Правитель Пустоты. Цветок пустыни
Шрифт:
Все остальные затаив дыхание наблюдали за манипуляциями посла. На лице Оцарио были написаны истинные страдания. Он никак не мог смириться с тем, что все сокровища, найденные им, оказались уничтожены. Спустя четверть часа Виек первым решил попробовать поспать, чтобы удостовериться, что проклятье снято с группы. Когда через полчаса никакие кошмары и иные явления его не разбудили, а на лице мужчины блуждала счастливая легкая улыбка, весь отряд с чистой совестью последовал примеру воина. Больше ничто не тревожило их сон.
Через два дня караван заметил, что окружающий ландшафт начал неумолимо меняться. Пустыни постепенно заканчивались: песка становилось все меньше, на смену ему пришла каменистая почва, а где-то можно было заметить робкие побеги зеленой травы. И только солнце продолжало сиять все так же ярко, вынуждая
После случившегося инцидента отряд стал куда внимательнее смотреть себе под ноги, а когда песок сменился твердым камнем, то все облегченно выдохнули. Затянувшийся переход через пустыни Асвен повлиял на каждого из членов группы: однообразное питание, монотонная езда и иссушающая жара вносили нотку пессимизма в умы путников. Многим уже стало казаться, что никакого леса альвов не будет, и лишь Ашарх, уверенный в его существовании, твердил обратное.
— У меня есть карты. Они неточные, но все же они есть. Конечно, на них обозначены только пограничные города Ивриувайна, потому что у Залмар-Афи натянутые отношения с альвами. Наших послов не пускают внутрь страны, — профессор извлек злополучный учебник, который за все долгое путешествие мужчины превратился в ворох изорванных, просоленных и мятых страниц. — Вот, на западной границе леса всего два города, но Ференаат стоит почти у самой империи Ис, а Гарвелескаан находится южнее. Он расположен на реке Мистис, которая впадает в бухту Зукк. Этот город к нам ближе всех. Как только мы выйдем к этой небольшой бухте на краю залива Таглаф, то должны будем уже увидеть Могучий Лес, как его называют сами альвы. Вот так вот! Думаю, нам недолго осталось ехать.
Лантея, внимательно слушающая своего друга, повернулась к нему, не отпуская поводьев сольпуги, и заглянула в учебник. Очевидно, в Залмар-Афи мало что знали не только о географии Ивриувайна, но и самих пустынь Асвен, поскольку они были изображены заштрихованным пятном, тянущимся куда-то за границы книжной страницы, где, на самом деле, должен был располагаться уже мировой океан. Только территории, находящиеся в непосредственной близости к границам других государств, были обозначены точнее: их пересекали несколько подписанных рек, а у Гарвелескаана раскинулись заливы и бухты, открытие которых в свое время снискало для ифритов славу смелых исследователей, первыми пересекших пустыни Асвен.
— Говоришь, что залмарских послов альвы не пускают дальше границ? — безрадостно повторила девушка, поправляя платок на лице, хотя песка вокруг уже практически не было. — Согласятся ли они тогда пойти на переговоры с нами? Мы выглядим теперь как кучка оборванцев…
Профессор обернулся посмотреть на группу. Действительно, уставшие и немного загоревшие хетай-ра были облеплены толстым слоем песка; их одежда, покрытая потными разводами и соляными пятнами, порвалась и приняла неподобающий вид. Конечно, согласно старой пословице, гостей встречать следовало не по внешнему виду, особенно после двухнедельного путешествия по пустыням, но Ашарх не был уверен, что альвам известна эта присказка.
— У нас нет выбора. Постараемся уговорить их хотя бы открыть ворота. Если попадем к какому-нибудь начальнику города или крепости, может, удастся доказать свои чистые намерения.
— А как мы будем общаться с ними? — подал голос Манс, который ехал прямо позади паука Аша и от скуки прислушивался к разговору сестры и преподавателя. — Они говорят на залмарском языке?
— Не говорят… На самом деле, я слышал, что их язык зовется амриль. Кажется, это переводится как «шум леса» или что-то подобное. И его невозможно выучить тем, кто не родился в Ивриувайне, потому что альвы подражают шелесту листвы голосами, — задумчиво ответил профессор, а потом продолжил. — Залмарский они не знают, потому что презирают человеческую страну. Я очень надеюсь, что там окажутся альвы, владеющие ифритским. Иначе переговоров не состоится.
— А ты говоришь на ифристком? — профессионально исковеркал слово Манс.
— Не очень хорошо, но говорю, — признался Ашарх, смущенно потирая взмокшую шею. — В академии все в обязательном порядке его учили. Это что-то вроде второго языка в Залмар-Афи, им большинство владеет, пусть и слабо. В условиях постоянной войны с империей Ис полезно знать язык противника. Поэтому я надеюсь, что у альвов идентичная ситуация с ифритским.
Манс в ответ на это неуверенно фыркнул, и его можно было понять. Две недели ехать по пескам, постепенно иссушаясь под солнцем, чтобы в конце долгого пути узнать, что никто из альвов не понимает ни залмарский, ни ифритский, было бы неприятным вариантом развития событий.
— Они тоже воюют с империей, значит? А почему бы тогда альвам не объединиться с Залмар-Афи? Ведь это выгодно для обоих сторон, разве нет? — поинтересовалась Лантея.
— Военный союз предполагает взаимовыручку, — преподавательским тоном начал говорить Аш, окунаясь в свою любимую стихию. — А также тесное взаимодействие во всех сферах как в мирное, так и в военное время. Альвы не покидают границы своего Леса, это и стало в свое время основным камнем преткновения. Они оберегают свои деревья пуще всего на свете, для них нет смысла теснить противника на его землях или выходить за пределы Ивриувайна для помощи союзнику. Более того, торговое соглашение между людьми и альвами тоже оказалось невозможным, потому что залмарцам в буквальном смысле нечего предложить Лесу. Они пытались навязать торговлю железом, но альвы не обрабатывают металл, тогда Залмар-Афи предложил осуществлять поставки готового оружия, но в очередной раз Ивриувайн отказался — они специализируются на нефритовом оружии. Таким образом, у них просто не оказалось точек соприкосновения. А на попытки ввоза шкур, угля и живых лошадей альвы смертельно обиделись: для них непростительно убивать или мучать животных, а также наносить вред деревьям. После этого послам Залмар-Афи в Ивриувайне не рады, их сразу разворачивают.
— То есть они, как и мы, не поддерживают связи с внешним миром? — заключила девушка.
— Не совсем, — усмехнулся Ашарх, передавая потрепанный жизнью учебник Мансу, который хотел показать его остальному отряду. — В свое время они вели затяжную войну с двумя соседями, ифритами и гоблинами. Конечно же, это не привело ни к чему хорошему, потому что одновременно оборонять два фронта изнурительно. Что-то случилось, и их собственный бог проклял альвов, лишил магии и ушел. Тогда их старейшина предложил заключить с одной из сторон мир, поскольку больше они не могли защищать границы. И гоблины неожиданно согласились. Они никогда не были воинственным народом, скорее, торговцами до мозга костей, поэтому в обмен на нефритовые изделия гоблины начали поставлять известняковые блоки, которые весьма помогли Ивриувайну сдержать натиск ифритов в последующие века, из них возвели грандиозную стену, тянущуюся вдоль всех границ Леса. С тех пор королевство Тхен — это единственная страна, с которой у альвов хорошие отношения. Гоблины поставляют в Могучий Лес не только товары со всего мира, но и информацию.
Где-то позади громко ахали и переговаривались Эрмина с Оцарио, которым Манс открывал глаза на то, какой мир за пределами пустынь на самом деле огромный и неизведанный. Виек, скрививший хмурую гримасу, ехал поодаль. Его не прельщали эти истории: по своей натуре воин был приверженцем традиционных взглядов хетай-ра, поэтому воспринимал поверхность как угрозу, а саму идею с посольством бессмысленной. Но он послушно выполнял возложенные на него обязанности, поскольку приказу матриарха нельзя было противиться.