Право истинной невесты
Шрифт:
– Почему?
– Потому что потом я оказался у ног высшей ринии, которая стала моей хозяйкой, и другие чувства, стихи и прошлые увлечения выветрились у меня из головы, - развёл руками Альто.
– С риниями не шутят, знаешь ли. Это почище сования пальцев в розетку.
– «Не влезай - убьёт?» - заинтересованно спросил Ян.
– Ещё как.
Ян нахмурился. Перевёл озадаченный взгляд на меня.
– Но как же она? Кора? Она ведь с нами, и ты сам сказал...
– Кора. не совсем ещё риния, - мягко сказал Альто.
–
– А что будет, когда она станет настоящей?
Мы с Альто переглянулись. Мне вдруг стало зябко.
Альто перевёл взгляд на остров с аттракционами.
– Гребём к берегу, - решительно сказал он.
– Отведу вас в самое головокружительное место в Ларетте. Надеюсь, вы оба боитесь высоты.
– Вот уж нет!
– выпалил Ян.
Я немного боялась. Иногда. Но лишь с независимым видом пожала плечами.
Альто бросил на меня острый взгляд и чуть улыбнулся:
– Не бойся, - негромко сказал он.
– Я никогда не дам вам упасть.
И я почему-то ему поверила.
К колесу обозрения мы подошли уже в сумерках. Уже приближаясь к входу, я заметила напряжение на лице Альто. Волнение? Нетерпение? Думал ли он о моём письме к Тейе, которое уже, должно быть, достигло адресата?
Тейя в Ларетте. Моё сердце в очередной раз пропустило удар. С ней всё в порядке? Она не ранена? Её не... не... не обидели?
– Ты ведь расскажешь мне, если получишь ответ?
– тихо спросила я.
– Разумеется, - негромко ответил Альто.
– И. как ты сам? С тобой ведь не всё в порядке.
– Я бросила взгляд на его бок.
– Накачался обезболивающими, - отозвался Альто сквозь зубы.
– Сейчас не время валяться в постели. Кроме того, после выхода из комы лёгкая рана, обработанная вовремя, - это сущая мелочь, поверь мне.
Я не очень-то поверила. Но Альто действительно держался спокойно и прямо, грёб в лодке без малейших усилий и лишь пару раз морщился, вылезая из машины.
– Наверное, я просто не могу поверить, что ранение настолько. м-м-м... лёгкое.
– Я покосилась на Яна, который с открытым ртом уставился на жонглёров-огнеглотателей. Пламенные факелы летали в сумерках, и мальчишке было не до чего.
– Правда?
– Альто поднял бровь.
– Если бы я не знал тебя лучше, ледяная принцесса, я бы подумал, что ты беспокоишься.
– Я чуть с ума не сошла, когда увидела, что ты упал, - честно произнесла я.
– Будь у меня пистолет, я начала бы стрелять в ответ.
Брови Альто поднялись выше:
– В своих собственных сестёр? Из-за меня?
– Ну, во-первых, это клан Флори, а мы всегда их недолюбливали, - возразила я.
– А во-вторых, всадить пулю кому-то в пятку - не самое страшное, если альтернатива - навсегда потерять тебя.
Ой. Кажется, это прозвучало совсем уже признанием в любви. Срочно, Кора, скажи что-нибудь умное!
– Хочу есть, - быстро сказала я.
– На колесе обозрения будут бутерброды?
–
– Альто покосился на мальчика, заворожённо следящего за действиями полуобнажённой танцовщицы с горящим шестом.
– Но, боюсь, ужинать нам придётся позже. Переживёшь?
Я перевела взгляд на огромное светящееся колесо. Открытые кабинки, невозможное вечереющее небо, сиренево-синяя металлическая рама, которая, казалось, вот-вот сорвётся с места, покатится и взлетит, пропав огненным кругом в небе.
Да какие тут вообще могут быть бутерброды?
– Переживу, - решительно сказала я.
– Веди.
Альто азартно улыбнулся. И, не обращая никакого внимания на удивлённый присвист зевак, подхватил меня на руки.
А мне вдруг совершенно расхотелось протестовать.
Опустил меня Альто только перед кабинкой. Весьма просторной: здесь могли разместиться человек шесть, но Альто протянул служительнице пару купюр, и нас осталось только трое. Очередь за нашей спиной заворчала, и Ян не без злорадства показал им язык.
– Не выйдет из тебя принца, - укоризненно промолвил Альто.
– Настоящие аристократы сначала поднимаются повыше, а потом уже только показывают неприличные жесты и кидают купюрами в прохожих. Неужели вас в интернате этому не учили?
– В интернате нас учили подчиняться, - с неожиданной злостью бросил Ян.
– Может, у моего отца купюры и были, у меня - ни одной.
Что-то в лице Альто изменилось. Он кивнул служительнице, и та закрыла дверь в нашу кабинку. Загорелась жёлтая лампочка, и я затаила дыхание: мы начали подниматься.
– Думаю, твой отец был хорошим человеком, который не разбрасывался купюрами с колёс обозрения, - мягко сказал Альто.
– Но он был не совсем собой, и его чувства и желания ему не принадлежали. Сейчас ты не понимаешь, что это значит; надеюсь, и не поймёшь. Но твой отец был бы счастлив увидеть тебя свободным. Уверен в этом.
Ян недоверчиво хмыкнул. «Высокопарная чушь», - говорил его взгляд.
– А вот язык он бы точно кому-нибудь показал, - неожиданно добавил Альто.
– И не обязательно какой-нибудь вредной ринии, а просто так, потому что захотелось.
Глаза Яна немедленно зажглись:
– И ему потом не было бы стыдно?
– Ну вот ещё!
– Глаза Альто азартно зажглись в ответ.
– Если всегда и во всём быть серьёзным и правильным, представь, как скучно будет жить!
В эту секунду Альто настолько сильно напомнил мне Фрэнсиса с его неистощимыми выдумками, розыгрышами и авантюрами, что сделалось больно дышать. Я никогда не проводила время так волшебно, как в компании Фрэнсиса. Он ни разу не склонял меня к чему-то по-настоящему опасному, но с ним я чувствовала себя абсолютно свободной. И сейчас, пока кабина медленно поднималась, почти поравнявшись с верхушками тополей, меня захватывало то же ощущение.