русское судно, и надеюсь, капитан Водсворт уже объяснил вам, что после прибытия в Гонолулу вы находитесь в моём подчинении. Он говорил вам об этом?

— Что-то такое говорил, — сдержанно сказал Тараканов.

Напыщенный тон доктора Шеффера, слишком пространный титул, каким он счёл необходимым представить себя, как и командирские замашки и неприятный металлический акцент речи, — всё это вызвало у Тараканова безотчётную неприязнь к невысокому белобрысому немцу с воинственно торчащими усами.

— Мне отзывались о вас, — тем же резким неприятным голосом продолжал доктор Шеффер, — что вы толковый человек и хорошо владеете английским. Это так?

— Объясняюсь, — скупо ответил Тараканов.

— Я покупаю шхуну для кауайского короля Каумуалии и завтра в честь этого события устраиваю в три часа пополудни обед в здании нашей фактории. Приглашаю и вас. Сейчас мне некогда, но, возможно, завтра вечером, после обеда, мы поговорим с вами более подробно.

Выложив всё это голосом, напоминавшим скрип заржавленных петель, доктор круто развернулся и быстрым шагом пошёл по направлению к гавани.

Вот уж послал Господь на нашу голову, невесело подумал после его ухода Тараканов. Водсворт-то был прав: с этим лихим начальником они ещё наплачутся.

По словам Торопогрицкого, Шеффер поручил ему накрыть завтра стол в здании фактории на пятнадцать персон. Ожидался приход Джона Янга и находившихся в Гонолулу капитанов американских торговых кораблей.

Около двух пополудни доктор Шеффер, поднявшись на борт «Лидии» в сопровождении капитанов русских судов Уильяма Водсворта и Джорджа Янга, заплатил Гайзелару обещанные десять с половиной тысяч долларов, после чего был составлен акт о передаче судна во владение короля Каумуалии.

Его подписали, кроме самого Гайзелара, выступившие свидетелями этой торговой сделки капитан корабля «Альбатрос» Уильям Смит и владелец недавно пришедшего в Гонолулу корабля «Авон» Айзек Виттимор, женатый на сестре братьев Уиншип и уже посвящённый Натаном в некоторые детали их плана сведения счетов с доктором Шеффером.

— Разрешите, господа, в честь этого события пригласить всех вас на обед, который состоится в русской фактории, — любезно заявил после окончания процедуры доктор Шеффер.

Приглашение было принято, и, сев в шлюпку, вся компания отправилась на берег.

У входа на территорию фактории их приветствовали, взяв винтовки с примкнутыми штыками на караул, поставленные Торопогрицким двое часовых из русских промышленников.

В помещении фактории был уже накрыт праздничный стол. Когда подошли и другие гости — Джон Эббетс с недавно приплывшим в Гонолулу двадцатисемилетним сыном Ричардом, тоже моряком, Натан Уиншип, Александр Адамс, Оливер Холмс и несколько русских, прислуживавшие на званом обеде алеуты внесли на двух больших блюдах только что испечённых по-сандвически поросят, и гости стали подсаживаться к столу. Задерживался лишь Джон Янг, и, зная его влияние здесь, доктор Шеффер не рисковал начать торжество.

Появлению Джона Янга предшествовала какая-то возня у входа в факторию. Послышался грозный окрик на русском: «Не трожь!», а потом смачное проклятие на английском.

— Вы что здесь устроили? — заорал, обращаясь к Шефферу, ворвавшийся в помещение Джон Янг. — Как смели вы поставить у дверей вооружённых солдат? С каких это пор русские стали командовать на этом острове? Запомните, хозяин здесь только один — Джон Янг, — при этом он ткнул себя указательным пальцем в грудь, — и я не собираюсь делить свою власть с какими-то заезжими докторишками!

Налитое кровью лицо Янга свидетельствовало, что премьер-министр находится в состоянии, близком к апоплексии.

— Да в чём дело, мистер Янг? — попытался успокоить его доктор Шеффер. — Это всего лишь почётная стража, и вы не должны так реагировать на этих людей.

Вызванный Торопогрицким для объяснений караульный — бородатый, лет тридцати пяти, промышленник — пояснил, что это пожилой гость с проклятьями напал на него и норовил вырвать ружьё.

— Вы напрасно пытались обезоружить его, мистер Янг, — стремясь обратить всё в шутку, сказал доктор Шеффер, — в драке он мог бы проткнуть вас штыком.

Это замечание упало маслом в огонь. Джон Янг, размахивая кулаками, подступил к доктору и выкрикнул ему в лицо:

— Или вы немедленно уберёте от дверей своих солдат, или я приведу моих, и посмотрим, кто здесь сильнее.

Янг хотел было схватить Шеффера за ворот сюртука, но Тараканов встал между ними. Как бы он ни относился к доктору, сейчас защита чести русского дома была важнее.

— Полегче, полегче, мистер Янг, — спокойно сказал Тимофей, слегка сжав запястья премьера.

— Что ты лезешь к нему! — вдруг вскочил со своего места Ричард Эббетс.

Тут встал и Оливер Холмс и попробовал мягко урезонить Янга:

— Мы же в гостях, мистер Янг, и, право, эти люди совершенно не собирались обидеть вас. Вы всё не так поняли.

— Я понял всё как надо! — продолжал буйствовать Джон Янг, и теперь-то было уже совершенно очевидно, что он намеренно нарывался на скандал. — Ноги моей в этом доме больше не будет!

Хлопнув дверью, Янг покинул растерянно замершее собрание. Вслед за ним, бормоча под нос какие-то угрозы, вышел Ричард Эббетс.