Право бурной ночи
Шрифт:
Ровно в 10 часов Алексей нажал кнопку звонка у дверей квартиры, где жил Кузнечик вместе с бабулей и дедулей. Чтобы спокойно передвигаться по городу, не вызывая нездорового ажиотажа, Алексей прибегал к нехитрой маскировке – волосы стянуты в хвост, перехваченный черной резинкой. На лоб до самых бровей надвинута бейсболка, очки с простыми стеклами в тяжелой старомодной оправе, джинсы, майка, кроссовки с Черкизовского рынка – получался ничем не примечательный среднестатистический очкарик. Часы тоже надевал попроще, «Сейко».
Дверь ему открыла Ирина Ильинична, мама Артура. Алексей всегда восхищался ею – высокая, статная, с осанкой королевы. Но как же она изменилась за последний год! Измученная поисками сына и невестки, раздавленная
– Здравствуйте, Алешенька, – она всегда обращалась к нему на «вы». – Мы уже готовы. Вам не очень в тягость будет Инга?
– Доброе утро, Ирина Ильинична! – Алексей в последнее время чувствовал себя ужасно неловко в присутствии родителей Артура, как будто он был в чем-то виноват. – Я же обещал Кузнечику классные каникулы, а обещания надо выполнять. И потом, с ней же будет Катерина воевать, так что всей своей тяжестью Кузнечик рухнет на ее хрупкие плечики.
– Вы все шутите, Алеша, – улыбнулась Ирина Ильинична, – но все-таки это ваш загородный дом, вдруг он вам самому понадобится, мало ли?
– Не переживайте, если понадобится, мы отлично разместимся все вместе, дом большой. Правда, Кузнечик? – подхватил он на руки выбежавшую девочку.
– Правда, дядька Алька! – счастливо рассмеялась та, обняв его за шею.
– Инга, деточка, я же тебе тысячу раз говорила – нельзя называть так дядю Алешу, – укоризненно покачала головой бабушка.
– Ну бабуля, ну какой он дядя Алеша! Это если бы он всегда ходил в скучном костюме на скучную работу – тогда да. А он так здоровски прыгает по сцене в классном прикиде – и потому он дядька Алька! – припечатал современный ребенок.
Алексей расхохотался, подхватил вещи Кузнечика, и они спустились вниз, к машине. Для поездки за город он выбрал тойотовский джип с тонированными стеклами, типичный бандитский автомобильчик, поэтому он ничем и не выделялся среди потока машин, таких по Москве ездит не одна тысяча. А вообще авто у него было пять, любил Алексей это дело.
Катерина уже ждала их возле своего подъезда. Погрузив все ее пожитки, они вырвались наконец на финишную прямую. До места доехали за полчаса. Пока Катерина охала и ахала по поводу запущенности дома, Алексей загрузил в холодильник продукты, привезенные из дома. Кузнечик тем временем обежала весь участок, вспоминая и узнавая. Алексей оставил Катерине деньги на еду и прочие нужды, попросил звонить, если что-то понадобится, и направился к машине. Позади раздался топот маленьких ножек.
– Дядька Алька, подожди!
– Что, Кузнечик? – обернулся Алексей.
– Ты знаешь что? – серьезно сказала девочка. – Ты привези мне маму и папу, хорошо? Ты же все можешь, правда? – в детских глазах светилась такая безумная надежда и вера в него, что у Алексея запершило в горле.
– Господи, Кузнечик, маленькая моя, – он прижал к себе худенькое тельце, – если бы я мог, если бы я только мог!
– А ты постарайся, – шепнула ему на ухо девочка и, резко повернувшись, быстро убежала.
По дороге в Москву Алексей все время слышал этот ее шепот. Ох, Кузнечик, если бы ты знала… Ну да ничего, прорвемся. И Алексей прибавил газу.
В «Делифранс» он слегка опоздал, пришлось покрутиться, пока нашел место для парковки. Центр Москвы все-таки. Алексей специально назначил встречу в этой дамской кондитерской, поскольку вероятность встретить здесь знакомого сводилась к нулю. Когда он вошел в кафе, то сразу наткнулся взглядом на Шурочку. Именно наткнулся, потому что мадам выделялась на фоне остальных, как кенгуру в крольчатнике. К свиданию со своим кумиром Александра Семеновна, похоже, готовилась с самого утра. Когда Алексей видел ее в последний раз (кстати, во время последних гастролей), она выглядела нормально – джинсы (и где она выискивает 56-й размер?), рубашка, волосы заправлены за уши. Но сегодня! Эффект был поистине сногсшибательный,
Судя по всему, Шурочка решила максимально приблизиться к сценическому облику Майорова, чтобы показать, насколько она его боготворит. А может, решила, что именно в таком виде она сразит его окончательно. Сразила. Наповал. Волосики гражданка Лапченко выкрасила в разные цвета, причем непонятно, где она нашла такие феерические оттенки: изумрудно-зеленый, апельсиновый, черный и сверкающе-серебристый. Волосики эти торчали дыбом, а если учесть, что они были отнюдь не коротенькие, то больше всего Шурочка напоминала Медузу горгону, которой пришла в голову светлая идея принять участие в карнавале Рио-де-Жанейро. Макияж Шуренка соответствовал прическе. Но описание облика осталось бы незавершенным без упоминания о наряде этого бриллианта. Тугая попа уже упомянутого 56-го размера была вбита в немыслимые штанишки, которые по замыслу модельера должны были сидеть на бедрах, чуть ниже талии. Но талию у Шурчика можно было рисовать в любом месте, и поэтому брючата врезались ей, м-м-м, скажем, в низ животика. Сам животик жизнерадостно свисал над штанишками, поскольку материала, отпущенного на пошив топика, украшавшего верхнюю часть тушки, едва хватило на то, чтобы прикрыть грудь, при виде которой завистливо разрыдался бы любой маршал – сколько медалей и орденов там можно было бы разместить! Стоит упомянуть еще, что брючки где-то от середины бедра распадались на лохмушки, словно перед встречей Шурочка сперла косточку у стаи бродячих собак. Завершали всю эту незабываемую картину, достойную кисти Пикассо, штук 30–40 перстней, колец, цепочек и браслетов. А из складок пузика торчало пирсинговое колечко, указывающее месторасположение пупка. Рассмотреть всю эту феерию удавалось потому, что за крохотный столик Шурочка целиком не уместилась и поэтому сидела боком, слегка отодвинувшись.
Шурочка горделиво восседала за столиком, высокомерно поглядывая по сторонам. Разумеется, все внимание публики было приковано к ней. Подойти сейчас туда было равносильно выходу под свет прожекторов, и Алексей справедливо опасался, что его нехитрая маскировка потерпит полное фиаско. «Идиотка!» – разъяренно прошептал он. Что же делать? Так, ладно, похоже, придумал. Алексей взял с ближайшего от входа столика салфетку, написал на ней пару строк и, оглянувшись по сторонам, подозвал мальчишку лет десяти. Он вручил парнишке записку и попросил передать ее вон той офигительной тете. А сам быстро вышел из кафе. Сквозь большие окна Алексей увидел, что его порученец справился с возложенной на него миссией успешно. Ну все, а теперь – бегом к машине.
Минут через 10 к стоянке прискакала Шурочка и остановилась, озираясь в поисках его машины. Боясь, что сейчас возле нее соберется толпа зевак, а то еще и иностранцы с ней фотографироваться начнут, Алексей посигналил. Шурочка радостно замахала ему ручкой и бодро потрусила к джипу, причем оказалось, что при беге ее груди не в состоянии работать слаженно, и одна со всей дури лупит другую, но и соседка не остается в долгу. Праздник, а не женщина!
Наконец, шумно сопя, Александра Семеновна взгромоздилась в джип.
– Здрасьте, Алексей, – пропыхтела она, пытаясь отдышаться. – А почему вы не зашли в кафе?
– А догадайся с трех раз, – процедил Алексей, выезжая со стоянки.
– Что-то не так? – сообразила гражданка Лапченко.
– Я тебе что говорил, когда звонил?
– Ну, чтобы пришла одна. Так я же и была одна.
– А маленький пунктик насчет тайны помнишь?
– Помню, и что? – не понимала Шурочка. – Я никому ничего не говорила.
– А то, что мне нельзя привлекать к себе внимание в городе, – это тебе понятно? – не предвещавшим ничего хорошего голосом спросил Алексей.