Правитель Пустоты. Цветок пустыни
Шрифт:
— Вы должны обладать неопровержимыми доказательствами, чтобы говорить такое, — на удивление спокойно и серьезно сказала Иамес, неторопливо принимая сидячее положение.
— Вам не кажется, что эта фраза применима не только ко мне? — поинтересовалась Лантея. — Да, я напрямую обвиняю мою сестру и отца во всех совершенных покушениях. Хотя Бартелина уже осудила богиня, упокоив его грешную душу. Мериона изначально была настроена против меня, она опасалась, что информация с поверхности подточит власть матриарха, поэтому решилась на убийство. Все подосланные воины подчинялись напрямую моему отцу, а признание сестры я случайно подслушала. И никаких свидетелей и улик у меня нет. Точно так же, как их нет и у Мерионы,
В зале надолго воцарилось необыкновенное молчание. Лантея пыталась успокоить колотящееся в груди сердце и лопатками ощущала негодующий взгляд сестры, которым она прожигала свою родственницу насквозь. Теперь можно было с уверенностью сказать, что ни о каких хороших отношениях с Мерионой больше не стоило и мечтать. Именно так родные существа, много лет жившие бок о бок, пусть и не всегда в согласии, могли за полчаса стать злейшими врагами, так ни разу искренне и не поговорив друг с другом. А ведь, кто знает, может, одна беседа решила бы все их разногласия.
— Мериона, что ты можешь сказать в свое оправдание? — наконец негромко произнесла Иамес, начав медленно и осторожно спускать вниз по ступеням амфитеатра. Она опиралась на резную костяную трость, которую никто почему-то раньше не заметил. За матерью послушно следовали все четыре дочери, которые не проронили ни слова с момента начала заседания.
— Я невиновна. Все эти обвинения беспочвенны и нелепы, — хрипло ответила Мериона. — Я прошу Совет проявить мудрость и наказать настоящую преступницу — мою сестру. Ее необходимо казнить вместе с остальными заговорщиками, которые поспособствовали падению Третьего Бархана. Это мой младший брат Манс, открыто поддержавший Лантеялианну, и чужак, пришедший из-за гор.
— Как можете вы так бессердечно желать смерти своим родственникам? — неожиданно прозвучал звонкий голос Сигриды, чье молодое лицо горело от возбужденного румянца. — Ведь кроме них у вас никого не осталось, Мериона. Ваши мать и отец погибли. А вина сестры не доказана! К чему эти обвинения и прошения о казни?
— Я лишь жажду справедливости, — вскинула голову Мериона, на ее горле трепетала жилка.
— Лантеялианна, — обратилась к скорбно молчавшей девушке Иамес, которая уже спустилась на площадку круглого зала. — А что вы можете нам ответить в свое оправдание?
— Город погиб потому, что его многие столетия искали ифритские императоры, жаждущие прикоснуться к тайнам песчаных магов. Наша раса легендарна для остального мира. И почтовые орлы с древними сардобами выдали местонахождение Третьего Бархана. Даже если меня казнят по этому ложному обвинению, то опасность для других полисов никуда не исчезнет. Я лишь хочу помочь своему народу, обеспечить его безопасность и дать надежду на светлое безбедное будущее, — опустив глаза к полу, твердо говорила Лантея. — Но если препятствовать прогрессу и отрицать очевидные вещи, чиня преграды всякому, осмелившемуся открыть рот, то вся цивилизация хетай-ра будет обречена на исчезновение. Я этого не хочу, а потому считаю необходимым по закону наказать того, кто воспользовался своим положением ради личной выгоды, поставив под угрозу чужие жизни. Я прошу Совет выбрать соразмерное наказание для моей сестры.
— Тяжелая ситуация, с которой мы столкнулись, требует размышлений, — подвела итого услышанному Иамес, совсем близко подходя к обеим сестрам и тяжело опираясь на трость. — Подобные решения не выносятся за пару минут, поэтому я считаю необходимым на сегодня приостановить заседание. Мы продолжим завтра, когда страсти и эмоции успокоятся, а в ваши головы вернутся здравые мысли. Совет обдумает ваши аргументы и обвинения. Все могут быть свободны… Ох, как же я устала…
Последние слова Иамес прошептала еле слышно, уже направляясь к дверям. Остальные матриархи со свитами тоже неторопливо засобирались, спускаясь по ступеням. Мериона не отрываясь смотрела прямо в глаза своей сестре, застыв от нее всего в метре. Казалось, что воздух между этими женщина вот-вот заискрится от напряжения и ярости, кипевшей в их крови.
— Значит, ты все знала? — едва двигая губами, прошептала матриарх Третьего Бархана, предназначая эти слова только для ушей своей сестры. — Почему не отомстила мне? Ничего не сказала раньше? Зачем решила открыть это только сейчас?
— Потому что я тоже просто жажду справедливости, — выдохнула Лантея в лицо Мерионе и, развернувшись, быстро вышла из зала, уводя за собой профессора.
Нервничающий и кусающий костяшки пальцев Манс ждал своих друзей за ближайшим углом, как оказалось, с самого начала заседания. Он с таким энтузиазмом бросился к сестре с вопросами, что можно было лишь удивляться, как он самолично не пробрался в круглый зал со своим любопытством.
— Как все прошлось? Мериона тебя обвинить? Что Иамес сказала по поводу нападения?..
— Остановись, прошу, — слабо морщась, попросила девушка. — Все прошло не очень хорошо. Нам срочно нужно обдумать, как незаметно можно выбраться из города.
— Неужели настолько плохо? — удивился Ашарх, для которого все разговоры во время заседания так и остались тайной. — Пойдемте в комнату, там будет спокойнее.
Лантея кивнула, поддерживая своего спутника. В коридорах дворца действительно ходило множество посторонних: мелькали не допущенные на Совет члены делегаций из других полисов и всюду бродили выжившие из Третьего Бархана, которым нечем было себя занять. По пути к хозяйственному крылу девушка пересказала все, что произошло на заседании, лишь немного изменив эпизод с обвинением Мерионы. Лантея не хотела, чтобы Манс был в курсе того, что она невольно подслушала его признание в Диких тоннелях. Неравнодушие брата и его чистая открытая душа стали настоящей отрадой для девушки: если бы между ними в этот момент вклинилось признание брата в сокрытии виновников всех покушений, то этой нежной дружбе настал бы конец. А Лантея больше всего на свете не хотела терять чувство родственного тепла, лишь недавно впервые поселившееся внутри нее.
— Я не ожидал, что Мериона так себя повести. Поведет, — мгновенно исправился юноша.
— Мне кажется, это было вполне в ее духе, — не согласился профессор, захлопывая дверь, как только вся троица оказалась в узкой комнате, выделенной Ашу и Мансу. — В конце концов, Лантея к этому морально готовилась. Правда ведь?
— Все равно было неприятно, — по лицу девушки скользнула тень. — Она была так зла, словно с самого моего рождения мечтала только о том, как бы казнить меня. Раньше я не замечала в ее характере этой свирепости…
— В любом случае, как ты правильно сказала, ни у нее, ни у тебя нет никаких доказательств. Если в Совете сидят адекватные правительницы, то тебя не осудят, — уверил преподаватель.
— Им придется кого-то осудить. Из них двоих не может быть, чтобы две были невиновниками, — с сожалением констатировал Манс, садясь на край своей кровати.
— Да, я тоже так считаю, — Лантея села рядом. — Завтра Совет вынесет вердикт. Всего три голоса, из которых лишь Сигрида выглядит единственной, кто может встать на мою сторону. Матриарх Второго Бархана Адаччири, как мне кажется, сама еще не определилась. Обыкновенно она придерживается нейтралитета или отмахивается законами и проверками, а вот Иамес настроена против. И, что самое неприятное, против нас обеих. Это чувствуется. Я не верю в то, что осудят одну Мериону, это было бы слишком просто. Поэтому мы должны подготовиться к побегу.