Правитель Пустоты. Цветок пустыни
Шрифт:
Манс и Аш далеко не сразу пришли в себя после произошедшего инцидента. Когда они успокоились, то были вынуждены все же позвать стражу, которая оказалась столь невнимательна, что пропустила во дворец чужака. Комнату сразу же наполнили воины, началась бестолковая суета. Хетай-ра изучали место преступления, говорили с Мансом и постоянно сновали из коридора в спальню и обратно. Вскоре проснулись жильцы всех соседних помещений. Разбуженные голосами, они стали с любопытством заглядывать в комнату. Ашарх сидел на краю своей кровати и наблюдал за активно жестикулирующим Мансом, пытающимся объяснить подробности недавних
В скором времени сквозь небольшую толпу народа, словно корабль сквозь морские валы, уверенно прошел муж матриарха. Суровый и сдержанный хетай-ра окинул взглядом всю комнату и присутствующих. Его взгляд особенно задержался на Аше, прикрытом теле убитого и остановился на Мансе. Профессор заметил, как юноша непроизвольно сжался, будто старался выглядеть меньше и незаметнее в присутствии отца.
Стражники расступались перед этим мужчиной, он действительно был окружен непередаваемой аурой властности. Некоторые воины спешно докладывали мужу матриарха всю информацию о происшествии, но во взгляде отца Лантеи читалось нескрываемое недоверие, а его выдержка и горделивая осанка заставили Ашарха прикрыть глаза в надежде на то, что это представление как можно скорее закончится.
Отец даже не приподнял покрывало, чтобы посмотреть на труп убийцы. Он сразу же подозвал к себе не терпящим возражений жестом Манса и заговорил с ним низким грубым голосом на изегоне. Юноша чувствовал себя неуютно в присутствии отца, он старался не смотреть ему в глаза и в целом выглядел весьма рассеянно. Аш наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой, и у него создавалось впечатление, что это разговаривали не отец и сын, а судья и преступник. Когда недолгая беседа закончилась, то муж матриарха выглядел еще более сердитым, чем когда зашел в комнату пять минут назад. От неудовольствия у него даже задергался уголок рта, обнажая звериные клыки.
Какое-то время отец Лантеи раздавал указания стражникам и разгонял любопытных зрителей. Напоследок окинув Ашарха внимательным взглядом из-под белесых ресниц, мужчина, наконец, удалился. Следом на ним воины вынесли и тело убитого. А профессор и Манс вновь остались вдвоем в пустой комнате с кровавыми разводами на полу. Преподаватель брезгливо поморщился при виде алого пятна, которое было делом его рук, и зашелся тяжелым кашлем, никак не желающим оставлять его после перенесенной болезни. Манс тоже окинул разводы неприязненным взглядом и в конечном итоге жестами предложил уйти из этой комнаты в его спальню.
Покои юноши оказались довольно скромными: небольшое помещение, где все горизонтальные поверхности оказались завалены рабочими инструментами, заготовками кинжалов и метательных ножей, а также мусором — осколками костей и стеклянной пылью. Ашарх усмехнулся про себя, оценивая беспорядок, сгреб с кровати кипу пергаментов с эскизами оформления рукоятей оружия, и присел на ложе. Манс необыкновенно смутился, что профессор стал свидетелем хаоса в его комнате, и принялся убираться, но хватило его ненадолго.
— Это был твой отец, да? — любопытство Аша терзало его изнутри как стая голодных псов.
Манс примостился на краешке стола, напротив преподавателя, и сразу же достал свой словарь из-за пояса.
— Я… знать… не… — юноша замолчал и задумчиво сверился с записями. — Не знать… слова… «отец».
— Отец, папа, — профессор не увидел в глазах соседа понимания. — Ох… Лантея, Мериона, Манс — дети. Матриарх — мама. Кто отец?
Спутник Ашарха рукой взлохматил свои короткие белые волосы, пытаясь соотнести в голове все, что он услышал, и познать смысл сказанного. Преподаватель почесал нос и достал из сумки лист пергамента. Он изобразил всю правящую семью, подписал имена каждого и указал на символическую фигуру отца.
— Это был папа?
— Да! — юноша посветлел лицом и кивнул. — Бартелин — имя. Папа.
— Кто он в Бархане? Воин? Страж? — продолжил свой допрос профессор, пытаясь пририсовать к фигуре отца меч.
Манс в очередной раз нахмурился и углубился в изучение своего словаря. Ашарх понял, что дело не пойдет быстрее, поэтому принялся рисовать со всем старанием.
Несколько часов мужчины посвятили улучшению своих художественных навыков и пополнению словарного запаса хетай-ра. Аш счел необходимым подойти к обучению своего спутника с максимальной отдачей сил. Теперь, когда в верности юноши сомневаться не приходилось, он намеревался в максимально сжатые сроки разрушить языковой барьер между ними.
Очередной урок пошел Мансу на пользу, так что к середине ночи Ашарх сумел от него добиться интересующей его информации об отце Лантеи. Оказалось, что муж матриарха являлся начальником городской стражи и, соответственно, главнокомандующим войсками Бархана, так как у хетай-ра эти объединения не делились. Несмотря на то, что мужчинам запрещалось занимать высокие государственные посты, Бартелин был исключением, потому что так пожелала матриарх. А слово матриарха — непреложный закон. Одновременно с выполнением своих задач по защите города и его жителей, отец Лантеи также являлся личным охранником правительницы, присутствуя с ней на всех церемониях, мероприятиях и выходах за пределами дворца.
Манс оказался очень способным учеником, он начинал на лету схватывать новые слова и выражения, чем значительно упрощал весь процесс обучения. Со стороны, конечно, разговоры мужчин пока что были похожи на странную пантомиму, где половину мыслей они объясняли друг другу с помощью жестов, схематичных рисунков и актерских подражаний, но самым главным было то, что они прекрасно понимали все эти образы.
Единственный вопрос, на который юноша так и не сумел ответить Ашарху, касался его странного отношения к отцу. Профессор был удивлен тем, что Манс откровенно боялся этого властного мужчины, хотя брат Лантеи сам говорил, что виделись они редко, а все детство парень провел с учителями и матерью. Юноша сказал, что не может это объяснить, но Бартелин — хетай-ра, которого стоило опасаться.
Уже ближе к утру мужчины в своей неторопливой беседе со словарем все же вернулись к неприятному инциденту с убийцей. Каждый из них переживал произошедшее по-своему, но в одном они были едины: терять бдительность пока не стоило. Неудача с подосланным убийцей могла лишь разозлить нанимателя, что заставило бы его действовать активнее и агрессивнее в будущем. Аш поделился с Мансом словами Лантеи о том, что матриарх и Мериона постараются убрать профессора во время отсутствия младшей дочери правительницы, но юноша критически отнесся к этому предположению. Он как будто не хотел верить, что мать и сестра могли пойти на такое. Но кому еще нужна была смерть чужеземца?