Правительницы России
Шрифт:
Не успели похоронить «глубинного» заговорщика Фёдора Волкова, чуть более полугода назад «замышлявшего» против Петра Фёдоровича, как тут же объявились новые «заводчики» нового комплота, на сей раз нацеленного против Григория Орлова. Теперь главой недовольных им стал камер-юнкер и секунд-ротмистр конной гвардии Фёдор Хитрово, которого Дашкова называла «одним из самых бескорыстных заговорщиков». Хитрово по неосторожности поделился своими соображениями о замышляемом заговоре с собственным двоюродным братом Ржевским, рассказав, что им привлечены ещё двое офицеров — Михаил Ласунский и Александр Рославлев, оба совсем недавно возведшие Екатерину на престол. Он рассказал Ржевскому, что все они будут умолять государыню отказаться от брака с Орловым, а если она не согласится, то они убьют всех братьев Орловых.
Перепуганный Ржевский передал всё Алексею Орлову, и Хитрово арестовали.
24 мая 1763 года Екатерина, находившаяся на богомолье в Ростове Великом, направила Василию Ивановичу Суворову секретнейшее письмо о производстве негласного следствия о поступках секунд-ротмистра и камер-юнкера Фёдора Хитрово, рекомендуя ему «поступать весьма осторожно, не тревожа ни город, и сколь можно никого; однако ж таким образом, чтоб досконально узнать самую истину, и весьма различайте слова с предприятием... Впрочем по полкам имейте уши и глаза».
Следствием было установлено, что Хитрово с небольшим числом сообщников видел главного виновника всего происходящего в Алексее Орлове, ибо «Григорий глуп, а больше всё делает Алексей, и он великой плут и всему оному делу причиною». Было установлено, что на жизнь Екатерины заговорщики посягать не намеревались, а ограничивались лишь устранением братьев Орловых.
Исходя из всего этого, Екатерина сочла достаточным, чтобы главный заговорщик Фёдор Хитрово был сослан в своё имение, в село Троицкое Орловского уезда, где он и умер 23 июня 1774 года, а его единомышленники Михаил Ласунский и Александр Рославлев были уволены с военной и дворцовой службы с чином генерал-поручика.
И всё же Екатерина решилась передать вопрос о своём замужестве на усмотрение Сената. И тогда встал сенатор граф Никита Иванович Панин, воспитатель цесаревича Павла Петровича, и сказал:
— Императрица может делать всё, что ей угодно, но госпожа Орлова не будет нашей императрицей.
Панина тотчас же поддержал граф Кирилл Разумовский.
Существовало мнение, что всё произошедшее в Сенате было подстроено самой Екатериной и Панин произнёс то, что было угодно императрице.
Забегая вперёд скажем, что заговоры, направленные против Орлова и против Екатерины, возникали несколько раз. То это оказывались доброхоты Ивана Антоновича, то Павла.
Был, к примеру, заговор подпоручика Смоленского пехотного полка Мировича, провалившийся летом 1764 года.
Василий Яковлевич Мирович — украинский дворянин, родители которого потеряли свои поместья из-за приверженности Мазепе, долго обивал пороги своих знатных петербургских земляков, умоляя помочь ему вернуть конфискованное добро. Однажды попал он на приём к гетману Кириллу Разумовскому. Как показывал потом на допросе Мирович, гетман сказал ему: «Ты, молодой человек, сам себе прокладывай дорогу. Старайся подражать другим, старайся схватить фортуну за чуб, и будешь таким же паном, как другие».
Отчаявшись добиться желаемого законным путём, Мирович стал подумывать о иных способах поправить дела: то он мечтал о выгодной женитьбе, то пытался выиграть состояние в карты, но фортуна ловко увёртывалась от неудачливого бедного подпоручика.
Осенью 1763 года Мирович случайно узнал, что в Шлиссельбурге томится несчастный экс-император Иван Антонович. Этого было довольно, чтобы толкнуть его мысли в новом направлении. Всю зиму он обдумывал, каким образом можно было бы осуществить эту «затейку», и решил, что, как только наступит его очередь нести караульную службу в Шлиссельбургской крепости — а Смоленский полк по частям выполнял и такую задачу, — он и осуществит немедленно свой замысел.
Мирович не знал, что, даже если бы его замысел вполне удался, на престол возводить было бы некого: Иван Антонович от строгого многолетнего заключения в одиночных казематах превратился в полусумасшедшего человека, плохо и невнятно говорившего и не знавшего большинства реалий обыкновенной жизни.
В начале июля 1764 года Мировичу была поручена команда из сорока пяти солдат и унтер-офицеров, которой надлежало некоторое время нести караульную службу в Шлиссельбурге. В крепости постоянно находилось три десятка солдат при коменданте Бередникове и двух офицерах — Власьеве и Чекине. Мирович лишь в самые последние дни перед осуществлением задуманного им дела стал склонять солдат и капралов отряда на свою сторону, зачитывая им подложный Манифест и суля богатства и почести наподобие тех, какие получили лейб-кампанцы Елизаветы Петровны. Кроме того, он предложил принять участие в заговоре и капитану Власьеву, не зная, что именно Власьев согласно секретной инструкции должен был при попытке освобождения Ивана Антоновича убить царственного арестанта.
Власьев для вида согласился и тут же сообщил о сделанном ему предложении Никите Ивановичу Панину. Мирович не знал и этого, но, почувствовав опасность, решился на немедленные действия. Ночью он собрал свою команду и отдал приказ ворваться в каземат к Ивану Антоновичу.
Солдаты повиновались. Они арестовали коменданта и двинулись к каземату. Однако Власьев и Чекин, услышав выстрелы, немедленно исполнили инструкцию, и, когда Мирович проник в каземат, Иван Антонович был уже мёртв. О подробностях того, каким образом был он убит, свидетельств не сохранилось.
Мировича арестовали, долго допрашивали — сначала в Шлиссельбурге, потом в Петропавловской крепости — причём следствием и допросами руководил Григорий Орлов, проявивший и здесь известную снисходительность и не позволивший применить пытку. Всё же Мирович был приговорён к смерти и казнён 15 сентября 1764 года.
Ещё один заговор возник в 1768 году, когда капитан Панов, премьер-майор Жилин и гвардейские обер-офицеры Степанов и Озеров поставили перед собою задачу возвести на трон Павла Петровича. Однако в основе этого заговора лежала не столько нелюбовь к Екатерине, сколько зависть к Орловым и надежда на то, что новый император отомстит убийцам своего отца. Но и этот заговор был раскрыт, и виновные оказались в ссылке — в Сибири и на Камчатке.
Через два года объявился мнимый сын Елизаветы Петровны, молодой офицер Опочинин, тоже возмечтавший возвести на престол Павла и учинивший для этого «комплот» с другими дворянами, главную роль среди которых играл поручик Батюшков.
Наконец, в 1772 году созрел заговор среди солдат гвардии — и снова в пользу Павла. Старшему из крамольников было 22 года. Екатерина приговорила всех к пожизненной ссылке в Сибирь.
Джентльмен, исполненный высоких чувств