Правитель Чакаля
Шрифт:
Лицо Минамп стало еще бледнее, чем было.
– Да, я останусь здесь, – сказала она и быстро вышла из зала.
Бат снова повернулся к окну. Костяшки на его стиснутых кулаках побелели.
* * *
В городе, на улицах которого еще прошлой ночью шло настоящее сражение, вовсю шли приготовления к свадьбе нового правителя. Хотя солнце уже почти спряталось за вершинами кедров, примыкающих к городским стенам, похоже было на то, что никто из пакальцев не собирался ложиться спать. Чисто вымытые улицы украшались цветами. В громадной дворцовой кухне готовились самые роскошные яства. Во
Девушки из знатных семей собрались в женской половине дворца, чтобы приготовить красивый наряд для Минамп. Волосы девушки заплетали в сотни мелких косичек, в которые вплетались разноцветные нити. Трое самых лучших вышивальщиц расшивали пояс жениха, который, согласно обычаю, невеста должна была ему вручить на свадьбе.
Прислуга дворца сбилась с ног, торжественно украшая все покои. Повсюду были развешаны маски Первой Матери, покровительницы браков.
Вся предпраздничная суета, казалось, не затронула только двух человек во всем Пакале – Минамп и Бата. Юноша безучастно наблюдал за всеми приготовлениями, меряя шагами свои покои. Минамп же, сидя на низенькой скамеечке, пока ей делали сложную высокую прическу из множества косичек, с тревогой думала о будущем, теперь волею богов неразрывно связанным с Батом.
«Ему даже безразлично, где я буду жить, – думала девушка. – Сам он, конечно же, завтра отправится в свой Чакаль. Я же теперь не буду иметь права даже выходить из дворца. Неужели так и пройдет моя жизнь? Отец был готов выполнить любое мое желание. Человека, который завтра станет моим мужем, похоже, мои желания совсем не интересуют. Хорошо хотя бы то, что он разрешил мне остаться здесь.»
Минамп не решалась признаться себе в главном – ее самолюбие очень задевало то, что Бат не проявлял никакого интереса к ней.
Самого же юного правителя в эти часы тоже мучили подобные мысли. «Эта девушка никогда не станет ко мне относится хотя бы с уважением. Еще бы, ведь она согласилась стать моей женой лишь для того, чтобы прекратить вражду между ее и моим народами. Ну что же, правитель Чакаля не должен показывать свою слабость. Завтра же я вернусь в свой город с половиной урожая пакальцев и мой народ будет приветствовать меня как истинного сына Чака! Это лучшая награда. А гордая Минамп может оставаться в Пакале, который она так любит.»
Бату и в голову не могло прийти, что девушка, предложи он ей это, с радостью бы покинула Паскаль, в котором сердце ее разрывалось при воспоминаниях об умершем отце и глаза наполнялись слезами при мысли о том, что времена благоденствия для ее народа остались в прошлом.
* * *
За покоями Минамп проходила открытая галерея, которая примыкала к восточной стене дворца. Сколько себя помнила Минамп, она любила прогуливаться вечером по галерее, любуясь звездами и вдыхая лесные ароматы – лес начинался всего в пятидесяти шагах от галереи. Вот и теперь, накануне своей свадьбы, она прогуливалась по галерее в полном одиночестве, размышляя о завтрашнем дне, полная сомнений.
Шорох, раздавшийся откуда-то снизу, испугал Минамп и она хотела вернуться в свои покои, где множество девушек готовили ее свадебный наряд. Вглядываясь в темноту, она увидела силуэт мужской фигуры и услышала, как ее тихо зовут:
– Минамп! Меня послал Нак-Пу, он хочет говорить с тобой!
Человек приблизился и девушка узнала Вап-Шу – верного слугу Нак-Пу. Вап-Шу был из народа навахов и Нак-Пу захватил его в плен в одном из сражений. Против обыкновения, пленника он не принес в жертву богам, а оставил в живых и вскоре тот стал его верным рабом, готовым выполнить любое поручение, рискуя жизнью.
– Нак-Пу жив?! – воскликнула Минамп. – Где он?
– Он ждет тебя на горе правителей, – ответил Вап-Шу, понизив голос.
– Но почему он думает, что я приду к нему? – удивилась девушка.
– Потому что только он может спасти тебя, – сказал посланник.
– От чего спасти?
– Завтра свадебное торжество закончится тем, что тебя принесут в жертву богу Чаку, – зловещим шепотом сообщил Вап-Шу. – Чакальские поля не принесли в этом году урожая и их правитель решил, что боги вернут свою милость, если получат такую жертву, как душа его жены.
– Это неправда! – воскликнула Минамп. – Бат Балам не приносит человеческие жертвы. Он даже простил пакальцев, хотевших его убить прошлой ночью.
– Бат Балам во всем слушается своего верховного жреца Мидатля, а тот настаивает на том, чтобы принести тебя в жертву, – сказал посланец. – Последний твой шанс спастись – уйти сейчас вместе со мной с Нак-Пу – во главе навахов он скоро захватит не только Паскаль, но и Чакаль. И тогда ты снова станешь хозяйкой в этом дворце.
– Нак-Пу ушел к навахам? – Минамп была в смятении.
Сначала она не поверила словам Вап-Шу, но вспомнив все время пугающий ее своей безжалостностью взгляд Мидатля поняла, что тот вполне мог желать ее смерти у жертвенного камня в храме кровожадного Чака. Все в душе девушки содрогнулось. Она не раз видела, как пленных, захваченных в войнах, приносили в жертву богам и такая участь могла любого довести до безумия. Минамп вспомнила безучастный вид Бата и ей показалось, что только теперь она поняла почему он так вел себя с ней – для него она уже не принадлежала к миру живых, ведь он знал, что уже завтра ее бездыханное тело будет лежать у храма бога Чака. Однажды отец сказал ей: «Никому, кроме пакальцев, не доверяй! Даже тогда, когда тебе хочется верить кому-то, знай, что злые духи могут обмануть кого угодно, даже самого мудрого.»
Нак-Пу был пакальцем и хотя Минамп знала, что этот человек сделал много недоброго в своей жизни и не ладил с ее отцом, она поверила в его предостережение.
– Хорошо, я пойду с тобой! – решила Минамп и следом за Вап-Шу стала спускаться с галереи.
Незамеченными стражей им удалось выскользнуть из города и пробраться в лагерь навахов, где их с нетерпением ждал Нак-Пу.
* * *
Исчезновение Минамп заметили нескоро. Во дворце царила такая неразбериха из-за приготовлений к свадьбе, что с трудом можно было понять, кто где находится. Когда наряд невесты был практически готов и все начали искать Минамп, кто-то из девушек-прислужниц вспомнил, что она уже давно отправилась прогуляться по галерее, попросив оставить ее одну.