Правитель Чакаля
Шрифт:
– Здесь не вся знать, нет брата умершего правителя, Нак-Пу и тех, кто его поддерживает, – тихо сказал Нар-Ам Бату.
– Приветствую вас, мои верные подданные! – громко произнес Бат.
– Мы рады тебя видеть в нашем городе, Бат Ахав Балам!
– ответил один из знатных пакальцев.
Бата провели во дворец пакальских правителей. Лица пакальцев были бесстрастны, но Бат чувствовал скрытое неодобрение своему присутствию во дворце их умершего владыки.
Дворец, выстроенный еще при деде Пак-Яко, потрясал гармонией своих пропорций. В нем был всего один ярус, но все здание было выстроено на высоком фундаменте и ко входу во дворец вела широкая лестница, покрытая резьбой. Постройки дворца соединялись между собой остроконечными
Юный правитель обошел большую часть построек, осмотрев узкие, как и в его родном дворце, залы, уставленные расписной посудой, низкими скамьями и статуэтками богов. Единственные помещения, которые не посетил Бат, принадлежали дочери Пак-Яко. Юноша почему-то стремился всеми силами отложить свою встречу с девушкой.
Когда жители Пакаля собрались на широкой площади перед дворцом, Бат вышел на площадку на вершине дворцовой лестницы и обратился к ним с речью.
– Жители Пакаля! Я знаю, что многие из вас уверены, что я убил Пак-Яко, чтобы править его городом. Но это не так! Пусть покарает меня все разящий топор Чака, если я скажу неправду: Яко сам выбрал смерть, хотя я предлагал ему мир и союз между нашими городами! Но того, что произошло, уже не изменить. Теперь у вас нет выбора – боги распорядились так, что мне суждено стать вашим правителем и вы должны признать мою власть. Я не хочу проливать кровь пакальцев и надеюсь, что вы поймете это и не станете чинить мне препятствий.
В ответ ни раздалось ни звука. Пакальцы молчаливо стояли на площади, и все взоры были устремлены на Бата. Он несколько мгновений помедлил, а потом развернулся и вернулся во дворец. Свою речь Бат обдумывал всю дорогу и подготовил ее не без помощи Мидатля, пришедшего в Паскаль вместе с ним.
Бат решил незамедлительно объехать окрестности Пакаля, чтобы осмотреть поселки земледельцев и их поля. Но несмотря на то, что юный правитель хотел отправиться как можно быстрее и взять с собой лишь нескольких приближенных, ему пришлось проявить уважение к существующим издавна обычаям Пакаля. Правитель не мог покидать дворец без сопровождения большого числа придворных, а также воинов, вооруженных копьями и каменными палицами, утыканными острыми осколками вулканического стекла. К тому же, Мидатль и Зак-Куу-Мо, отозвав Бата в сторону, настояли на том, чтобы он перемещался по Пакалю только под защитой чакальских воинов."Никто не знает, на какое коварство способны пакальцы, ведь многие из них мечтают о мести», – сказал Мидатль. Пришлось Бату смириться с тем, чтобы путешествовать по земле Пакаля во главе громадной процессии, состоящей из пакальской знати и воинов, чакальских военачальников, жрецов и стражи.
Первое, что решил осмотреть юный правитель, были знаменитые приподнятые поля пакальцев. Когда они шли по городу, Бат смог разглядеть его постройки получше. Как и Чакаль, Паскаль состоял из храмов и дворцов, а большая часть подданных пакальских правителей жила в окружающих город поселках, в небольших деревянных домиках. По форме строения Пакаля были похожи на чакальские, но их отличие состояло в том, что их кровли были покрыты узором, напоминающим переплетение нитей в ткани. На Бата и остальных чакальцев произвел большое впечатление храм бога маиса, представлявший собой небольшое кубическое строение, стоящее на высокой ступенчатой башне, имеющей форму пирамиды. В храм можно было проникнуть только через низкий проем в стене, по обеим сторонам от которого возвышались два высоких каменных столба, напоминающих початки маиса.
Когда они уже выходили из города, перед ними, за склоном холма, открылся видна большое сооружение из длинных каменных плит. Стены постройки были покрыты изображениями богов-правителей мира мертвых, Шибальбы.
– Это гробница великого правителя Пак-Яко, – торжественно сказал за спиной Бата чей-то голос.
– Да, это был великий правитель, – сказал Бат.
Он подошел к гробнице и приложил руки к сердцу, отдавая дань уважения его погибшему врагу. В нескольких шагах от гробницы шло какое-то строительство и Бат вопросительно посмотрел на того пакальского сановника, который стоял к нему ближе всех.
– Это строится храм в честь Пак-Яко, – сказал пакалец. – Жрецы будут просить у него советов и помощи для народа Пакаля.
– Думаю, что Пак-Яко и после того, как переселился в Шибальбу, не оставит без своей мудрой заботы народ Пакаля, – задумчиво проговорил Бат, глядя, как несколько мужчин укладывают большую каменную плиту на уже выложенный фундамент будущего храма.
Народ майя верил, что каждый правитель после смерти занимает такое же высокое положение, как и при жизни и может влиять на судьбы людей. Жрецы обращались за помощью не только к богам, но и умершим правителям и знатным воинам, которые, как считалось, становятся в подземном мире им равными.
Сразу же за последней городской постройкой начиналась равнина, ведущая к реке. Пройдя совсем немного в ее направлении, процессия остановилась у начинавшихся здесь каналов, вдоль которых шли узкие насыпи, сделанные из ила и земли, поднятых со дна каналов.
Бат сел в каноэ вместе с несколькими приближенными и они медленно поплыли по самому широкому из каналов, обозревая окрестности. Юный правитель убедился, что на приподнятых над водой полях зеленеют уже довольно высокие ростки маиса, а также листья фасоли и других растений.
– Рядом с Чакалем есть болото и чакальцы тоже могут выстроить такие же каналы, – сказал Бат, обращаясь к Мидатлю.
– Но это потребует времени, а в этот год наши поля не принесут урожая, его выжжет солнце, – отозвался жрец, который, как обычно, перебирал свои длинные бусы из увесистых каменных бусин, сделанных в виде человеческих черепов.
– Что ж, придется местным земледельцам поделиться с чакальцами своим урожаем, ведь теперь я – их правитель, – сказал Бат.
– Я думаю, ахав, что пакальцы не отдадут нам даже небольшую часть своего урожая без сопротивления, – покачал головой в знак сомнения Мидатль.
– Когда я стану мужем дочери их прежнего правителя, им придется признать мою власть, – твердо заявил Бат.
* * *
Когда Бат, уже под вечер, вернулся в пакальский дворец, там был приготовлен пир. Прямо на дворцовой площади стояли столы с разнообразным угощением. Но Бат слишком устал от множества впечатлений прошедшего дня и не смог насладиться пиром в полной мере. Он быстро подкрепил силы фасолевой похлебкой и ушел в приготовленные для него покои, где сразу же заснул, вытянувшись на широком ложе, покрытом мягкими шкурами.
Тем временем пир продолжался и чакальцы, сидевшие за столами и пробующие удивительно вкусные блюда, с радостным удивлением вслушивались в мелодичные звуки музыки – на краю площади стояло около десяти музыкантов, играющих на деревянных флейтах.
После того, как все насытились, начались танцы. Множество босоногих девушек в длинных расшитых рубахах встали в круг и начали исполнять грациозный танец, кружась по площади, словно стайка многокрасочных лесных бабочек.
Зрители, глядя на танцовщиц, притоптывали в ритм музыке. Чакальцы не знали, что среди танцующих девушек была и дочь Пак-Яко, которой в самом ближайшем времени предстояло стать женой их правителя. Девушку звали Минамп и имя ее означало «утренний цветок». Пак-Яко любил свою дочь, ни в чем ей никогда не отказывали обещал, что она сама выберет себе мужа, хотя это и нарушит обычай. Минамп была гордой и привыкла всегда добиваться своего во что бы то ни стало. Теперь же, когда Яко навечно скрыли серые плиты гробницы, его дочь была вынуждена подчиняться жрецам и знатным сановникам, которые следили за каждым ее шагом.