Правитель Чакаля
Шрифт:
– Но боги распорядились твоей судьбой по-другому. Если ты не хочешь отправиться в Шибальбу, то сегодня же ты поклянешься в верности мне на глазах у всех жителей Пакаля перед храмом бога маиса.
– Ты угрожаешь мне расправой?! – воскликнул Нак-Пу, теряя остатки самообладания.
Он подошел совсем близко к Бату и надменно глядя на него, добавил:
– После смерти моего брата именно мне принадлежит власть над Пакалем. Мой народ не допустит, чтобы ты расправился со мной!
– Посмотрим, насколько твои слова правдивы, –
Хлопнув в ладони, Бат вызвал своих воинов и приказал им сопроводить Нак-Пу в храм бога маиса.
– Там ты проведешь день и ночь, а потом снова явишься во дворец и сообщишь свое окончательное решение– либо ты поклянешься мне в вечной преданности, либо твое дымящееся сердце окажется в чакмооле у статуи бога маиса, – сказал Бат своему противнику напоследок.
– Неизвестно, у кого из нас первого сердце покинет грудь, – пробормотал Нак-Пу вполголоса, но Бат услышал его и гневно воскликнул:
– Уведите его!
Нак-Пу окружили воины с копьями и вывели его из зала.
Бата Балама тут же окружили придворные.
– Правитель, нужно убить его немедленно, как он мог позволить себе такие речи? – сказал Зак-Куу-Мо.
– Он будет держать ответ за все свои дерзости, – ответил Бат. – Но если я убью его, то этим не заслужу большей любви у пакальцев. Они только еще больше озлобятся на меня, ведь тогда у них появится еще один повод считать меня коварным убийцей. Нет, Нак-Пу должен признать свое поражение на глазах у всего народа.
– Бат Балам, ты – мудрый правитель, – Мидатль приложил руки к сердцу.
После этого все направились в трапезный зал, где отведали необычных для них пакальских кушаний. После этого Бат решил пройти по городу, повнимательнее осмотреть красивые здания.
Придворные отговаривали юного правителя от этой прогулки, говоря, что на улицах Пакаля неспокойно – жители явно что-то замышляют: толпятся на окраинах города и что-то в тайне обсуждают. Тут явно дело не обошлось без Нак-Пу и его приспешников, которых он обещал сделать своими ближайшими советниками, как только станет правителем.
Но Бат заявил, что хочет показать пакальцам, что нисколько их не боится и собирается спокойно прогуливаться среди древних храмов.
На прогулке Бат имел возможность убедиться в том, что опасения его советников была почва. Если в центральной части города, вокруг дворца, было безлюдно, то ближе к окраинам все чаще попадались группы пакальцев в полном вооружении.
– Ты заметил, правитель, что в городе невидно женщин и детей? – спросил Мидатль, недобро поглядывая на нескольких пакальских воинов, стоящих в тени городской стены.
Придворные не позволили Бату отправиться на прогулку без надлежащей охраны, в которую, помимо пяти десятков чакальских копьеносцев вошли и они сами.
– Сегодня утром я обходил город, проверяя, все ли спокойно, – заговорил Зак-Куу-Мо. – Я видел, как пакальцы выводили своих женщин с детьми через западные ворота. Я проследил за ними – женщин разместили в хижинах земледельцев.
– Да, похоже, Нак-Пу вовсю готовится отвоевывать дворец правителя, – задумчиво сказал Бат. – Что ж, посмотрим, что он сможет сделать, сидя в храме.
Пройдя город по главной улице, начинавшейся у храма бога маиса, в котором сейчас томился рассвирепевший от ярости Нак-Пу, Бат оказался у гробницы Пак-Яко. Сегодня здесь было пустынно – видимо, у пакальцев нашлись более срочные дела, чем строительство храма в честь погибшего правителя. Приказав сопровождавшим его чакальцам подождать его, Бат отошел от них на несколько шагов, чтобы рассмотреть статую Яко, которую пакальские мастера начали делать из большой каменной глыбы. несмотря на незаконченность этой работы, от статуи уже веяло суровостью и силой, Яко, как и при жизни, внушал смотревшим на него страх.
– Ты пришел насладиться смертью врага? – раздался тихий мелодичный голос.
Обернувшись, Бат увидел перед собой Минамп. На девушке был сложный наряд из завернутой несколько раз вокруг бедер юбки, а верхняя часть ее туловища была обернута пестрая ткань, завязанная на груди. Она подошла к статуе и положила у ее ног цветы, которые держала в руках.
– Ты часто сюда приходишь? – спросил Бат.
– Каждый день с того дня, как пакальцы проводили отца в подземный мири закрыли его гробницу этим камнем, – девушка, не оглядываясь, указала рукой на широкую плиту, закрывающую гробницу за ее спиной.
– Я знаю, что Яко очень любил тебя, – сказал юноша.
– Тебе не хватает его?
Девушка ничего не ответила, перебирая цветы у подножия статуи.
– Мой отец тоже совсем недавно умер и мое сердце разрывается от грусти, хотя я и знаю, что в царстве мертвых он стал одним из самых великих правителей, – проговорил Бат – ему почему-то очень захотелось заслужить доверие девушки.
– Читам и Пак-Яко умерли по-разному, – отозвалась Минамп. – Я не убивала твоего отца…
– Как и я не убивал твоего! – воскликнул юноша. – Если ты считаешь, что я убил твоего отца, как же ты можешь соглашаться стать моей женой?
– Я должна это сделать, чтобы твои воины не разрушили мой город и чтобы пакальцы смогли и дальше жить в мире, – ответила девушка.
– Что ж, я не собираюсь оправдываться перед тобой, если ты мне не веришь, – сказал Бат. – Правитель Чакаля не может так унижать свое достоинство. Чтобы ты обо мне не думала, в самое ближайшее время жрецы наденут на нас свадебные венки и пакальцы получат законного правителя, ведь они этого хотят?
Минамп, ни слова не говоря, повернулась и неспеша направилась обратно во дворец, оставив Бата стоять у статуи своего отца одного.